В полусне

В лесу было темно, но Герт неплохо «чувствовал» окружающее пространство, ни разу не наступив на сухой сучек и не наткнувшись на невидимое в темноте дерево. Женщину-лису он тоже «не терял из виду». Некоторое время лиса вела его вглубь леса. Затем они спустились с холма, и вышли к берегу Кроткой. Луна, взошедшая на небосклон, была почти полной, а может быть, это и была полная луна. Большая, яркая, похожая на начищенную до блеска серебряную монету.

Здесь лес становился реже и подходил почти к самой воде, и там, у реки, между деревьями пряталась крохотная поляна, заросшая высокой мягкой травой и нежно пахнущими лесными цветами. Лиса выбежала на поляну и вдруг начала меняться, стремительно превращаясь в обнаженную женщину, легко бегущую к реке.

— Не стой, как истукан! — крикнула Бебиа, оглядываясь через плечо. — Хочешь меня, догони!

И она с плеском вбежала в воду.

Герт, не раздумывая, сбросил одежду, — хотя у него это и взяло некоторое время, — и побежал к воде. Но женщина уже плыла, и догнать ее он смог лишь на середине реки. Бебиа умела вскружить голову, и заставить хотеть себя, умела тоже. Они начали целоваться прямо в воде. Ласкали друг друга, погружаясь в глубину и всплывая обратно на поверхность. Игра была захватывающей, и, не смотря на то, что вода холодила тело, остудить вспыхнувший в Герте любовный пыл река не смогла. И, когда они снова оказались на берегу, он бросил Бебиа на траву, легко подхватил за бедра, перевернул задом к себе и овладел почти мгновенно, потому что женщина и сама была в горячке, она ждала его и дождалась…

Луна уже клонилась к западу, когда Герт очнулся, наконец, от любовного морока. Бебиа так умела захватить душу и тело мужчины, что иногда казалось, что она и не оборотень вовсе, а какая-нибудь фея, для развлечения принимающая иногда звериный облик. И вот, что любопытно, когда он был с ней, Герт испытывал невероятное влечение к Бебиа, его страсть достигала силы урагана, а желание пылало, как огонь в адской печи. Но стоило им расстаться, и чары женщины-лисы тотчас ослабевали. Герт не любил ее. Он не был даже влюблён. Возможно, он был ею увлечен, но никак не более. Но и Бебиа, как подозревал Герт, испытывала к нему точно такие же чувства. Игра, влечение, переходящее в похоть, вожделение, не омраченное высокими переживаниями — такова была ее природа, развившаяся до совершенства в благодатной среде двора графини ле Шуалон, где разврат и распутство являлись частью повседневности.

Размышления о природе любви, о чувственном опыте и прочих высоких материях незаметно привели Герта к границам запретного. После Большого Маскарада, он буквально выжег из души и памяти любые упоминания о Зандере и Маргерит де Бройх. Однако, сначала разговор с Шенком, а теперь и «свободные странствия мысли», вернули все в «исходное состояние».

Стояла тихая ночь. Теплая, едва разреженная убывающим лунным светом, наполненная ароматами ночных цветов и, боги ведают, чем еще. Нагой, все еще покрытый не успевшим высохнуть любовным потом, он лежал на траве, обратив глаза к Хрустальному Куполу, украшенному мириадами звезд. Он пропах страстью, и сам чувствовал в воздухе эту пряную ноту. И лежавшая рядом с ним нагая женщина тоже пахла всеми теми безумствами, на которые они оказались способны. Но думал Герт не о ней. В жарком мареве своего «внутреннего пространства», где возможно все, Герт ласкал совсем другие тела, и как в волшебное зеркало смотрелся, поочередно, то в голубые, то в синие глаза…

От одного запаха можно кончить! — мысль, разрушившая магию воображения, оказалась на редкость четкой, такой, как если бы была произнесена вслух. Герт даже «услышал» интонацию и разобрал нечто вроде тембра этого мысленного голоса.

«Женщина…»

Он приподнялся на локте и посмотрел туда, откуда «прозвучала» реплика.

Осторожно! Он!.. — но второй оборотень опоздал, они все уже вошли в круг власти, очерченный силой оборотных камней.

Три волка, вернее нереально крупная волчица и два здоровенных — под стать ей — волка.

Впрочем, ошиблись они дважды. В первый раз, когда не почувствовав запаха силы, они вошли в пределы его власти. И во второй — когда подумали, что попались. Но дело в том, что волки были не одни. С ними вместе на поляну вышел устрашающих размеров медведь, а медведи Герту не подчинялись. Тот камень — кажется, это был сапфир, — давным-давно пропал.

— Рад познакомиться! — сказал Герт, принимая более подходящее для разговора, сидячее положение.

— Дама! — поклонился он. — Кавалеры! Я безоружен и я с одной из вас. У нас тут…

Случка! — «хохотнула» волчица.

— Ну, — усмехнулся в ответ Герт, — я бы не был столь резок в выражениях!

А ты, что скажешь, сестра? — посмотрела волчица на проснувшуюся Бебиа. — В лисьей шкуре он тебя уже имел или все пока впереди?

— Все впереди! — мечтательно пропела Бебиа и встала. — Я за него ручаюсь, он хороший.

А Герт подумал, что волчица, по-видимому, старый и сильный оборотень. Он ее слышал ясно, и хорошо понимал, не то, что тогда, с лаской.

«Или у них это от размера зависит?»

Ладно, продолжай ручаться! — усмехнулась волчица и повернула голову к Герту:

Ты парень с севера?

— Да, в этот раз я пришел с севера, — дипломатично ответил Герт.

Кто дал тебе власть?

— Не знаю, — пожал он плечами, — но есть кое-что другое, что может тебя заинтересовать.

Боги ведают, как думают, а главное, о чем думают такие оборотни, как эта сука, что ходит с таким вот экзотическим эскортом. Надо было ей что-нибудь предложить, и Герт подумал об ирбисе.

Расскажи!

— Несколько месяцев назад, — сказал Герт, надеясь, что волчица понимает все эти сложные слова, — на Северном Олфе я встретил ирбиса.

Снежный барс?

— Да, но не такой, как ты. Древний, могучий. Мы разговаривали.

Повелитель полуночи?

— Ты сказала! — пожал плечами Герт. — Я подумал, но кто я такой, чтобы утверждать, что это именно он? Повелитель полуночи, как я читал, с прошлого потопа не объявлялся…

Объявлялся.

— Серьезно? — удивился Герт. — У вас снова есть король?
–

Не знаю. Кто ты такой? Зачем он с тобою говорил?

— Честно сказать, не знаю, что тебе ответить. Ни на первый вопрос, ни на второй!

Встретимся. Поговорим. Есть о чем. — Волчица отвернулась и потрусила к лесу, за ней остальные.

Попробуй лису! — посоветовала, растворяясь в тени деревьев. — Мужики говорят ни с чем не сравнить.

— Хочешь? — ласково спросила Бебиа, прижимаясь полной грудью к его спине.

— Как-нибудь в другой раз…

Соблазн был велик. Кому из обычных смертных привелось отыметь лису и не совершить при этом грех скотоложства? Но Герт решил, что не надо. Слишком пристально смотрели на него из глубины души две пары глаз, синие и голубые…

4. Город Решт столица герцогства Решт, второго червеня 1649 года

До Решта добирались целую неделю, но, в конце концов, Герт въехал в город, проехал несколько смутно знакомых улиц и вдруг увидел дворец Ланцанов — отель де Ланцан. Городской замок клана выходил фасадом на просторную площадь, образованную дюжиной или больше богатых домов. Но, разумеется, ни один из них даже не пытался сравниться размерами и роскошью с родовым гнездом одной из старейших в Реште, Ливо и Чеане семей. Гордая кровь. Долгая история. Много денег. Большой вытянутый в длину эллипс площади Ланцан. И фасад дворца за высокой литой оградой — глухая облицованная мрамором стена в три этажа с фигурами речных и озерных духов поверху, по краю крыши, и понизу, на невысоких пьедесталах вдоль стены, и вход — дверная арка из резного камня и тяжелые бронзовые створки дверей в глубине.