В след за луной

– Вы можете думать что угодно, - заявила Джоанна, - но прелюбодеяние не входит в число моих грехов.

– А ваш покойный муж, мадам? Он никогда не сомневался в вашей верности?

– Нет, - ответила Джоанна. Когда он вообще о ней вспоминал. Она посмотрела Паэну прямо в глаза:

– Вы же сами сказали мне всего несколько дней назад, что арфист обвинял меня в покушении на жизнь мужа. Намекнул ли Меркадье хоть словом о прелюбодеянии, когда нанимал вас?

Паэн потупил взор.

– Нет, - признался он.
– Меркадье ничего не говорил мне о вашей добродетели. Матье откашлялся.

– По-видимому, тот арфист и в самом деле пел какую-то очень старинную балладу, - произнес он.

– Не о вас.

Джоанна пожала плечами и поплотнее завернулась в плащ. Она снова почувствовала на себе пристальный взгляд Паэна, и воспоминания о крепком южном вине и теплом полумраке спальни, в которой она провела предыдущую ночь, снова вернулись к ней, и ее щеки вспыхнули густым румянцем. Что могло бы произойти между ними, если бы Паэн и впрямь считал ее неверной женой? Быть может, тогда он закрыл бы на засов дверь спальни, отгородив их от всего мира, и вернулся к ее очагу и ее ложу, чтобы остаться с ней до рассвета? Разве отказался бы он провести с ней всю долгую осеннюю ночь, если бы относился к ней как к обычной распутнице?

Словно в ответ на ее мысли рука Паэна коснулась ее плеча.

– Ложитесь рядом со мной-, - предложил он. Одеяло уже было разложено поверх смятой сухой травы, и плотная жесткая шерсть была открыта жару, идущему от костра.

– Я хочу уберечь вас от простуды, - добавил Паэн, - и ничего больше.

Если бы в его взгляде присутствовала хоть капля жалости к ней, Джоанна ответила бы ему со всей резкостью, на какую только была способна. Однако в его глазах, помимо скрытого тепла, было и нечто большее - забота о ней, далеко выходившая за рамки долга, невольное уважение, которое убеждало ее лучше любых слов в том, что он не сомневался в ее порядочности.

Паэн оттащил от огня седельные сумки, чтобы на них не попали случайные искры, разлетавшиеся в темноте, и, опустившись на одеяло рядом с Джоанной, прикрыл им ее плечи. Его тело, прижавшееся к ней, казалось таким большим и теплым, что она уже не чувствовала пронизывающего ветра, дувшего со стороны далекого моря и проносившегося мимо их уединенного лагеря. Он не сделал попытки придвинуть ее к себе, однако одна его рука обнимала ее за талию, а подбородок покоился у нее на макушке.

Матье поднялся с места и потянулся. Джоанна увидела, как его сапоги исчезли в тени за низкими языками пламени.

– Костер, - произнесла она.
– Если они заметят костер, то могут легко нас найти.

Паэн слегка пошевелился и крепче обхватил ее рукой.

– Судя по всему, за арфистом следовал лишь один человек, следя, чтобы тот не проболтался о порученном ему задании. Вряд ли их было много, так как на теле парня не было никаких следов борьбы, к тому же он даже не пытался сбежать с постоялого двора.

– Их могло быть и больше, и они явятся сюда ночью, чтобы убить нас всех.

Она почувствовала, как он в ответ пожал плечами.

– Маловероятно. Кроме того, если бы их было много и им стало известно о том, что вы здесь, они бы уже явились сюда и наверняка нашли нас. Матье останется на страже, но вряд ли он услышит что-нибудь на таком расстоянии от дороги - что-либо, кроме воя волков. А костер, Джоанна, убережет нас не только от хищных зверей, но и от холода.

– Как же вы с Матье умудрились не заболеть, половину ночи проводя на ногах и не ложась спать до тех пор, пока другой не сменит вас на посту?

– Солдат спит крепко, если ему не грозит опасность. Когда мы с вами.., когда все останется позади и вы благополучно доберетесь до дома, я охотно съем хоть целую дюжину жареных перепелов и просплю две недели подряд.

Ветер усиливался, задувая огонь костра и оставляя на своем пути струйку бледного дыма, поднимавшегося к темному небу. Никогда еще Джоанна так не жалела об отсутствии стен, будь это даже стены самой убогой лачуги во всем Гандейле, как в тот миг. Если бы не тело Паэна, защищавшее ее спину от ледяного морского ветра, она бы продрогла до костей. Короткие осенние дни скоро должны были смениться зимними морозами, и им следовало подыскать себе надежное укрытие, прежде чем выпадет снег. Ее собственный дом находился так далеко отсюда, по другую сторону холодного моря, за продуваемыми всеми ветрами вересковыми пустошами Йоркшира...

– И куда же вы намерены отправиться, чтобы проспать две недели подряд?

Паэн ответил не сразу.

– К тамплиерам, - произнес он неохотно.
– В их общину, расположенную на побережье. Она улыбнулась:

– Да, там вы можете чувствовать себя спокойно. А они позволят вам Остаться?

– Да.

Что-то в его голосе заставило ее поколебаться, прежде чем задать следующий вопрос:

– Вы их знаете?

– Они учили меня сражаться.

Бессменный черный плащ, который он носил, был знаком, который она так и не сумела разгадать.

– Вы тоже тамплиер?

– Нет.

– Не были ли вы членом их ордена до того, как...

– До того, как я стал наемником?
– Он вздохнул.
– Нет. Тамплиеры не принимают в свой орден людей низкого происхождения или незаконнорожденных.

– Но ведь вы говорили, что они учили вас сражаться.

– Да, когда я был еще подростком и у меня не было иного способа обеспечить свое будущее, кроме меча, они сделали из меня воина. Впоследствии, когда я отплатил им за все сторицей, они предложили мне золото в обмен на мой меч, когда им требовалось больше солдат, чем мог выставить их орден.

Только ночной мрак да еще то обстоятельство, что она лежала к нему спиной, придали Джоанне смелости продолжать свои расспросы. Ей очень не хотелось потерять расположение этого человека, но она должна была наконец узнать, как он превратился в наемника, хладнокровно убивающего ради мести или выгоды.

– А потом вы покинули тамплиеров, чтобы вступить в армию Меркадье?

– Я никогда не покидал ни тех ни других, - ответил он без тени раздражения.
– Когда король Ричард повел свое войско в Палестину, я находился в рядах тамплиеров. Там было много таких людей, как я, нанятых за деньги для того, чтобы их мечи послужили во славу ордена. А после возвращения у нас еще прибавилось забот из-за пленения короля Ричарда.

– Вы пытались его освободить? Паэн покачал головой.

– Нет, но именно я доставил эмиссаров старой королевы на переговоры с сарацинами, которые держали его в заточении. И сама она, и ее посланники щедро платили мне за услуги. А потом я на некоторое время вернулся к Меркадье...

– ..где узнали о том, что можете заработать лишнее золото в замке Рошмарен.

Паэн поплотнее закутал ее в одеяло и тихо выругался.

– Если вы не хотите спать, мадам, тогда смените Матье на его посту. Не могли бы вы хоть немного помолчать и дать мне отдохнуть?