В СССР я повидал все
Шрифт:
– Обратите внимание на этого студента. Он очень смелый парень.
На последующих занятиях тема Истории КПСС этим преподавателем уже больше не поднималась. Его стихией стали рассказы о войне.
Мне запомнился один его рассказ. На войне он был знаком с человеком, у которого немцы расстреляли всю семью. Этот человек поставил себе цель убить 100 немцев, чтобы отомстить за смерть своих близких людей. Всякий раз, когда вели пленных немцев, он хватался за оружие, чтобы открыть по ним огонь. Все его товарищи в этот момент бросались к нему, чтобы остановить бессмысленное убийство. Иногда они не успевали. Перед концом войны его счет уже перевалил за 70.
Приближалось к концу первое полугодие моего обучения в МАИ. Мне предстояло сдавать первую в своей жизни сессию. Оказалось, что успеваемость
Чтобы пораньше уехать домой на зимние каникулы, я сдал досрочно два из пяти экзаменов сессии. Первым экзаменом была начертательная геометрия. Я пришел сдавать на кафедру, но преподаватель был чем-то занят. Я долго ждал его в коридоре. Наконец он освободился, но все равно куда-то спешил. Он быстро набросал мне на бумаге эскиз задачи, и я задумался над ее решением. К своему стыду, решение это я так и не нашел. Я сказал об этом преподавателю, и повернулся, чтобы уйти. Он попросил мою зачетку и что-то написал в ней. Вернув мне зачетку, он поспешно ушел. Открыв ее, я увидел оценку «отлично». Позже я узнал, что это был очень строгий преподаватель – он никому не ставил «отлично».
Вторым досрочным экзаменам была физика. Лекции по этому предмету читала нам женщина. Мне она не нравилась, так как у нее это получалось плохо – она все время сбивалась, заикалась и краснела. На экзамене я ответил ей на все вопросы билета и еще на несколько дополнительных вопросов. Женщина сказала мне:
– Физику вы знаете, только язык у вас плохо подвешен.
Она поставила мне в зачетку «хорошо». Итак, начало было удачным. Еще два экзамена сессии я тоже сдал на «хорошо». Последним предметом была История КПСС. На все вопросы билета я ответил, но преподаватель почему-то поставил мне только «удовлетворительно». В целом сессию я сдал успешно и с большой радостью уехал на родину отдыхать.
В Борисоглебске ко мне в гости приходил отец. Он очень гордился тем, что я был студентом МАИ. В связи с этим он принес с собой бутылку коньяка. Мы с ним ее распили, после чего я, естественно, вырубился – опыта употребления спиртных напитков в таких дозах у меня не было.
Одна девушка из нашего бывшего класса организовала у себя дома вечеринку, на которую пришли некоторые наши одноклассники и одноклассницы. Среди них была и моя любовь – Чурикова Люда. Мы пили вино и от души веселились. В конце мы расселись на полу, образовав круг, и по очереди крутили бутылку. Потом целовались с теми, на кого бутылка указывала. В тот день я впервые в своей жизни целовался с девушками. Особое волнение я испытывал, когда целовался с Людой.
Вернувшись в Москву, я зашел в деканат и попросил предоставить мне место в общежитии. В тот момент там как раз освободилось место, так как одного студента отчислили из вуза. Приняв во внимание тот факт, что сессию я сдал хорошо, мне предоставили это место в общежитии.
Я с грустью покинул своих товарищей по квартире в Опалихе. Им предстояло еще долго жить там. Через год у них появились клопы и вши. Но, в конце концов, на старших курсах они все-таки перебрались в общежитие.
Согласно старым традициям МАИ, у студента на каждом курсе было особое прозвище. На первом курсе – «козерог», на втором – «оберкозерог», на третьем – «студент», на четвертом – «женатик», на пятом – «отец», на шестом – «дипломник».
В комнате общежития, куда я поселился, жили еще три студента: Витя Елисеев, Володя Павлюченко и Сашка. Был еще и четвертый студент – Олег Трушкин. Но он жил в общежитии нелегально – спал на полу или в какой-нибудь другой комнате на свободном месте. Елисеев, Павлюченко и Трушкин были «женатиками», а Сашка – «студентом». Я, соответственно, был «козерогом», то есть самым молодым.
Мне сразу же не понравился Трушкин – он показался мне каким-то высокомерным и наглым. Но позже оказалось, что он довольно неплохой парень. Первым делом мои новые соседи по комнате рассказали, что на моем месте жил «оберкозерог», которого студенческий оперативный отряд поймал с обнаженной женщиной на лестнице, ведущей на чердак.
Этого парня сразу же исключили из вуза. Такую же судьбу они предсказывали и мне. Я не верил, но, к сожалению, последующие события показали, что они были правы.Когда я пожил с этими парнями несколько дней, мне бросилось в глаза то, что все их разговоры были только о сексе. Елисеев и Трушкин уже имели некоторый опыт сексуальных отношений, поэтому они считали себя мужчинами. Сашка и Павлюченко такого опыта не имели – соответственно, они были мальчиками. Парни, бывшие мужчинами, постоянно и в мельчайших подробностях рассказывали о том, как они занимались любовью с женщинами. Эти парни гордились своим статусом мужчин. Они настойчиво убеждали мальчиков перейти в этот статус. Сашка и Павлюченко все время старались это сделать, но у них ничего не получалось. У Павлюченко была еще одна страсть – он играл в шахматы на деньги.
Отец Трушкина занимал какой-то высокий пост в администрации города Норильска. Папаша часто присылал Трушкину посылки с икрой, сервелатом, печенью трески и другими деликатесами. У Трушкина был мощный магнитофон, на котором он день и ночь крутил песни из репертуара ансамбля Битлз. Особенно мне в память врезались «Let It Be» и «Hey Jude». Так же до сих пор вспоминаю песни «My Sweet Lord» Хариссона и «Imagine» Леннона.
Почти каждую ночь напролет «женатики» играли в преферанс, выпивая при этом десятки бутылок пива (иногда были водка и вино). В течение короткого времени старшекурсники воспитали из меня хорошего работника – я стал постоянно выполнять для них какие-нибудь работы. Чаще всего мне приходилось бегать в магазин за пивом, получая за работу несколько бутылок этого напитка. К тому же на мне лежала обязанность делать в комнате уборку.
Контроль на проходной общежития полностью отсутствовал. Поэтому в общежитие проникало большое количество посторонних людей. Как правило это были жители Москвы – любители азартных игр и спиртных напитков. Такие люди часто заходили в нашу комнату в гости к старшекурсникам. Среди них был бывший летчик, воевавший во Вьетнаме. Там его подбили американцы, и он горел в самолете. От пережитого в тот момент ужаса мужчина сильно заикался.
Он рассказывал, как нашим специалистам удалось овладеть секретной американской ракетой «Sidewinder», которая была первой в мире эффективной управляемой ракетой класса «воздух—воздух». Американский «Фантом» прижал наш истребитель к земле и выпустил в него эту ракету. Каким-то чудом наш летчик увернулся от нее. Ракета вонзилась в землю, но не разорвалась. Ракету выкопали и передали специалистам. Они разобрались в ее конструкции и организовали выпуск этой ракеты на наших оборонных заводах.
Обстановка, в которой я оказался в общежитии, совершенно не располагала к учебе. Она неотвратимо толкала меня к пьянству, разврату и нравственной деградации. Безусловно, я пытался изо всех сил сопротивляться этому тлетворному влиянию окружающей среды. Но это сопротивление не могло продолжаться бесконечно долго.
Разница в возрасте не позволяла мне дружить со старшекурсниками. В общежитии я дружил только со своими сверстниками. Их комната располагалась в другом корпусе общежития. Я проводил там довольно много времени. В этой комнате так же жил один кореец, у которого было советское гражданство. Его звали Ким. Он был семейным человеком в возрасте 32-х лет. Роста он был небольшого, но накачан хорошо, так как занимался тяжелой атлетикой. В начале с нами, малолетками, Ким не общался – только все время злобно ворчал на нас. Из-за этого я один раз с ним подрался – ударил его кулаком по лицу. Ким не ударил меня в ответ. Он только схватил меня за одежду на груди и сказал:
– Я не ударил тебя, потому что я могу убить тебя одним ударом – но мне этого не хочется делать.
На какое-то время мы стали с ним врагами.
Для поддержания чистоты своего тела, я регулярно посещал в Москве Песчаные бани, которые располагались рядом с метро Сокол. У москвичей они пользовались популярностью, хотя были довольно примитивными и грязными – даже по сравнению с нашей баней в Борисоглебске. Мне нравилось то, что в Песчаных банях можно было попить свежее пиво прямо в раздевалке. Один раз я встретил там знаменитых людей – хоккеистов Петрова и Михайлова.