В прятки с кошмаром

— Хорошо. Если тебе здесь нравится, Эшли, можешь тут поработать. Оглядись немного и можешь завтра приступать. Извини, но мне нужно идти. У меня еще куча дел. — возвестил долбанный всея лидерства, порываясь бросить тут ребенка одного. Да и вали…, а не, погоди, я с тобой попрусь. Нужно же мне узнать, где ты постоянно шляешься.

— А мне с тобой можно? — невинно попросила я папочку, глядя жалобными глазками. — Хочу посмотреть, где ты работаешь. Или это так секретно? — обиделась я.

— Нет дочь! Тебе нельзя в город! Там слишком опасно! Можешь остаться в оранжерее до ужина и все рассмотреть. А мне пора. — отрезал заботливый родитель, развернулся и ушел. Во балабол-то… Ага, в город он намылился, как-же… Врет и не краснеет… Хоть бы ботиночки пачкал, делая вид, что с улицы приходит… Ну-ну, погоди, я найду способ избавится от своих надзирателей, и прослежу еще за тобой.

До вечера сидела в оранжерее, изучая таблицы данных растений и их свойства. Но вот чего-то не вяжется, этого не достаточно, чтобы изготовить такую сыворотку. Должно быть еще что-то, и жопой чувствую, что это имеет ко мне, самое, что ни есть отношение. Не зря папочка меня искал. Вот только что? Что во мне есть такого особенного? Научилась управлять аэроподъемником, забралась на верхний ярус и… чуть не взвыла от счастья. Там есть запасная дверка, откуда можно незаметно выбраться в подсобные помещения и коридоры фракции. В конце концов, есть вентиляционная шахта, да. А охрана будет думать, что я копаюсь в саженцах. Блииин, прелестно… Надо найти способ обмануть камеры и уже потом идти разнюхивать. Так, а где Гиль, пусть займется видеонаблюдением.

Из сна меня снова выскребывает кошмаром, словно со дна озера. Дьявольское содрогание земли и уханье фантомных взрывов, до сих пор отдаются в ушах обманчивой, хитросплетенной и не правдивой мелодией. На мгновение, застилая реальность, перед глазами мелькают огненные шары, врассыпную разлетающиеся над полигоном, под ночным небом, окрашивая темноту яркими вспышками. Такими обжигающими, что кажется я ощущаю, как этот жар облизывает мою кожу своими языками пламени… Нужно пройтись, успокоится. Выхожу из комнаты и снова застываю у окна, вертя между пальцев сигарету.

Коридор полностью утопает в предрассветном мраке, освещаясь лишь тусклым светом электрической лампы, оттеняя свои причудливые, пугающие тени по углам. Дергаю на себя узкую раму, не поддается. Сэм и ее законопатил… думает, что я выпрыгну с шестого этажа? Мне нужен свежий воздух, хотя и он, совсем не поможет успокоится, ничего не помогает, ну мне нужно постараться взять себя в руки. Вдох, выдох, на страшные видения не способны расползаться в воздухе, унося с собой печаль и отчаяние.

Нужно пойти к себе и попытаться поспать. Я знаю, что мне это не удастся, но надо попробовать. Как только я закрою глаза, снова придет мой кошмар, захватит в свои когтистые лапы и будет рвать мои останки души, он всегда так делает, всегда. И сегодня придет, он не успокоится, пока окончательно меня не уничтожит, пока не оставит от меня кровавое месиво. Прах.

Гулкий звук приближающихся шагов заставляет пальцы сильнее сжимать белый фильтр, нервно крутить и мять его подушечками, закусывая губы. Кажется, что сердце ухает куда-то в желудок и начинает скакать кульбитами. Это невозможно терпеть, внутри меня набухает некое осознание и вот-вот лопнет, затопляя своей обреченностью. Меня словно разрывает, разбивает вдребезги… А шаги все приближаются, уверенные, размашистые… я до сих пор их помню. Черт! Этого просто не может быть… Нет! Это воплощенное наваждение… Так же не бывает? Но память навязчиво воспроизводит этот знакомый звук в голове… Я никогда не путала его… я точно знаю, идущего по коридору человека. Откуда он здесь? Зачем пришел… за мной, или чтобы полюбоваться, как я корчусь от отчаяния и боли… Чего ему надо? Ведь он бросил меня, в очередной раз… вот сейчас подойдет, а потом окажется, что он опять меня… предал. Да за что мне все это, Господи… И как я должна буду дальше жить… если вообще смогу. Утыкаюсь лбом в прохладное стекло, голова раскалывается от недомогания. Плохо мне, просто невыносимо больно… и страшно… Пальцы сильнее мнут сигарету, а он приближается… спиной чувствую его взгляд.

— Эшли… — в груди скручивается колючий комок.

— Не смей подходить. — говорю тихо, но знаю, он услышит. — У меня только-только стало немножко получаться жить без тебя. Я почти научилась дышать без тебя, не чувствовать твоего сердцебиения… — голос срывается, соль немедленно покрывает щеки горячей влагой. Меня трясет, просто отчаянно колотит. — Ты полностью меня искалечил. Сломал. Ты меня… убил. Превратил в кусок жалкой, растерзанной плоти, безжалостно растоптанной грязными подошвами. Ты чудовище. Я даже не знаю: человек ли я, или пустая оболочка, старающаяся убедить себя, что еще нужно жить… — за спиной слышен только глубокий вдох, но глаза прожигают мой затылок слишком ощутимо. — Прошу тебя, не подходи… Ты вернулся. Да, ты нужен нам. Но если прикоснешься ко мне, то я, клянусь, пущу себе пулю в голову.

— Эшли. Я обещаю, я не буду тебя трогать. Но я прошу, пожалуйста, посмотри на меня. Если ты ничего не увидишь, значит так тому и быть. Я больше никогда не подойду и не потревожу тебя. Но если ты посмотришь на меня и у тебя хотя бы зародится сомнение, в том что я чудовище… Пожалуйста, Эшли. Вдруг другого шанса уже не будет…

Голос мягкий, с той самой забытой чарующей хрипотцой. Он призывно тянет, просто неосознанно манит повернуться, оказисто принуждает. Вот только тело продолжает свое упертое сопротивление, стараясь не поддаться призрачной иллюзии зародившегося, в самом дальнем уголке раскурочинной души, малюсенького огонька надежды. Дыхание перехватывает от его близости, пальцы сильнее стискивают сигарету, переломав пополам хрупкую палочку. Ресницы зашторивают мокрые глаза. Сжав кулаки, все же решаюсь, на последнюю попытку в своей жизни на возможность веры. Мышцы не подчиняются, совсем, словно задубели и превратились в каленную резину. Упершись ладошками в каменный подоконник, резко разворачиваюсь к нему, он слишком близко, не позволительно близко… Как-же страшно посмотреть в его глаза, непреодолимо тяжело. Помещение обволокло пеленой полумрака и мне нужно сделать шаг, чтобы увидеть то, чего я не придумано опасаюсь больше всего. Воздух густой, как болотная топь, дышать трудно. Грудь сдавливает, будто толщей подземных вод. Вдох — выдох, еще вдох, резкий выдох и я делаю шаг вперед, заглядывая в его глаза…

Сердце разгоняет кипяток по заледеневшей крови, громко перестукивая часовой стрелкой. А потом так оглушительно бабахает, что кажется, его могут услышать даже на небесах. Его глаза яркие, без прежней леденющей, до острых мурашек стали. Таких острых, режущих, как легендарный, мистический меч Мурамаса. Они заполнены чем-то неизведанным, несказанно сказочным. До краев залиты плавящимся источником серебра, что можно просто утонуть в закрутившейся там воронке, радужка сияет, оттеняясь серым гранитом. Черные, блестящие пропасти расширенных зрачков, в одно мгновение закрывают маленькие дымчатые крапинки, заволакивая внимательный взор. Я чувствую, что меня затягивает в эту паразительную бездну с искорками нежности, до самой бездонной глубины. Уносит в раскрывшуюся вселенную, рассыпавшуюся на осколочки звезд подлунную. Горящее пламя там скачет языками пожара, рассыпая горстями тайную ласку. Я делаю еще один шаг, он совсем близко, что кожей ощущаю его рваное дыхание… мир вокруг раскачивается, заворачивается круговоротом затмивших эмоций, слух закладывает низким гулом и треском помех. Тело становится ватным, ноги подкашиваются и я медленно оседаю, проваливаюсь в темную патоку беспамятства. Сильные руки подхватывают, удерживают. Они прижимают к широкой груди, где шумно толкается сердце… плотная пелена мглы сгущается, затуманивает темнотой.

====== «Глава 20» ======

POV Эрик

Выдвигаемся на рассвете. Две группы по десять человек, молодых парней, даже не неофиты и не все бесстрашные. Среди молодых Сандер, посматривает недобро. Ох, не оберемся проблем с ними. Дисциплины нет, приказы не будут слушать, полезут в пекло… Черт, а что делать, выбирать не приходится.

— Так, идем рассредоточенной группой. Ворон, на тебе первая группа молодых, Джойс, на тебе вторая, Вайро, ты координируешь обе. Опытные бесстрашные смотрят за девицами, Линн и Трис. Итон и Калеб, держитесь рядом со мной, мы идем вместе, разделяемся только у диспетчерских. Пока идем по лесополосе всем соблюдать крайнюю осторожность, не шуметь, языками не молоть, смотреть на своих командиров, чаще всего приказы будут отдаваться жестами. Были у вас беззвучные тренировки? Отлично, значит самое время применить это на практике. На подходе к Эрудиции будет еще инструктаж. Все, ребя, вперед.

Решили идти пешком, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Кто знает, может быть Сэм выставил патруль и за стеной. Эрудиты сделали достаточно портативных передатчиков, отпугивающих зверушек, так что хоть с этой стороны можно было не опасаться. Мы идем большой группой, рассредоточившись по лесу. Я пристально наблюдаю за молодыми. Идут правильно. Молодцы, натренировали их по технике передвижения. Сна­чала вес те­ла не пе­рено­сят, а толь­ко про­бу­ют. Нас­ту­пают, ес­ли вет­ка не хрус­тит, зна­чит можно передвигаться дальше, с опорой на всю ногу. Ставят ногу, убеждаются что ветка не хрустит, переносят вес тела. Толковые ребята. Главное чтобы не выдохлись раньше времени и не стали переговариваться в голос. А то уже слышу шепоток.

Жестами показываю командирам, чтобы заткнули личный состав. Ворон показывает, что они что-то увидели. Двигаю к нему.

— Чего там?

— Смотри!

В небольшом отдалении от нас вижу стаю кошмарных животных. Скриммены. Нас не замечают. Мы теряем время, конечно, но… Мы так мало знаем о них. Надо бы запомнить где они собираются обычно. Мартин показывал мне их в овраге, ехали мы тогда примерно полчаса от полигона в другую сторону. Там и было особей 7-8. Здесь же стая побольше, я уже так сходу и не сосчитаю. Особей двадцать. Что у них тут? Логово? Или где они живут? Надо бы собрать группу и проследить за ними. Нам любая информация важна, не можем мы всю жизнь прятаться за стенами.