В поисках солнца

Дерек мучительно закраснелся; Райтэн от смущения закашлялся; лукавые же искорки в глазах правителя свидетельствовали, что чувство юмора у Тогнаров передаётся по наследству.

Узнав, в чём цель визита, правитель горячо одобрил братание и торжественно прошествовал во дворец, чтобы заполнить все бумаги самолично, не перепоручая это рядовым служащим. По дороге он разразился мощным монологом о погоде, суть которого, как расшифровал Дерек, сводилась к тому, что ему всегда рады в Аньтье, и он может обращаться в дом правителя запросто, как свой человек, и вообще, благословен тот день, когда нога господина Анодара коснулась анжельской земли, и прочая, прочая, прочая…

После того, как все формальности были улажены, их пригласили на торжественный семейный обед, где Дерек познакомился, ко всему, с младшим братом Райтэна — у Тэнь в разгаре был учебный семестр, поэтому она не присутствовала.

В Аньтье они задержались — Райтэн влетел прямиком в свои разработки кораблей. Там возникли непредвиденные проблемы: спущенное на воду судёнышко чуть не снесло в неведомые дали первым же штормом, хорошо, что его страховали и сумели «отловить».

Райтэн тут же чуть и не умчался в плавание — самолично проверять, где и что именно пошло не так, — но, к счастью, его уговорили, во всяком случае, чуть подождать, пока успокоится весенняя непогода. Он, правда, порывался проверить как раз эту самую непогоду, но, в конце концов, всё же признал, что начинать нужно не с усложнённой непредсказуемыми ветрами проверки.

Дерека же ничего больше в Аньтье не держало, и перед своим отъездом в Брейлин он только решил проведать друзей по лесопилке. Встречу было решено отметить гулянкой у мастера Годэна, куда удалось затащить и Райтэна — как тот сказал, исключительно затем, чтобы проверить, что Дерек не угодит в какую-нибудь передрягу.

Что неожиданно, передряга и впрямь нашла своего героя.

Пьянка-гулянка вполне чинно шла вперёд своим чередом и омрачалась разве что лебезением мастера Годэна, который взялся самолично обслуживать «самого господина Тогнара!» и его «многоуважаемого брата!» То, что «уважаемый брат» когда-то был просто Дером и носился тут почём зря, старательно умалчивалось. Годэн всегда предпочитал перельстить, чем недольстить, и благополучно притворился, что видит Дерека впервые в жизни.

Товарищи с лесопилки крайне потешались над этой манерой, Райтэн со стоической миной всё игнорировал, что выдавало крайнюю степень привычки к подобным представлениям, а Дерек просто чувствовал себя несколько не в своей тарелке.

Неприятности нарисовались в лице чрезвычайно пьяного тела, кое пыталось протиснуться мимо стола с нашей компанией, чуть не поскользнулось, грузно опёрлось на стол в поисках опоры и неожиданно обнаружило перед своим несколько расфокусированным взглядом физиономию Дерека.

— Сопли Небесного! — радостно высказалось тело по-ньонски. — Даркиец, ты, что ль?

Дерек захолодел. Вперив взгляд в неожиданный привет из пришлого, пришёл к выводу, что совершенно не помнит, кто это, и, судя по обращению, этот тип не входил в круг его близких знакомых.

— Вы это мне? — холодно спросил он по-анжельски, намереваясь отрицать факт тождественности с самим собой.

Пьяная рожа радостно и согласно икнула.

— Боюсь, вы ошиблись, — приподняв брови, уведомил рожу Дерек. — Я вас впервые вижу, сударь.

Пьяный ньонец попытался сфокусировать взгляд, что ему не очень-то удалось, но уловленное сходство с «тем даркийцем Раннида, который бегает по мелким поручениям» явно не давало ему покоя. По неясной навеянной алкоголем логике он решил непременно убедиться в своей правоте, и для этого решительно полез задирать Дереку рукав, чтобы ткнуть пальцем в характерную татуировку.

От подобной наглости Дерек на несколько секунд опешил, поэтому пьяница имел возможность некоторое время любоваться роскошными пышными узорами — Райтэн всё-таки выпихнул Дерека несколько лет назад в одну глухую деревушку в Джотанде, где ему поверх ньонских рабских браслетов набили великолепные художественные «рукава». В традициях Джотанды было изображать на таких «рукавах» тотемы своих богов, так что местный мастер — а Райтэн параноидально проверил, что тот не знает по-ньонски и вообще не умеет читать в принципе, — расстарался на славу.

— Вы с ума сошли, — констатировал Дерек очень спокойным голосом, и так же спокойно взял со стола свою тяжёлую стеклянную кружку и долбанул ею опасного знакомца по лбу.

Пьяница заторможено моргнул, видимо, решая, терять ли сознание или нет, в итоге сошёлся со своими мозгами в том, что они ещё повоюют — и полез в драку.

Потасовка вышла короткой, потому что на стороне Дерека были его друзья с лесопилки, и потому что на шум почти мгновенно выскочил мастер Годэн. Всплеснув руками, он рассыпался в извинениях.

Ньонец, который уже вошёл в раж, с потоками ругательств принялся жаловаться трактирщику, что это Дерек первым долбанул его кружкой.

— Как можно! — драматично закатил глаза Годэн. — Как можно наговаривать на брата самого господина Тогнара!

Дерек закашлялся от неожиданности.

Райтэн довольно заржал: в кои-то веки тень семейного величия легла не на него.

— Простите, господин Анодар, — закланялся трактирщик. — Сей момент всё исправим!

Стол, пострадавший в потасовке, моментально привели в порядок, из погреба в качестве извинений притащили неплохое вино, а дебошира вытолкали за дверь с доносившимися «сам правитель Аньтье!» и «ты, рожа пьяная, хоть смотри, к кому цепляешься!»

Когда вечером они возвращались домой — останавливаться у отца во время своих приездов в Аньтье Райтэн всё же со скрипом согласился — последний растеряно поинтересовался:

— А схрена ли он тебя даркийцем назвал?

Дерек аж остановился. С недоумением ответил:

— Ну, наверно, потому что я родился в Даркии, да?

Райтэн поморгал. Лицо его в слабом свете фонаря выглядело в край обескураженным.

— А ты что, думал, я ньонец? — искренне удивился Дерек, демонстративно дёргая себя за волосы — коренные ньонцы блондинами не бывали.

Поразглядывав предложенные его вниманию белобрысые патлы, Райтэн со вздохом предложил:

— Ты, что ли, волосы бы отпустил. И бороду.

Дерек скривился, поскольку не любил растительность на лице и искренне полагал, что она ему не идёт.

Меж тем, Райтэн продолжал рассматривать его с глубоким недоумением.

Дерек выразительно поднял брови.

С минуту они переглядывались с взаимным недоумением, потом Райтэн осторожно уточнил:

— Раз даркиец… то, выходит… Дер… Дерек?

Тот кивнул и, видя, что друг явно выбит из колеи, язвительно переспросил:

— Какие-то предубеждения? Против даркийцев, против беглых ньонских рабов или против Дереков?

Уголки губ Райтэна задрожали. Сдерживая смех, он потрепал Дерека по вихрам и весело сказал:

— Какие предубеждения, братишка!

— Эй! — пригладив волосы обратно, надул щёки Дерек. — Вообще-то, братишка тут ты, потому что я старше… — он подсчитал в уме: — На целых восемь месяцев, вот!

Поражённое лицо Райтэна изрядно его повеселило. Он, по правде сказать, никогда не задумывался, откуда Дерек родом — раз не рассказывает сам, значит, нечего лезть! — и был в абсолютной степени уверен, что тот младше него лет на пять.