В шаге от респауна

Потому что выпущенный болт обрёл плазменную форму и не просто снёс кресло, в котором до этого сидела прикованная Пятайя, но и оставил внушительную дыру в стене — причём снаряд прожёг все переборки, даже в помещении за капитанской рубкой, и вышел сквозь обшивку крейсера.

В рубку сразу же ворвался ледяной ревущий ветер, сквозь который прорезался гневный крик Пятайи:

— Сеятели последних мозгов!!!

— Ой! — Хойро вытаращился на учинённый ущерб, а я сразу же отдёрнул руки с арбалета.

Кстати, невесомость больше нас не поднимала, и я прекрасно ощущал вес своего тела. Кажется, сюнка врубила гравитацию.

— Ваша тупость больше третьего хвоста!!!

Несмотря на ураган, треплющий волосы Пятайи, та крепко стояла перед приборной доской и не выпускала штурвал из рук. На экране было видно, как мы увернулись от одной летающей скалы, потом от другой… Почему их тут так много?

Крейсер теперь вообще нёсся в густом тумане, в глубине которого иногда угадывались воистину огромные скалы. Я даже не сразу понял, что вдоль одной такой мы уже несёмся несколько секунд.

— Исхюры! — сюнка рванула штурвал.

Меня откатило к креслу, больно приложив о него затылком. Хойро Пеп, ревниво обнимающий свой арбалет, через мгновение влепился в меня… Уфф!!! Так мне никакого пинга не хватит.

На экране возник белый луч, который высек из бесконечной скалы в тумане пучок огня и камней. Монитор не совсем передавал масштабы, но я вполне себе представлял, каких размеров может быть этот «пучок».

— Хойро! Щиты! — крикнула Пятайя.

— О, я есть сделать, моя прекрасная Гуруни! — свин тут же воспарил, оттолкнувшись от пола непонятно чем, и побежал к пульту.

Нас снова тряхнуло, только заметно слабее. Правда, воздух в рубке будто бы сгустился, запахло озоном, и из дыры в переборке по креслу, под которым я лежал, вдруг щёлкнула молния…

— Щиты делай выключение! — скомандовала Пятайя, — Мы иметь пробоину, щиты делать сжигание нас самих!

Она потянула штурвал, уворачиваясь от очередного астероида, который будто не летел, а катился вдоль той бесконечной скалы, вдоль которой как раз неслись и мы.

Чувствуя себя бесполезным, я просто таращился в главный экран, будто смотрел увлекательное и страшное кино. Только вот странное ощущение, когда понимаешь, что ты сам часть этого фильма…

Зашелестел вход в рубку, и в открывшуюся дверь по-пластунски вполз Груздь. Он пробежался по помещению безумным взглядом, наконец узрел меня и вымученно улыбнулся:

— Архарчик, чувак, ты жив!

Я только махнул ему, не отрывая глаз от экрана. А там как раз возник огромный и угловатый исхюрский крейсер, и Пятайя с гневным криком вывернула штурвал. Под исхюрским кораблём вспыхнула пушка, и белый жирный луч ушёл куда-то за пределы экрана.

Сюнка тут же положила штурвал в другую сторону, и следующий залп исхюров тоже прошёл мимо.

— Хойро! — скомандовала Пятайя, — Делай огонь!

Свинтус пробежался за её спиной, ухватился за невзрачный рычажок. Тут же на экране возникло перекрестие, и автоматика быстро захватила вражеский крейсер.

Хойро нажал кнопку, и экран мигнул белым — белый луч, только потоньше и пожиже, теперь вылетел с нашей стороны, влепившись прямо в цель.

— Да! Поджарили синих! — радостно крикнул Груздь, задрав голову и тоже глядя на экран, — Знай наших хрюшек!

Вот только контуры исхюрского крейсера в момент удара вспыхнула энергетической сеткой, и оказалось, что вся мощь нашего выстрела растаяла в этой самой сетке.

Пипец! Что за пукалка установлена тут? Эх, а там, на арене, крейсерское оружие казалось мне невероятно мощным!

— Мы не иметь пробития, шестой хвост Охрюнны! — выругалась Пятайя.

Исхюрский крейсер тут же ответил залпом, и в этот раз сюнка увернуться не успела. Огромная скала, вдоль которой мы летели, на экране прыгнула прямо на нас.

Груздь, пытаясь хоть за что-то схватиться, ускользнул куда-то за пульт. Меня тоже оторвало от кресла, за которое я всё это время держался, и моя голова через миг с треском встретила боковую панель главного пульта.

И, кажется, этот удар мне оказался только на пользу, потому что я сразу вспомнил кое о чём важном.

Хойро тоже перекинуло через пульт, и осталась стоять одна Пятайя, которая будто приросла к штурвалу. Кое-как выправив крейсер, он защёлкала тумблерами, явно пытаясь что-то предпринять.

— Вот теперь мы делать падение! — вырвалось у неё.

— О, Пятайя, я иметь признание в любви! — свин вылез из-за пульта, перешагивая через меня, — Я хотеть в этот последний момент делать обнимание…

— Тупое иметель тупых мозгов! — сюнка оттолкнула влюблённого бедолагу, который полез к ней, — Делай стрельбу!

— О, великий Охрюнна, делай дарение этой чудесной свинке мудрость первого хвоста, чтобы она иметь осознание…

Я вскочил и тряхнул свина:

— Хойро, таймер! Запусти таймер!

— А?! — глаза у пятачка были замылены любовной плёнкой, и он не сразу сфокусировался на мне. Правда, через мгновение к Хойро вернулось самообладание, и тот быстро защёлкал копытцами по сенсорам на панели. А потом показал на рычажок с кнопкой:

— Делать нажатие сюда!

Перекрестие на главном экране тут же ухватилось за контур вражеского крейсера, только теперь рядом с ним ещё и мигали какие-то символы, которые я не понимал. Но смекалистый свин дублировал вслух:

— … три, два, один…

— Огонь! — я схватился за рычажок для надёжности двумя руками и вжал кнопку.

Вокруг крейсера исхюров мигнуло защитное поле, а дальше мы ничего не увидели, потому что весь экран вспыхнул да так и остался белым, словно нас целиком окутала ослепительная вспышка.

— И что, кина не будет? — возмутился Груздь, поднявшись где-то под экраном.

— Эээ… — только и вырвалось у меня, когда от рычага в моих руках по всей панели протянулась трещина.

В следующий миг сквозь дыру в рубку влетело бушующее пламя, будто огнедышащий дракон дунул, и мы все упали на пол. К счастью, огненный язык не успел вытянуться на всё помещение, как его всосало обратно.

Снова нас подхватила невесомость, и крейсер явно закружило, судя по ощущениям. При этом главный экран включаться не желал, так и оставшись засвеченным…