В спальне с Elle

Эредин долго и молча смотрел на девушку сквозь прорези в шлеме, в которых невозможно было различить его глаз.

— Это скверно. И в знак протеста вы голодать собрались, мамзель Цирилла?

— Нет. Я поем. Позже.

— Уже хорошо. А мое общество, позвольте узнать, вас тоже тяготит?

— Вовсе нет, — грустно улыбнулась Цирилла.

— Тогда после трапезы вы не откажетесь совершить со мной небольшую экскурсию по замку?

— Не откажусь.

***

— На самом деле, Ваше Высочество, — щебетала Цирилла на ухо Эредину, так что от ее голоса дребезжала тонкая сталь его доспеха, — у меня стойкое ощущение, что мне что-то недоговаривают. Брат ваш — вы уж не обижайтесь, что я вам так скажу — уши заливает знатно, только ничего не понятно. Талдычит про какие-то миры и чудеса, свисающие с ветвей. У меня от его говора в ушах звенит. Я ему говорю: «Давайте, Ваш Высочество, уже к делу перейдем». А он знай про свое поет. Эльф он, конечно, начитанный, это по всему видно, но я девушка простая и конкретная. Мне поскорей закончить хочется и заняться чем-то более интересным… Ой, а куда это мы пришли? Я раньше здесь не была.

— Это наш семейный архив, мамзель Цирилла.

— Вот я и вижу, — оглядевшись, она громко чихнула, — свитки одни да пылюка. И что это за мода у богатых писева всякие собирать да хранить?

Принц Эредин пожал плечами и молча указал на одну из висевших на стене и выцветших от времени картин. Сощурившись, Цири всмотрелась в незнакомые лица. Или все же частично знакомые?

На семейном портрете были изображены четверо мужчин. Двоих из них Цирилла узнала сходу. Его Величество Ауберон IV, в парадных одеждах, торжественный и довольный. Трое других же — догадаться было несложно — его законнорожденные сыновья. Златовласый и златоглазый Карантир и еще двое.

Цири провела рукой по полотну, чтобы стереть налипшую за десятки лет пыль.

Его Высочество принц Эредин был легко узнаваем: самый высокий из всех, он отличался редчайшей статью и пронзительной хищной красотой. Вот уж кому быть королем, подумала Цири. Но больше всего ее поразил третий королевский сын — белокурый, с умным и немного печальным взглядом очень светлых голубых глаз. Цири посмотрела на Эредина вопросительно. Принц кивнул:

— Это Креван, да.

Цири отвернулась и еще долго рассматривала портрет, пока глаза ее не застила пелена подступивших слез.

— Вы ведь нарочно меня сюда привели, Ваше Высочество?

— Конечно.

— Знаете, вы кто после этого?

— Кто?

— Манипулятор.

— Чего только не сделаешь ради семьи, Цирилла?

— Хорошо, — она вытерла тыльной стороной ладони нос. — Пойду я сегодня к вашему брату, так уж и быть.

========== ДАРЫ ОЛЬХВОВ. Часть 10 ==========

— Ваше Высочество, вы здесь?

— Да, Цирилла. Вы можете войти.

Она приоткрыла дверь и заглянула внутрь комнаты.

— А почему вы впотьмах сидите? Или случилось чего?

Креван расположился за столом и задумчиво рассматривал небольшую коробочку с крышкой, которую бережно держал в руках. В комнате не горело ни одной свечи, ни даже магической сферы. Помещение освещал лишь едва сочившийся из-за плотных штор тусклый свет.

— Ничего не случилось, Цирилла, — ответил эльф, не поворачивая головы. — Просто день сегодня такой… Пасмурный.

— А в руках у вас что?

— Это-то? Филактерий.

— Молодильный? — Цири с изумлением уставилась на неприметного вида коробочку.

— Использованный, одноразовый филактерий.

— А зачем он нужен?

Цири подошла ближе, и ей показалось, будто частично скрытые за маской глаза принца уж слишком блестят.

— Он уже ни за чем не нужен. Просто остался как напоминание.

— О чем?

Вместо ответа Его Высочество Креван замолчал, а когда снова открыл рот, заговорил уже о другом.

— Сегодня вы припозднились, Цирилла.

— Да, — она запнулась, решая, стоит ли ей оправдываться или нет. Но Креван не оставил ей выбора.

— Я вам надоел, так?

— Ваше Высочество…

— Только не врите мне.

— Я и не собиралась.

— Правда? — он поднял глаза и посмотрел на нее в упор. — Молчите, потому что вам нечего сказать? Но не корите себя за это, Цирилла, потому что в конечном итоге это я врал вам…

— Это как?

— И не только я. Но и мои братья, и даже ваш собственный отец, который знал все с самого начала.

— Знал что?

— Что все, чем мы занимались последние три месяца, бессмысленно, потому что бесполезно.

— Зачем же вы все это затеяли?

— Не хотели терять надежду.

Цири нахмурилась, пытаясь понять.

— Хотите подробностей — извольте. Нам всегда было известно, как снять проклятие, но вместо этого я вынудил вас заниматься глупостями.

— И как же его снять? — ядовито спросила Цирилла, сложив руки на груди.

— А очень просто. Кто-то всего лишь должен добровольно согласиться взять его на себя.

— Что? — вскрикнула она. — И это вы мне говорите только сейчас?! Зачем же вы мне все это время мозги пудрили?

— Потому что, — жестко ответил эльф, — никто в своем уме никогда не согласится на такую жертву. Мы хотели попробовать что-то еще, но все оказалось напрасно.

— Вы обманули меня!

— Да.

— Да вы знаете, кто вы?!

— Знаю.

— Вы подлец! Я уезжаю! Немедленно!

— Именно это на вашем месте я бы и сделал, — бесстрастно ответил принц. — Поезжайте и, пожалуйста, простите нас, если сможете.

— Не смогу! И даже пытаться не буду! Чтоб вас всех…

Она резко развернулась на пятках и вылетела из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью.

***

— Креван, ты что наделал, лисячья твоя морда?

Не прошло и десяти минут с тех пор, как Цирилла второпях покинула замок, как к Кревану заявился разъяренный Эредин.

— Я всего лишь сказал ей правду.

— А зачем? Кто тебя просил?

— У меня не осталось никакого выбора. И никаких идей, как можно снять с нас проклятие, тоже.

— Всегда можно что-то придумать! — махнул рукой Эредин.

— Это самообман.

— Это у тебя недостаточно фантазии.

— Попробовал бы сам — узнал бы, как это непросто.

— А я предлагал свой вариант.

— Бесчестный и подлый: опоить девушку и заставить ее влюбиться, чтобы потом она проклинала нас до конца своих дней?!

— Ну, а кто виноват в том, что ты не можешь очаровать женщину?

— Чем я буду ее очаровывать? — вскричал Креван и сорвал с лица маску. — Этим? Или чем, я тебя спрашиваю? Живостью ума и богатством фантазии?

Эредин отвернулся, чтобы не видеть.

— Подумаешь, пожертвовать всего одной безродной девкой ради спасения королевской семьи… Мы бы ее потом золотом осыпали, не знала бы ни в чем нужды до конца жизни.