В ритме твоего тела

– Ты опять издеваешься? – всплеснула руками я, чувствуя, как лицо заливалось краской.

В сумке ожил мобильный. Бросив на подругу неодобрительный взгляд, я достала телефон. Звонил Харди.

– Это Алан, выйду, поговорю, – предупредила я, вставая из-за стола.

Оказавшись на улице, я чуть отошла в сторону от главного входа и, выудив из сумки пачку сигарет, ответила на звонок. Но, не успела и слова произнести, как муж обрушил на меня тонну извинительных объяснений.

– Детка, возникли кое-какие проблемы с рекламной компанией, мне нужно лететь в Нью-Йорк. Я заезжал домой, Джеймс сказал, что ты уехала ещё утром. В общем, я уже в аэропорту. Прости, что не удалось попрощаться.

Что и следовало ожидать. Погуляли, поговорили, решили проблемы! Ага, как же!

– Надолго?– придерживая телефон плечом, я чиркнула зажигалкой, прикуривая.

– На пару дней, может больше. Слушай, у меня будет к тебе одна просьба.

– Какая?

– Группа. Не дай парням заскучать, ладно?

– Хочешь, чтобы я развлекала твоих британцев? – недовольно фыркнула я.

– Своди их в какой-нибудь бар или в ночной клуб. Ты же у меня умница, сообразишь.

– Как всегда…

– Ну, всё, детка, я побежал. Не скучайте! Как сяду в «Яблоке», наберу.

Я ничего не ответила, просто отключилась.

Отлично! Значит, Марлоу не только будет жить со мной бок об бок, пока Алан трётся в Нью-Йорке, теперь меня ещё и назначили персональным аниматором The Crash!

ДА, ЧТО С ТОБОЙ НЕ ТАК, ГРЁБАНАЯ ВСЕЛЕННАЯ?!

Глава 3

«Мисс Лос-Анджелес»

«Счастлива ли ты, юная леди из Города Света?

А может быть, ты – одна из потерявшихся ангелов Города Ночи?

Мы едем через твои окраины

Прямиком в твою печаль, твою печаль, в глубь твоей печали.»

L.A. Women (с) The Doors

– Почему ты улыбаешься? – Бари затушил в пепельнице сигарету, откидываясь на спинку стула.

Надо же, а ведь я, и правда, улыбалась! Несмотря на взрыв хейта в комментариях.

– Наверное, потому, что дальше придётся раскрыть глаза всем этим доморощенным фанаткам, которые складывают своё мнение о «звезде» опираясь на прессу и легенду, выдуманную пиар-агентством. Ты ведь прекрасно знаешь, экранный образ артистов, зачастую, ровно противоположен тому, что остаётся за кадром.

Флеминг согласно кивнул.

– Например, Кэрри. Она поёт проникновенные песни о неразделённой любви и разбитом сердце, но сама никогда подобного не испытывала. Самые «серьёзные» отношения в её жизни случились на фестивале Rock am Ring и продлились часов двадцать!

В глазах журналиста вспыхнул профессиональный интерес.

– И кто был счастливчиком? – словно невзначай поинтересовался он.

– Вот уж хрен тебе, – усмехнулась я. – Я не стану называть имён!

– Ну, хоть намекни… – прищурился Флеминг, но быстро осознал, что пытаться вытянуть из меня информацию, которую я не собираюсь разглашать, бессмысленно. – Ладно, к чему всё это?

Я сделала глубокий вдох и пригубила вина, задумчиво глядя на размытые очертания комнаты отражающиеся в не задёрнутом шторами окне. На улице уже стемнело, Лос-Анджелес преображался.

– Что тебе удалось нарыть на Джеймса, когда он только прилетел в Америку? – не глядя на журналиста, спросила я.

Бари почесал подбородок, равнодушно выдав скопище сухих фактов.

– Ничего особенного: родился, учился, создал группу, записал пару успешных синглов, снялся в рекламе. За полгода до заключения контракта с Харди расстался с девушкой, какая-то британская актриса молодёжных сериалов, она ему изменила с режиссёром. Обозлился на весь мир и решил перебраться в штаты.

– Вооот! – воскликнула я, тыкая пальцем в потолок, как безумный учёный. Флеминг вопросительно вскинул бровь. – Никакой девушки не было! Точнее, девушка то была, но измен и болезненного разрыва нет! Это всё выдуманная легенда, чтобы привлечь к персоне Марлоу тот контингент «поехавших», которые за разбитое сердце мальчика с плаката готовы рвать на себе волосы, в надежде стать именно той единственной, что сможет исцелить его израненную душу!

– И много таких… эм…

– Дур? – помогла я журналисту. Он усмехнулся, кивая. – Ну, по последним данным нашего рекламного отдела, тридцать девять процентов.

– С ума сойти! – потрясённо ахнул Бари. – Это же почти половина.

– А я тебе о чём! – иронично усмехнулась я, даже не пытаясь скрыть своего пренебрежительного отношения к таким фанаткам. – Но, именно этот пласт слушателей, вкидывает основное бабло в артиста. Они скупают любой мерч, даже если идол всего лишь вскользь упомянул об этом в интервью. Перечисляют огромные суммы на благотворительные акции по призыву любимчика, даже не вникая в суть. Пользуются той же косметикой. Выбирают отрекламированные кумиром марки одежды, рестораны доставки, да всё, что угодно. Они одержимы.

Мы немного помолчали. Журналист подлил мне в бокал вермута, предложил сигарету, я отказалась, после чего вновь приступил к расспросам.

– То есть, сейчас, ты раскроешь нам секрет голливудского продакшна изнутри?

– Нет! Не совсем. Я просто хочу, чтобы люди знали, какой Джеймс за пределами объективов и фотовспышек. Здесь… – я прижала к груди ладонь и слегка улыбнулась.

Эпизод первый

В Lobster я провела ещё около часа. Кэрри заверила, что наше «недоразумение» с Джеймсом на измену не тянет, и если мы не продолжим то, что начали на вечеринке, можно выбросить данный инцидент из головы. В общем, подруга предложила просто не париться.

Бишоп прекрасно знала о том, что наш брак с Аланом трещал по швам. Она часто советовала поставить точку в этих отношениях, пока не поздно, пока я ещё «в самом соку». Кер не понимала желание Харди запереть меня дома, упрекала за отказ продюсировать мой проект, негодовала из-за того, что муж спихнул на меня бумажные дела, при этом не выделив официальную должность в своём лейбле. Короче говоря, как своего наставника она его уважала и ценила, а вот в качестве моей второй половины – нет!

До северного Голливуда я добралась, когда уже почти стемнело. Тащиться с музыкантами в бар не было никакого желания. Перебьются! Но не оставлять же их голодными… Поэтому, пришлось позвонить в наш любимый с Аланом ресторан китайской кухни, сделать заказ на шесть персон и забрать его по пути.

Паркуясь во внутреннем дворе я заметила, что в гостевом доме не горит свет. Неужели The Crash всем своим составом торчали у нас? Ладно, может это и к лучшему.

Подходя к дому, ещё будучи на крыльце, я услышала музыку, живую музыку – кто-то играл на рояле в гостиной.

Последние несколько лет инструмент молчал. Алан купил его на третью годовщину нашей свадьбы. К пятой я поняла, что мои песни, если и увидят свет, то в исполнении других артистов. К седьмой окончательно отчаялась и эгоистично похоронила своё творчество в столе. Возможно, это и превратило меня в красивую снаружи, но совершенно пустую внутри, копию самой себя.