В прятки с реальностью

— Если ты имеешь ввиду приготовление, то да, мы с Анишкой целый день потратили, создавая этот шедевр, — бесстыже глядя мне в глаза, потому как видно, что справилась уже со страхом, выдает она мне. — Кто подсунул петарду в него, я и знать не знаю…

— А чего тогда чистая такая? И чего убегаешь? Даже не попробуешь свой шедевр? — я вижу, что ее постепенно начинает разбирать смех, она очень сдерживается, но не выворачивается и не убегает.

— Да нет, я воздержусь пожалуй, — смешинки в глазах становятся все очевиднее, еще чуть-чуть и она уже будет смеяться в голос, — поберегу фигуру, хи-хик..

— Тебе смешно? Выставила меня клоуном и теперь смешно тебе? Хороший подарок, вот уж спасибочки!

— Какие, черт возьми, бочки ты предлагаешь мне спасти, — украла она мою шутку и я понял, что сегодня от поцелуя ей не отвертеться. Я чувствую, ощущаю рядом с собой Лекси. Она там, спрятана в этом чужом теле, надо только разбудить ее… Пусть безумие, пусть я идиот, начитавшийся сказок, но я вижу, глаза и мои чувства меня не обманывают…

— У меня для тебя кое-что есть, давай, детка, не ломайся… У меня на лице и вокруг много вкусного, окатила меня тортом, давай, исправляй теперь, что натворила, — добавив в свой голос интима, я шепчу ей на ушко, почти дотрагиваясь до него и обдавая его горячим дыханием.

Она ни слова не говоря лизнула меня в щеку.

— Мммм, Анишка была права, безумно вкусно… Я крем имею ввиду, товарищ командир, не подумайте ничего такого… — потом лизнула еще раз, уже медленнее, и я понял, что зря я все это затеял. Я не совсем трезвый, у меня давно не было бабы, а тут… Она такая… Черт, я хочу эту девушку, причем, как я понял, уже довольно давно. Ее язычок все порхает по моей щеке, постепенно подбираясь с уху с тоннелькой, и все, я уже ничего не соображаю и не могу ни о чем другом думать, только бы она не останавливалась.

А она и не думала останавливаться. Когда я окончательно потерял бдительность и совсем уже расслабился… Она цапнула меня за ухо так, что мне показалось, что у нее на зубах хрустнула моя сережка. Я резко дернулся и убрал руки, а она вывернулась и опять стала убегать… Вот девка, бл*дь, неугомонная! Бегать с эрекцией не самое мое любимое занятие, поэтому я успел среагировать и ухватил ее как раз тогда, когда она уже думала, что на свободе.

— А вот хрен ты угадала, куколка, — я впечатываю ее обратно в стену, зажимая уже покрепче, но все еще не трогая ее, хрен знает, как завалится еще в обморок сейчас… — теперь моя очередь…

Она, прижимаясь ко мне испачкалась немного, но мне хватит. Любовно осмотрев ее с ног до головы, отметив дерзко поднятый подбородок, я начал с ее груди, на котором повисла аппетитная масса из крема и ягод. Облизав ее, прямо через одежду, я почувствовал, что она сначала задержала дыхание, а потом так глубоко вздохнула, что сомнений у меня не осталось. Поднимаюсь все выше, вот уже и зона декольте, так привычно открытая топиком Бесстрашия. Задержавшись на ней чуток дольше, чем планировалось, я тянусь к ее губам и вышептываю прямо в них:

— Если я тебя поцелую, ты в обморок не хлопнешься? — я тону, тону в ее взгляде. Это точно она, Лекси, только она так на меня смотрела. Ну давай, детка, вспомни, это ведь ты, правда? Дай мне хоть знак, хоть намек…

— А ты попробуй, вот и проверим. — она говорит уже грудным голосом, и не делает попыток смыться. Хотя знает, наверное, что я не отпустил бы… — Только не думай, что ты такой уж неотразимый, чтобы от твоих поцелуев девки штабелями падали.

— Да я и не думаю, только вот почему-то стоит мне до тебя коснуться, ты сразу сознание теряешь. Может, это у тебя персональная на меня реакция?

— Что-то много вы болтаете, товарищ командир! — ее губы приоткрыты, увлажнились слегка припухли в ожидании. — Вы что уже передумали целоваться?

Мне очень, вот просто до боли, душевной и физической хочется ее поцеловать. Я чувствую, знаю, что она тоже этого хочет не меньше меня, но… Я хочу целовать Лекси, а со Скай мы только играем… Я тянусь к ее губам, но в самый распоследний момент изворачиваюсь и легонько кусаю ее за мочку, вырвав у нее удивленный возглас.

— Один-один. — со смешком утыкаясь ей в плечо, говорю я.

— Да уж, на другое вы, похоже, и не способны, дядюшка… кроме как равняться со мной, такой маленькой и хорошенькой, — черт. Это она. Точно. Только Алексис так говорила.

— Давай, маленькая и хорошенькая, по имени меня назови, тогда, может быть, я тебя и… поцелую, — игриво говорю я ей, а сердце замирает. Если она сейчас скажет мое имя так, как это говорила она, значит, точно…

— Ой, да ладно, не очень-то уж и хотелось, нужны мне ваши поцелуи, дядя Эйт!

— Так сложно назвать меня по имени? Или ты испугалась, что тебе слишком сильно понравится?

— Чего это мне должно так уж сильно понравится? .. —, а зрачки расширены, видно, что ей очень хочется, но… то ли и правда боится, то ли гордость не позволяет…

— У тебя крем вот тут, — прихватываю губами сладкое пятнышко на ее щеке, — и вот тут, — мои губы спускаются ниже, оставляя мокрую сладкую дорожку на скуле, тянутся к шее, —, а вот здесь, прямо целые куски! — и легонько, совсем невесомо, прикусываю трепыхающуюся жилку, заставляя ее дышать все тяжелее и чаще.

— Черт, — шепчет она и я знаю, что она уже готова, только мне нужно…

— Нет, не это имя…

— Алекс, не надо…

— А вот теперь правильно, — я резко поднимаю голову и натыкаюсь на любимые аквамариновые глаза. Я больше не вижу девушку, которую встретил недавно возле озера, я вижу Алексис, ее глаза, ее полный желания и любви взгляд. Я просто потерял возможность двигаться, говорить… Хотел прошептать ее имя и не смог. Лишь только могу дотронуться до нее. Уже ощущая ее теплое дыхание, почти чувствуя шелковистость ее поцелуя, губы ее совсем близко, я совершенно ничего не соображаю…

POV Скай

— Хорошо! У меня есть условие! Я хотел бы, чтобы меня попросила одна девушка. Я хочу, чтобы Скай поцеловала меня и попросила спеть.

ЧТО? С ума сошел? Да как он… чего делает-то… И как это? И зачем? Да еще и заявил таким тоном, чем вызвал вспышку смущения, подавить которую совершенно не удалось. Оставалось беспомощно кусать губы, и складывать руки на груди в защитном жесте, стараясь отогнать воспоминания о том поцелуе, что чуть не произошел на озере, и тогда мне не было так страшно, как сейчас. Да, тогда все закончилось так, что лучше не бывает, но тут на подобное рассчитывать не приходилось. Бесстрашные теперь меня не отпустят, пока я его не поцелую. Зачем он так делает, смущает меня перед всеми, мне и так непросто: от одних лишь воспоминаний, мыслей и представлений. И губы начинают гореть, будто все еще ощущая на себе его теплое дыхание. Каков он, вкус его поцелуя? Тот, который я забыть точно не смогу. И покалывание кончиков пальцев, будто все еще чувствующие тепло его мокрой кожи. А воздух в груди заменяется огромным раскаленным клубком нежности, поселившимся где-то вместо сердца. Но растерянность, после минутного размышления, все же сменяется злостью. Трусиха. А он… самодовольный, напыщенный нервомот! Ну, погоди, я этого так не оставлю. Хочешь подразнить меня? Ла-адно, сочтемся, командир.