В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945
Шрифт:
Обязательства Болгарии по отношению к Германии носили лишь политический характер, и даже после смерти царя там не возникло признаков того, что ее лояльность как-то пошатнулась. Германии же стало как никогда трудно выполнять взятые ею обязательства, когда немецкие войска впервые появились на болгарской территории. Они предназначались для быстрого совместного удара по Турции, если та вступит в войну, – эта операция шла под названием «Гертруда». Когда в начале декабря 1943 года турки и западные державы потянулись друг к другу, ОКВ подготовило то, что явно было не более чем чрезвычайными мерами. Эти предварительные планы выглядели и неадекватными, и невыполнимыми. В частности, быстрый совместный удар по Турции в Европе едва ли казался теперь возможным. Я побывал в Софии в середине января по просьбе болгарского начальника штаба, чтобы подробно проинформировать его о германских взглядах на военную обстановку, и был принят «регентским советом». С начала 1944 года болгарский «теневой фронт» против Турции полностью перешел в оборону.
Испанцы попросили вернуть Голубую дивизию, на что ОКВ пришлось согласиться. С японцами
Все эти планы и все эти события были внешним и видимым признаком решимости руководства не признавать наступление заката и скрывать любые разногласия, которые могли стать свидетельством слабости. Тем не менее 3 ноября 1943 года в первой директиве о подготовке к обороне на случай вторжения противника на западе германское Верховное командование вновь вышло на уровень настоящей стратегии. В первых строках этого документа говорилось:
«Тяжелая и дорогостоящая борьба против большевизма в течение двух с половиной лет, в которую была вовлечена основная часть наших вооруженных сил на востоке, потребовала чрезвычайных усилий. Это потребовали величина угрозы и обстановка в целом. Но с тех пор обстановка изменилась. Угроза на востоке сохранилась, но еще большая угроза возникает на западе: высадка англосаксов! На востоке огромная протяженность территории позволяет нам идти на территориальные потери, даже значительные, не нанося смертельного удара по нервной системе Германии.
Совсем иначе обстоят дела на западе! Стоит противнику пробить там брешь в нашей обороне на широком участке фронта, и ближайшие последствия будут непредсказуемы. Все указывает на то, что противник начнет наступление на Западном фронте в Европе самое позднее весной, возможно, даже раньше».
Следующие за этим приказы предельно ясно показывали, что укрепление обороноспособности на западе начнется без промедления, с тем чтобы предотвратить любой прорыв береговых укреплений. Далее в этой директиве говорилось:
«Если противнику… удастся высадиться… перед нами встанет задача путем быстрого сосредоточения необходимых сил и средств и интенсивной подготовки сформировать из имеющихся в наличии соединений наступательный резерв высокой степени боеспособности, наступательной мощи и подвижности, который, чтобы не дать противнику развить успех, нанесет по нему контрудар и сбросит его в море» [253] .
Эта директива (№ 51) стала исходной точкой и основой для подготовки германского вермахта к выполнению сложной задачи – отражению предстоящего удара в Западной Европе (включая Данию). В оперативном смысле в ней были заложены принципы ведения боевых действий с начала вторжения. Несколькими днями раньше главнокомандующему войсками вермахта на Западе был направлен приказ с указанием произвести, в качестве предупредительной меры, «разведку оборонительной позиции по линии Сомма – Марна – канал Марна – Сона – швейцарская граница, другими словами, по запасному рубежу, проходящему через Центральную Францию. Хотя в середине декабря он сделал доклад по этому вопросу, но дело так и не было доведено до конца.
253
12 декабря за этой директивой последовала подробная памятная записка из штаба оперативного руководства ОКВ, в которой извлекались уроки из высадки западных союзников на Средиземном море.
В своей книге «Сражение за Европу» Честер Вильмот, в основном чрезвычайно хорошо информированный в том, что касается германской стороны, пишет, что Гитлера намеренно вводили в заблуждение насчет количества имевшихся у Англии дивизий, но в действительности не это заставило его отдать осенью 1943 года приказ о принятии превентивных мер против вторжения, которые перечислены в директиве № 51. На более поздних этапах войны он склонен был ставить под вопрос, по крайней мере «диалектически», даже самые очевидные угрозы, и такая тенденция начала проявляться именно в этот период. Чем убедительнее поступала информация относительно приготовлений противника, тем чаще он выражал сомнение по поводу серьезности намерений западных союзников. Очень важно, что первые слова в дневниковой записи Йодля 1 января 1944 года такие: «Цели противника на 1944 год – Атлантический вал или Балканы». Написано наверняка под влиянием какого-то высказывания в этом духе Гитлера, прозвучавшего накануне, но это подтверждает и его собственную давнишнюю навязчивую идею насчет предполагаемой привлекательности Балкан. Поэтому время от времени взгляды менялись и рассматривались другие возможные районы высадки, например Южная Франция, Португалия или Норвегия, но это не особенно отвлекало ОКВ от выполнения своей задачи по укреплению сил на западе. Фактически в декабре была составлена своего рода таблица «сил, которые должны быть предоставлены в случае крупномасштабной десантной операции противника» со всех театров военных действий ОКВ. Однако взгляды постоянно менялись, и вскоре стало ясно, что это бесполезно, и даже сам Гитлер в итоге пришел к выводу, что стоит рассматривать только Атлантическое побережье от Голландии до Нормандии. На совещании 20 декабря 1943 года он заявил: «Нет сомнений, что удар на западе будет нанесен этой весной, никаких сомнений», и еще раз: «Они, безусловно, сделали свой выбор. Удар на западе может случиться в любой момент с середины февраля или начала марта».
Несмотря на все это, вопреки собственным убеждениям и собственным приказам, Гитлер продолжал, буквально до самого последнего дня перед вторжением, предвзято
относиться к приготовлениям к обороне на западе и действовать в пользу Восточного фронта и даже Италии. На том же совещании 20 декабря, например, генерал Буле возразил ему:«Если к январю мы действительно сможем получить танковые батальоны для запада… то никаких неприятностей там не произойдет; но (он продолжил после того, как его перебил Гитлер) если мы все заберем с запада, надеяться не на что! Не успею что-то собрать (имеется в виду на местных базах), как все исчезает».
«Кому вы это говорите? – кричал в ответ Гитлер. – Я не собираюсь вечно выслушивать ваши упреки за то, что у вас забирают войска. Обращайтесь к Цейцлеру (!)».
Но потом из его слов вырисовывалось истинное положение вещей: «А мне очень трудно. Я ежедневно слежу за обстановкой на востоке, она ужасна. Дополнительные пять или шесть дивизий (!) могли бы сыграть решающую роль и привести нас к великой победе» [254] .
Между тем переброска личного состава и боевой техники с запада спокойно продолжалась до тех пор, пока 28 декабря по настоянию ОКВ Гитлер не отдал недвусмысленное распоряжение о том, что без его санкций вывода войск с запада больше не будет [255] . Но все равно приведенные выше отрывки из протоколов совещаний того периода свидетельствуют, что у него не хватало твердости придерживаться своих собственных принципов как в отношении Западного фронта, так и Восточного. Он не экономил на одном и не укреплял другой.
254
Из фрагмента стенограмм № 35.
255
Одно из заметных происшествий, которое привело к появлению этого приказа, описано Йодлем в дневнике 14 декабря 1943 г. ОКХ вывезло без ведома ОКВ штурмовые орудия из дивизий люфтваффе, которых на западе было три.
Подробный анализ фактов покажет, что намерения, изложенные в директиве № 51, осуществлялись больше на бумаге, чем на деле. Это особенно хорошо видно, если сравнить довольно схематичные указания этой директивы с выводами «полного анализа» обстановки, проведенного главнокомандующим войсками вермахта на Западе в конце октября. Он заканчивался словами: «Если Верховное командование считает, что главный удар неминуем, то… должны быть обеспечены резервы. В центре тыла должна быть сосредоточена полностью подвижная резервная армия» [256] .
256
Военный журнал штаба оперативного руководства, 3 ноября 1943 г.
Вместо этого единственное, что предложило германское Верховное командование, а на самом деле единственное, что оно могло предложить, – это в лучшем случае ряд хитростей. Время шло, и все очевиднее становилось, что защиту от вторжения придется осуществлять в основном теми силами, которые уже находились на западе. Так же очевидно было и то, что ни численность, ни боеспособность этих войск не позволят им выдержать широкомасштабную войну на истощение [257] . Кроме того, даже на более низких уровнях командования не было единства – свидетельством тому служит тот факт, что в конце директивы № 51 было перечислено не менее семи самостоятельных штабов, при этом главнокомандующий войсками на Западе стоял лишь пятым среди тех, кто получил приказ докладывать о своих планах и диспозиции лично Гитлеру – не ОКВ.
257
До сих пор имеется лишь неполная информация о наличии людских ресурсов на тот период. 2 ноября мы представили проект закона о воинской повинности для женщин от 18 до 45 лет вместе с предварительным планом «последнего призыва». Оба были отвергнуты Кейтелем. Второй на том основании, что «фюрер задействует в случае необходимости партийный механизм» (предвкушение «фолькштурма»), первый – со следующим комментарием: «Фюрер никогда не подпишет такого рода закон, так как это противоречит его основным идеям». 24 и 27 ноября, 5 и 22 декабря записи в военном журнале говорят о новом отказе Гитлера отпустить несколько сот из тысяч подлежащих мобилизации людей, попавших в разряд «важные профессии». Он заявил, что надо ликвидировать «диспропорцию между боевым составом и вспомогательными службами», что обеспечит «по крайней мере миллион солдат для фронта» из самого вермахта. Этому воспротивилось люфтваффе, создав «парашютную армию». 5 декабря. Кейтель – начальнику медицинской службы: «Людские ресурсы немецкого народа почти исчерпаны». 6 декабря. ОКВ начал призыв лиц 1927 г. рождения (!).
20 декабря 1943 года Гитлер впервые заявил: «Если они нанесут удар на западе, этот удар решит исход войны», а имел в виду: если этот удар не удастся отразить, война проиграна! Конечно же под этим подразумевалось, что альтернатива есть: если отразим вторжение, возможен более благоприятный исход войны. Если бы все выглядело именно так и у вермахта был настоящий Верховный главнокомандующий, то он, видимо, понял бы, что вынужден указать своим политическим хозяевам на несбыточность успешной обороны, каков бы ни был конфликт между его желаниями и вытекающей из этого ответственностью. Но в Германии не было Верховного главнокомандующего с 1938 года. Такой шаг выходил за пределы и возможностей, и прав начальника штаба оперативного руководства ОКВ, который в любом случае способен был отслеживать лишь часть нашей общей стратегии.