В прятки с реальностью

Она откидывает голову назад, чтобы заглянуть мне в лицо, смотрит прямо в глаза.

— Мое начальство подозревает, что ты получила два, Трис, — признаюсь я. — Они думают, что ты просто смесь Отречения и Бесстрашия — самоотверженная до идиотизма. Или это храбро быть на грани безумия?

Наклоняюсь еще ближе к ней.

— Между нами… я думаю, ты, возможно, получила три результата, на вид ты довольно упрямый человек и отказалась бы сделать простой выбор просто потому, что тебе сказали это сделать, — шиплю ей прямо в лицо. — Не хочешь просветить меня на этот счет?

Внезапно девица подается вперед и бьет меня ножом прямо под ключицу. От вспыхнувшей, горячей боли, я падаю, стараясь зажать рану рукой. Вокруг стал творится какой-то хаос, а я ничего не соображаю. Сознание уходит, неотвратимо, я вижу, что откуда-то появилось много бесстрашных без синих повязок. Стон отчаяния вырывается у меня, мы недооценили их, Джанин всегда слишком самоуверенна, и я от нее понабрался того же… Я недооценил идиотскую сучку, она приперлась сюда без пистолета, но у нее был нож. Это была последняя мысль перед тем, как меня поглотила спасительная тьма…

Сначала была темнота. А потом я ощутил себя в Бесстрашии. Ощутил совсем другое Бесстрашие, не похожее на то, что обычно. Я иду по необыкновенно светлым коридорам, я точно, знаю куда идти, потому что здесь все знакомо, и незнакомо одновременно. Навстречу мне идут какие-то люди, некоторые хлопают меня по плечу, что-то говорят мне, я не совсем понимаю что. Мне почему-то не очень комфортно идти, я опускаю глаза и вижу, что у меня нога в каком-то изделии, напоминающем множество переплетающихся ремней. Мне не очень удобно, но все же я иду. Я выхожу в Яму. Она та же, и одновременно совершенно другая. Абсолютно. Более светлая, более… обставленная, современная. Посреди Ямы я вижу большую толпу народа. По мере моего приближения, толпа расступается, а я все иду и иду, пока не вижу женщину, держащую на руках ребенка. Ей что-то сказали, она обернулась и… улыбнулась мне. Ребенок на ее руках тоже улыбнулся. И тоже мне. Это херня какая-то, что это все значит, кто все эти люди, откуда… Женщина подходит ко мне и… маленькая теплая ладошка погладила по щеке… Перед глазами замелькали картинки.

Поезд, поцелуй, маленький шарик на языке.

Туман окутавший обнаженное тело и дракон вонзающий свои когти в юную плоть.

Ринг, сложенные за спиной руки, поцелуй с привкусом крови.

Крыша, скручивающее в холодный узел беспокойство, манящие губы, признание, алая струйка крови на затылке.

Обрыв, в пружину стянутые нервы, вода, невесомое тело, закашлялась, улыбается.

Машина, дождь, она. Нереальная, сладкая, страстная…

Ночь. Тишина. Смерть играет с нами, стоит у нас за спиной.

Допрос, побег, Дружелюбие. Грудь пронзила острая боль.

Маленькие теплые ладошки оглаживают разгоряченный лоб, слезы капают мне на руку.

Маяк, нож втыкается в контейнер; выстрел, тело прижимается к груди; открытая дверь, свет не горит, она ждет…

Итон, направляющий на меня оружие, рывок, темнота…

Полигон, весь в развалинах и дыму, запах пороха, горячего металла, крови, боли и смерти…

Изуродованное тело падает на пол оранжереи, она… убегает от меня, закрывается, но дверь ведь не помеха… Грохот, ванная, изгиб стройного тела…

Малыш… Очень, очень серьезно смотрит на меня темно-стального цвета глазами. Так строго смотрит, что кажется, сейчас спросит с меня за все мои злодейства…

Почти такой же, надо же. Разница всего год, а смотрятся, как близнецы…

Ткань трещит и рвется, обнажая вожделенную женскую грудь, на которой… призывно поблескивает металлом колечко…

Страх… чувство неведомое бесстрашным, но мне оно известно, благодаря ей. Тело, словно поломанная кукла возле дерева, в голове осколок…

Усталость… страшная, потому что сил больше нет. Но она улыбается, немного смущенно, а рядом с ней лежат два одинаковых мальчишки…

Она. Самая нереальная, самая безрассудная, искренняя, живая, опрометчивая, сумасбродная, самая желанная, любимая моя женщина. Она. Подарила целый мир, такой, за который хочется держаться и не отпускать.

Я обнимаю ее и целую, целую при всех так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что это моя женщина. Она смотрит на меня немного удивленно, но улыбается, передавая мне мою дочь. Ребенок вглядывается в мои глаза, пухлые губешки расплываются в улыбке. Все вокруг что-то выкрикивают, а я понимаю, что это мой мир. Это моя жизнь и другой мне не надо.

Сознание начинает возвращаться. Я не понимаю, что со мной произошло. Вроде бы, мне что-то снилось… Что-то такое, что оставило в душе… какие-то розовые сопли… Фу, бл*, приснится же такое… Что же так хреново, башка раскалывается, пить хочется… Что произошло-то? Ах, да… Бл*дкая, мерзкая девка, у которой оказался нож. Нельзя. Никогда нельзя недооценивать противника. Что ж так в груди печет, она-то ведь не в грудь меня ударила… А внутри все переворачивается, и как-то не спокойно. Я знаю, Джанин вытащит меня… Что ж такое-то? Вот в голове бардак какой-то…

Бесстрашные стоят в полукруге вокруг кресла допроса, на котором я сижу. Выгляжу я… наверное также, как себя чувствую. То есть х*ево. Весь лоб в испарине. Смотрю, улыбаясь, на бл*дского Итона. Не посмеет он меня пристрелить. У него кишка тонка, у п*дора.

— Хочешь, чтобы я рассказала тебе о твоих преступлениях? — спрашивает меня Тори. — Или ты предпочитаешь сделать это самостоятельно?

За окном идет дождь, и мне, вдруг, вспомнился сон… Машина, дождь за окном, она… Небо прорезают молнии, громыхает гром, в приоткрытое окно пролезает осенняя сырость, пахнет лесом, прелой листвой и… сексом… Почему-то вдруг до рези, до боли захотелось оказаться в том лесу… Только где он, этот лес? Что-то мне подсказывает, что не в этой жизни.

Мое внимание привлекает девица, придурочная отреченная, вознамерившаяся поиграть в Бесстрашие. Она нацепила куртку, украденную у одного из Бесстрашных предателей и теперь смотрела на меня с вызовом, шалея от собственной напыщенности.

Я переплетаю пальцы и осторожно кладу их себе на живот.

— Я бы хотел, чтобы она перечислила дивергентов. Видимо, ей о них многое известно, раз именно она пырнула меня ножом.

А в той, неизвестной, параллельной реальности или моем идиотском сне, мы, кажется, дружили. Странно. Чисто по ощущениям, я относился к ней с уважением и к Итону тоже, правда далеко не сразу. Там, они были… моими друзьями… Фу, бл*, ну и бред… Однако, необыкновенное доселе чувство, теплоты, что ли, и какой-то… надежности поразило внезапно. Захотелось, чтобы она, как в моем сне, разглядела меня, сказала, что верит мне. Почему там это было возможно, а тут нет? Потому что там твои фантазии, а тут реальная жизнь, Эрик. И в этой, реальной, жизни тебе нет места. Тогда, может быть, ну ее нах*й?

— Не вмешивай ее в это, — говорит Итон.

— Почему? Потому что это делаешь ты? — ухмыляюсь я. В моем сне он меня тоже долго выгнабливал. Наверное, есть вещи, которые никогда не меняются. — Ой, подождите, я забыл. Стиффы не занимаются такого рода вещами. Они только завязывают друг другу обувь и обрезают волосы.

Ну, конечно, я знаю как ударить побольнее. Информация, вот что в наше время самое ценное. Как бы вы не бегали по углам, я все равно вычислил вас и давно знаю о вашей связи. И знаю, как ты поплыл от мерзкой сучки, Итон. Опять навалилось тягостное чувство, что все могло быть по-другому…