В сетях соблазна

— Я не смог бы сдерживаться, даже если бы пытался. Не с тобой. — Он схватил ее за талию и вытащил из нее член, прежде чем снова погрузиться.

Он установил безжалостный ритм, двигаясь под разными углами, пока не нашел темп, от которого она начала хватать ртом воздух, напряглась и ухватилась за него, пока он все ближе и ближе подводил ее к краю. Наслаждение нарастало горячей разрушительной волной, угрожающий в любой момент смести ее — и сломать все стены, которые она воздвигла против него.

Снова и снова он врезался в нее, усиливая наслаждение. Каждый вздох вырывался со стоном. Кровать скрипела. Тина впилась пальцами в его плечи, вонзив ногти в кожу. Все мысли испарились, и она вцепилась ему в спину, отчего он со стоном запрокинул голову назад.

— Я тоже это помню. Ох, блять. Детка, я не могу остановиться. Это слишком хорошо, — выдохнул он, снова погрузившись в нее, словно еще глубже. — Какого черта мы так долго ждали?

Она не знала, что на это ответить.

А потом уже была не в состоянии, потому что он положил большой палец на клитор и нажал, в то время как его член двигался вперед и назад, набирая скорость и снова и снова потираясь о нежную точку.

Напряжение нарастало, вздымалось, переполняло и разразилось взрывом. А затем она воспарила до небес.

Тина обхватила его, словно он единственный якорь, удерживающий ее в этом мире. Все остальное отступило под натиском чувств. Чистые эмоции и энергия пульсировали в ней, она задрожала, когда ее накрыло волной неистового наслаждения.

Роман запрокинул голову и потерял всякий контроль, последовав за ней в пучину оргазма. Он еще раз толкнулся в нее, прежде чем она почувствовала, как он горячо излился внутри нее.

Он замедлил удары, после чего полностью остановился. Но он остался внутри нее, все еще соединенный в одно целое. Грудь Романа вздымалась так, словно он пробежал марафон. Потом Тина поняла, что и сама тяжело дышит.

В прошлом Роман сразу бы откатился от нее и либо слез с кровати, либо заговорил о чем-то совершенно не романтичном. С высоты своего возраста Тина задумалась, намеренно ли он выстраивал между ними стены, потому что боялся близости. Взрослый Роман ласкал ее щеку, пристально вглядываясь в лицо. Сейчас ему не нужны были слова. Выражение его лица говорило ей, что он был так же, как и она, поражен охватившим их удовольствием и возникшей связью.

— Ты в порядке? — Пробормотал он, проводя пальцем по виску, как будто пока не хотел ее отпускать. Как будто хотел на мгновение дольше насладиться их воссоединением.

— Да. — Тина не знала, что еще сказать. Лишние слова могли подсказать ему, что, ощутив его глубоко внутри себя, она снова распахнула дверь в частичку своего сердца, которая была на замке более двенадцати лет, частичку, которая принадлежала только ему одному.

Он улыбнулся ей и застонал, когда вышел из нее и откатился, вытянувшись во весь рост. Тина пододвинулась ближе к спинке кровати, но не попыталась прикрыться. Ей было приятно находиться рядом с ним обнаженной. Ее тело все еще пульсировало от оргазма. Она старалась не задаваться вопросом, может ли их секс перерасти во что-то большее и способны ли они построить будущее теперь, когда стали гораздо более зрелыми. Вместо этого среди ее мыслей воцарился покой. Она подумает о последствиях сегодняшнего вечера позже. А пока она собиралась насладиться подаренным блаженством.

— Вау. Мы должны быть благодарны, что ты принимаешь таблетки, потому что этот эпизод наверняка закончился бы нежелательной беременностью. — Роман вздохнул. — Я в жизни никогда не кончал так сильно.

Его слова были как ушат холодной воды. Она резко выпрямилась. Конечно же, он шутил. Он понятия не имел, что случилось той ужасной ночью, когда они расстались. Она никогда ему не говорила. Но это не имело значения. В ее голове снова и снова крутилось одно слово: «нежелательная». Это все, что она услышала.

Теперь она вспомнила, почему пообещала себе никак не спать с ним снова.

Выражение его лица в одно мгновение сменилось с удовлетворенного на обеспокоенное.

— Августина? Детка, ты в порядке?

Она села, оглядывая комнату в поисках того, чем можно прикрыться. Она отказалась смотреть в его сторону.

— У меня все в порядке. Нужно принять душ перед тем, как ложиться спать. — Она скатилась с кровати, схватила халат, который, очевидно, оставил ему кто-то из персонала. Тот был слишком большим, но ей нужно было прикрыться. — Ты уверен, что хочешь, чтобы я здесь ночевала? С тех пор, как я спала с кем-то прошла целая вечность. Если иметь в виду, буквально. Я могу храпеть.

Роман преградил ей путь в душ, взял ее лицо в руки и наклонил, чтобы она встретилась с ним взглядом.

— Что я сказал не так? Это второй раз, когда я вижу, как ты бледнеешь и сбегаешь. Что я делаю не так, Августина? Поговори со мной.

Она не могла. Она была не готова. Ее начала охватывать паника. Боже, она чувствовала себя такой уязвимой. И теперь, когда действие оргазма прошло, и когда она узнала, как он по-прежнему относится к рождению детей, она не могла этого вынести. Если не считать ее наивных мечтаний о будущем, их с Романом объединял лишь секс. Она не могла допустить, чтобы он снова причинил ей боль.

— Мне не нужно с тобой разговаривать. Это в нашу сделку не входило. Мне нужно только трахаться с тобой, что я и сделала.

Его лицо вспыхнуло, когда он опустил руки и отступил.

— Ты шутишь? Это полная чушь, и ты это знаешь.

Она открыла рот, чтобы отбрить его, когда раздался стук в дверь и послышался мужской голос.

— Извините, что прерываю, мистер Колдер, — пробормотал один из агентов Секретной службы. — Президент сейчас же требует вас в свой номер. Вас и мисс Спенсер. Он говорит, что это срочно.

— Я понял. Сейчас будем, — рявкнул Роман, оглянулся на нее и прищурился. — Оденься. А если тебе интересно узнать ответ на свой последний вопрос, то да. Сегодня ночью ты останешься в этой постели со мной. И если ты думаешь, что этот разговор окончен, то ошибаешься. Я еще не закончил. Ни с разговором. Ни с сексом. Ни с тобой.

Он ушел в ванную. А она осталась, хватаясь за халат и задаваясь вопросом, как, черт возьми, ей спасти свое сердце от него в этот раз.

Глава 10

Роман пропустил Тину на входе в президентский номер, изучая ее напряженные плечи и надменно вздернутые брови. Вопросы вихрем крутились в голове. Что он, черт возьми, натворил, отчего она перешла в режим стервозной сучки? Она изменилась у него на глазах. В одну минуту она была счастливым маленьким сексуальным котенком, свернувшимся калачиком и просящим его погладить. А в следующе мгновение превратилась в глыбу льда.

Это потому, что он пошутил насчет беременности? Ее биологические часы уже тикали? Он задел за больное?