В постели с незнакомцем

Что он делал ночью в клубе? О чём говорил с Золотарёвой? Куда они вместе ушли?

Она боялась, не спала ночами, но в то же время безумно по нему скучала.

Скучала по возможному убийце. Чокнутая.

– Бедная Надька, жалко её, да? – шмыгнула носом Нина, и Вера кивнула. – Назара этого отпустили, не он это. Тогда кто?

– Не знаю, Нин, не знаю, - прошептала Вера, ощущая лёгкое головокружение.

Транквилизаторы на голодный желудок – не самая лучшая идея.

– Чтоб ему пусто было, уроду. Какая бы она ни была - человек же… - продолжала Калугина. – А я, кстати, из клуба ушла. Инга и Света тоже.

– И куда ты теперь?

– Да чёрт его знает, слышала, в круглосуточный магазин у дома нужен кассир. Мечты сбываются, - грустно улыбнулась она и плотнее прижалась к подруге.

Вера размышляла, не позвонить ли ей первой Назару, узнать, как у него дела, но не могла решить - нужно ли, с чего начать. Эта его даже косвенная причастность к убийству Золоторёвой просто сводила с ума. А если не косвенная? А вдруг...

На крышку гроба сыпались заледеневшие комья земли, этот звук - звук смерти и тлена, ещё долго будет преследовать их всех. Свидетелей вопиющей жестокости. Она была такой молодой...

Серое небо нахохлилось, грозясь обрушиться мощным снегопадом. Вера накинула капюшон, спасаясь от пронизывающего ветра.

Раздался громкий плач – мать Нади, грузная женщина в возрасте, опустилась на колени, безудержно рыдая. Сердце Веры мучительно сжалось: это не Назар, нет, он не мог! Всему есть разумное объяснение.

Смотреть на страдания матери не было сил: подняла увлажнившиеся глаза, блуждая взглядом по присыпанным снегом крестам и памятникам. От рядка высаженных вдоль тропинки остроносых туй отделилась чья-то тень. Чёрные полы пальто развевались на ветру: чеканя шаг, безликий призрак торопливо зашагал к выходу из кладбища.

Вера с силой зажмурилась и резко распахнула глаза – никого. Показалось. Просто показалось.

* * *

Вера, погружённая в невесёлые мысли, размешивала питательную смесь для Ларисы. Тело сковала страшная усталость - она не спала вот уже которую ночь, даже снотворное Новиковой было бессильно против суровой действительности. Кошмары прошлого нахлынули с новой силой, убийство Золотарёвой подняло со дна все страхи. Назар куда-то исчез, что давало ещё более благодатную почву для подозрений.

А вдруг он просто подделал алиби? А вдруг Оксану, дочку гардеробщицы, тоже убил он? Тело ведь нашли там же...

Раздался оглушительный грохот: большой черный ворон врезался в стекло, оставляя после себя алую струйку крови. Сердце едва не выскочило от страха! На негнущихся ногах Вера подошла к окну - мёртвая птица лежала на снегу, утопая в рубиновой луже.

– Беги…

– Что? Кто здесь?

Вера резко обернулась и вскинула руку с ложкой, будто та могла спасти её от всех невзгод.

В комнате никого не было, только она и безмятежная Лариса, бесцельно глазеющая перед собой отсутствующим взглядом. Следы былой красоты увядали на когда-то живом лице, по подбородку тянулась ниточка слюны.

Больше никого.

С ложки капнула тягучая масса, заляпав джинсы Веры, девушка достала из кармана салфетку, убирая белесые следы.

– Беги!

Вера вздрогнула и отбросила ложку на пол. Что это за дурацкие шутки!

– Кто здесь? Аня?

Обездвиженная Лариса вскинула взгляд на Веру, лицо приобрело совершенно осмысленное выражение. Неспеша подняла руку, тщательно вытерла слюну. Губы растянула зловещая улыбка. Её зубы. Кошмарные гниющие зубы…

– Беги, дура. Он и тебя убьёт.

Набрав полные лёгкие воздуха, Вера что есть силы закричала...

– Господи, дочка! – зажегся свет, бледная мама подскочила ближе и взяла ледяные пальцы Веры в свои ладони.

– Это всего лишь сон, мам, кошмар. Иди спать, - пальцы дрожали, лоб покрылся липкой испариной. – Всего лишь сон.

* * *

В ординаторской стояла гробовая тишина – раннее утро, выходной день, коридоры пустовали. За стеной в отделении реанимации мирно дремали два утыканных трубками дедка после сердечного приступа – никаких тебе буйных наркоманов, никаких раскуроченных в авариях тел. Благодать.

Через час заканчивалась последняя в этом году смена Веры, и девушка буквально считала минуты, мечтая поскорее уйти в заслуженный отпуск. Тридцать дней, плюс сверху два дня «донорских». Около трёх лет назад Вера начала регулярно сдавать кровь, а за это полагались дополнительные выходные. Карман грели пусть не большие, но честно заработанные отпускные. Приятно завершать рабочий год на такой ноте. Если бы ещё не внутренние терзания…

Завтра она снова выходит к Крестовским – это и радовало, и в то же время вносило в душу определенную смуту. Назар не звонил ей, она не звонила ему. Она понятия не имела, как он там сейчас, действительно ли с него сняли все подозрения. Ненавязчиво узнавала детали через Нину, которая продолжала общаться с девочками из клуба – всё по-старому, то есть без изменений. Улик нет, главного подозреваемого нет – идеальное преступление.

Прямо как «неудачное падение» Ларисы в горах.

Щёлкнул дверной замок, в кабинет вошёл Лёшка. Буркнув под нос «привет», скрылся в раздевалке.

Он всё ещё на неё дулся за то, что она так бессовестно убежала тогда из кинотеатра и даже не предупредила. Демонстративно обходил стороной и практически не заглядывал лишний раз в отделение – только по рабочим вопросам.

Конечно, Вера понимала, что поступила некрасиво – исчезла, даже не позвонила, а от него, между прочим, было около десяти пропущенных. Неудобно, извиниться бы…

– Лё-ёш…

В ответ тишина: лишь шуршание за стеной.

– Мне правда очень стыдно, я поступила как свинтус. Но мне правда нужно было срочно уехать.

– Господи, Донская, если у тебя есть другой мужик – так бы сразу и сказала, - выглянул Ненахов, застёгивая форменную рубашку. – Просто я сидел там один как идиот, с двумя вёдрами попкорна. И волновался, между прочим - испарилась, ни слуху, ни духу.

– Лёшик, ну прости, пожалуйста, я ужасно виновата, каюсь, - состроила виноватые глаза. – Прости, кому говорю!

– Ладно, так и быть, - улыбнулся краешком губ, и Вера, наверное, в миллионный раз восхитилась его красотой. – С тебя поцелуй, - наклонился, подставив пахучую гладковыбритую щёку.

Она приподнялась на стуле и чмокнула бархатистую кожу, он же ловко перехватил пальцами её лицо и, повернув к себе, смачно впился в губы, за что тут же получил подзатыльник.

– Это мне компенсация, за моральный ущерб, - засмеялся он, слизывая следы помады. – М-м, клубничная.

– Теперь мир? – протянула ладонь Вера.