В поисках истинной судьбы

На том и разошлись. Вермит довольный почесал вершить свои важные дела, а я, докормив Эйдена, поспешила к Василиске. Надо же поделиться с ней своими идеями, уговорить, в конце концов. Не семечки лузгать на скамеечке собираемся, тут дело рискованное намечается.

Василиска, разумеется, была в шоке, но идею мою подхватила. И вот уже к вечеру у меня в спальне в угле стояла куча всего, ну, просто очень необходимого. Осталось лишь продумать некоторые мелкие детали моего так называемого «драконьего дебюта» — так я назвала своей план, который, на мой взгляд, должен помочь мне одержать победу в решающей схватке «Вермит-Милания» и кардинально развернуть фронт боевых действий.

Наконец наступил день «икс». С самого утра я вела как самая прилежная будущая первая леди. Невеста, влюблённая в своего жениха, ха-ха и ещё три ха-ха-ха! Наивный Термит-радикулит всё ходил и сначала как-то настороженно косился косился на меня, но ничего не говорил. Но потом таки расслабился и стал довольно улыбаться. Видимо, поверил, простодыра, что угодил мне, поэтому я такая счастливая.

За три часа «до», я заперлась в своей комнате и стала наводить марафет. Ровно к назначенному времени я была готова. В дверь постучались.

— Кто там? — подошла я к двери, спрашивая.

— Милания, гости прибыли. Пора выходить в зал, — это был Вермит, чтоб черти драконовские его задрали!

Хоть я и ждала этого момента, но всё-таки вздрогнула. И сердечко моё зашлось от страха и волнения. Как-то всё прокатит? Еле нашла в себе силы ответить:

— Эм… дорогой! Мне нужно еще пять минуточек, пришли мне Василиску, я с ней подойду. У меня тут… — блин, что у меня тут? — У меня тут форс мажор!

Пиец! Несу полный бред, как полная кретинка! Но другого ответа «жениху» в данной ситуации мне на ум просто не пришло. Если он увидит меня такой прямо сейчас, то всё, просто похоронит за плинтусом. А у меня чуточку иные планы на это вечер.

— Хорошо, она сейчас подойдет, не заставляй меня ждать, любимая, — голос Вермита прозвучал довольно, видимо, моё сценическое искусство снова одержало победу, и по его шагам я слышу, что дракон учапал подальше от моих дверей. Чудесно! всё пока идёт по плану.

Через некоторое время я опять услышала стук, но уже осторожный, как будто бы даже неуверенный.

— Даш, это я, открывай, — Василиска не заставила себя долго ждать.

И я открываю… Сказать, что девушка выпала в осадок — это просто ничего не сказать. Она была в шоке. В прострации. В ступоре. Словно рыба, выброшенная на берег, беззвучно хватала ртом воздух и, побледнев, даже схватилась за косяк, чтобы не упасть.

— Даш, да он же тебя просто убьет! Нет, ты, конечно, круто всё придумала, но…

— Вась, Эйден?

— Не волнуйся, на него: Мираз заклятье на дракошу наложил. Его никто не тронет.

— Ну? Чего мы тогда чего ждём?! Будущая первая леди желает познакомиться со своими будущими подданными! — с этими словами я взяла Василиску под руку и мы пошли. Была не была!

Встречали нас молча, вылупив глаза, пялились на «красавицу». Если быть честной, действительно, посмотреть было на что.

Платье ультра короткое, кричащего красного цвета с ядовито-зелёными аляпистыми драконами, нашитыми в произвольном порядке, с глубоким декольте и открытой спиной и с искусственными цветами из жёлтой и фиолетовой ткани. На ногах берцы почти до колен с металлическими носами и с толстенной грубой подошвой. На голове начес такой, как на Земле в девяностые носили, с тонной лака на волосах. Макияж глаз в ярком фиолетовом цвете, губы накрашены тёмно-фиолетовой помадой, словно я была представительницей эмо.

В общем, полный кринж. Хотя нет, полный кринж — это ярко-синяя жевательная резинка. Её я, спускаясь к гостям, жевала и надувала из неё же шарик, который затем звучно лопала длинным ярко-зелёным ногтем.

— Всем здрасти-мордасти, народ! — я помахала ручкой, словно Гагарин из своего космического корабля. — А чё всё тухлые-то такие?! Не наливают?

Итерация — это повтор…

Даша

Я обвела глазами всех присутствующих, стараясь не глядеть на Вермита. Если честно, я его просто до дрожи в коленях боялась. Мало ли что этот сумасшедший может отчубучить. Но, как говорится, взялся за удил а — не смотри в зеркала.

— Отчего же, наливают, — донёсся до меня насмешливый голос моего жениха откуда-то справа. — Очень даже наливают!

Он что, непробиваемый? Эх, только ведь и Дашила тоже не лыком шита! Так что посмотрим ещё, кто кого.

— Ну, так и чего тогда стоим, кого ждём? Иех!

Только! Рюмка водки на столе!

Ветер плачет за окном!

Чётко! Выпиваем все-все-все!

Так, чтоб видно было дно! Ловко…

И я, допев (скорее, доорав) только что придуманную на старый мотив песенку собственного сочинения, схватила какую-то рюмку с подноса, услужливо поставленного мне слугой, и опрокинула её в себя. Зал замер… Казалось, слышно было даже биение сердец каждого присутствующего.

— Да, товагищи! Вот так и никак не иначе! Впегёт, к светлому будущему! — завопила я, кидая опустошённую тару на пол со всего размаху.

Сейчас Дашила покажет вам, кто такая землянка! Она не позволит себя сожрать, как бы кое-кто тут ни старался!

— Между первой и второй перерывчик небольшой! — топлю я расхожий алкоголический тост, хватая с другого подноса уже фужер с чем-то искрящимся и пузырящимся. Не рассматривая, отправляю содержимое туда же, в рот.

— Вермит, а ты где её взял? — какая-то тётка, что стояла по правую руку от моего «жонюха», удивлённо выпучив свои зенки, типа шепчет ему это на ухо. Но слышат все…

— В смысле — где взял? — спешу я ответить старухе на её вопрос. — Я из другого мира. Прибыла к вам навести тут порядок. А до этого я на базаре пивасом барыжила. Ну, это в дневное время, а в вечернее в клубешнике стрипухой подрабатывала. В смысле, стриптиз бацала. По-вашему — под музыку раздевалась, ага. До самого что ни на есть гола. И богатеньких буратин на бухло дорогое разводила, а мне за то в кармашек процентик капал.

Понесло меня, короче. Как картонку ветром по просёлочной дороге. Теперь меня не остановить. Зато какой эффект! Ну и рожи у них, Шарапов! Понимают — нет ли, что я им тут втираю, неважно. Тут главное даже не смысл, а сама подача. И у меня здесь получалось просто офигительно круто, натурально, я бы сказала. Станиславский, видя всё это, заплакал бы, нет, зарыдал бы, вытирая слёзки фуляром — шейным платком, с придыханием произнеся:«Верю! Каждому слову верю! Талантище!»

— Так, Милания, пошутила и довольно, — прошипел Вермит где-то прямо над моим ухом.