В поисках Королевы роз

Может быть, именно сказочное совершенство ситуации и царапала принца невидимым острием. А может быть — осознание того, что он, Кашуэ, девушке ничем помочь не может. Не верит он в любовь с первого взгляда, и к красавице ничего не испытывает. Да, он восхищён совершенством её красоты, но восхищение и любовь — штуки-то разные!

— Кашуэ! — Мариэ уже какое-то время махал перед его глазами ладонью, стараясь привлечь внимание. — Кашуэ!

— Слушаю, — отозвался принц, размышляя, как бы остановить воздействие янтаря, мороз от которого уже дошёл до костей, а расцепить пальцы не получалось.

— Поцелуй её! — велел Мариэ.

— Что? — опешил Кашуэ.

— Ты должен её спасти!

— Я готов сразиться с колдуном, но не намерен целоваться с первой встречной!

— Кашуэ! — от возмущения Мариэ даже прикрикнул на принца. — Ты обязан!

— Кому и чем? Мариэ, я не влюблён. А она сама сказала: поможет только поцелуй истинно любящего.

— Ты её не любишь?

— Ты меня не любишь?

Удивлённые возгласы слились в один.

Девушка подошла ближе, протянула руку, желая коснуться Кашуэ — и тут же отдёрнула её.

— Благословение Благой, — прошипела она, на миг теряя всякую привлекательность, но тут же становясь прежней. На лице вновь появилась безмятежная добрая улыбка:

— Зачем тебе эта дешёвая безделушка? — голос обволакивал. — Это ведь не подарок любимой. Мужчине не нужны лишние женские побрякушки, верно? Выброси её, милый.

— Это подарок, — возразил Кашуэ.

— Но ведь не любимой девушки?

— Нет…

— Тогда зачем беречь его?

Пальцы разжались, и рука сама потянулась к шнурку. Холодный, дешёвый, мешающий… зачем ему вещь, у которой нет даже памятной ценности?

Шнурок не поддавался. Что за женщина могла подарить принцу не драгоценную цепочку, а жалкий шнурок? Нищенка она, что ли?

Он уже коснулся рукояти кинжала, чтобы перерезать шнурок, но замер. Почему-то ведь ему подарили именно недорогой шнурок с простенькой янтарной капелькой? Иногда ведь ценность вещи не в её стоимости. Что значил этот подарок для него? А для подарившей? Легны? Легны… Летиании…

Летиания. Истинное имя Хранительницы обожгло его жаром костра. Чем бы ни был подаренный ею амулет, сейчас он явно защищал принца от опасного воздействия неведомого существа. Существо назвало подвеску чьим-то благословением. Значит, зла в ней нет — в отличие от стоящей перед принцем девушки.

И уже извлечённый из ножен кинжал полоснул отнюдь не упрямый шнурок подвески, а кожу руки красавицы.

Ужасный крик — и вместо человека перед мужчинами стоит чудовище.

Полу-лебедь, получеловек, с белыми глазами без зрачков, с выпирающими клыками, когтистыми оперёнными лапами… Кашуэ едва успел ударить тварь кинжалом прежде, чем эти лапы добрались до его собственного сердца.

Удалось отделаться лишь разодранной одеждой, да царапиной на груди. Янтарь кулона резко потеплел и перестал ощущаться, став прежней безделушкой.

— Что это было? — не сдержал гадливости принц.

— Полу-девица, полуптица… Зазовка! Я слышал о таких, — ахнул Мариэ. — Они пожирают мужчин, завлекая их своей красотой, когда притворяются людьми. Могут превращаться в лебедей, а могут — в человеческих красоток. Я думал, их всех истребили. Ни один мужчина, по легендам, не мог противостоять их чарам. Как же ты смог???

— Благословение Благой… — повторил Кашуэ, касаясь такого простенького на вид кулончика. — А говорила: "не защита", "не знаю, что за подвеска"… Вернусь — осыплю Легну дарами!

— Вернись сначала, — Мариэ с отвращением тронул крыло чудовища ногой. — Пойдём отсюда, а?

— Пойдём, — согласился Кашуэ.

Они заспешили прочь от озера, такого красивого и такого коварного. Встречаться с какой-нибудь родственницей или подругой погибшей зазовки им совсем не хотелось. Жажда приключений у обоих резко поуменьшилась.

Переночевали плохо. Из-за необходимости караулить оба не выспались, и теперь брели по лесу, почти не смотря по сторонам. При этом мужчины держались настороженно, готовясь в любой момент отразить неведомую опасность, и от того уставали ещё больше.

На поляну они почти вывалились, готовые рухнуть от нервной усталости. Хотелось рухнуть на траву, но лошади требовали заботы и ухода. Расседлав их, мужчины разделились: Мариэ, взяв мехи для воды, поплёлся к виденному недавно ручью за водой, а Кашуэ стал обустраивать место для костра.

Поляна как поляна. Трава по пояс, разве что нет совсем веток и сучьев, обычных для леса, да выглядывают то тут то там плоские круглые проплешины, над которыми вьётся едва заметный дымок.

Кашуэ с силой тряхнул головой, прогоняя сонную одурь. Странно, но эти проплешины больше всего походили на…

Несколько шагов, и принц опустился в траву, раздвигая её. И не поверил своим глазам. Сероватый круг действительно оказался крышей. Плоский блин с маленьким отверстием для дыма скрывал под собой круглый белый домик с круглыми же окошечками в ажурных зелёных занавесках. Дверь была выкрашена в солнечно-жёлтый цвет, к ней вело небольшое крыльцо с тремя ступеньками.

Принц смотрел на домик, не в силах пошевелиться. Но вот оцепенение спало, и он заметался по поляне от домика к домику, пока не услышал возмущённый возглас:

— Осторожнее, молодой человек!

Он остановился, опустил взгляд. Ущипнул себя за запястье. Перед ним стоял гриб. По колено принца ростом, с ручками-ножками, длинной белой бородой, круглыми бусинами синих глаз и вполне себе подосиновой шляпкой.

— Что так смотрите? — сердито продолжал гриб. — Чуть внучку мою не сшибли, — действительно, справа от ноги Кашуэ обнаружился ещё один гриб, поменьше и с бантиком. — Поздоровались бы со старшим, неслух.

— Э-э-э… Здравствуйте, — выговорил Кашуэ, соображая, не сошёл ли он с ума. Тут до него донёсся голос Мариэ. Друг звал его, прося помочь с тяжёлыми мехами для воды. И вдруг замолчал.

Принц резко обернулся и увидел опешившего друга, замершего почти на краю поляны. Тот не отводил взгляда от чего-то под ногами.

— Мне чудится, — констатировал офицер.

— Нет, я тоже их вижу, — отозвался принц, и снова повернулся к грибу. — Простите, мы не хотели… то есть, мы не знали, что здесь ваш… город. Мы немедленно покинем поляну.

— И куда пойдёте, на ночь-то глядя? — вздохнул гриб. — Люди вы, видать, не злые, коли вас защита наша пропустила, так что можете остаться. Переночуйте уж под нашей охраной, лес-то у нас не безопасный. Но по городу не ходить, дома не срывать, молодёжь не топтать.