В стране наших внуков (сборник рассказов)

Иногда Фране казалось - правда, он не мог этого с достоверностью утверждать,- что знакомые по дому избегают его. При встрече с ним они хоть и разговаривают, но как-то неохотно и скупо, вечно куда-то торопятся, извиняются, что их ждет очень важная работа, и уходят. Теперь только Ф|раня радовался этим встречам, во время разговоров только он сохранял прежнюю сердечность...

Франя тянулся к своим знакомым, хотел вместе с ними развлекаться, готовиться к вечерам, запoлненным пением и танцами, играми и другими видами развлечений, импровизированных или подготовленных заранее; эти вечера устраивались или для жителей дома, или для более широкой публики.

А знакомые не могли придумать ничего лучше, как говорить с ним о работе, словно хотели подразнить его. Они делали удивленный вид, жалели его и качали головами, когда Франя отговаривался тем,что пока не может найти для себя ничего подходящего, что его всюду преследует неудача.

Друзья по спорту тоже охладели к нему. Франя не сразу заметил, что происходит процесс постепенного охлаждения; он даже не мог точно сказать, когда это началось. Но он все-таки продолжал ходить в клуб "Белых мячей", делая вид, что ничего не замечает. Даже Милош, его старинный противник в одиночной игре, с которым они обменялись не одной тысячью мячей, вдруг изменил ему. Если они должны были играть с Франей, он вдруг отказывался в последнюю минуту или же выяснялось, что он уже занят в игре с другим. И для парной игры пары подбирались без него - он как будто всюду опаздывал. Но Франя продолжал верить, что все это пройдет так же внезапно, как и началось.

Неважно обстояло дело и в футбольном клубе.

Франя был замечательным спринтером, и поэтому цвета своего клуба он обычно защищал на левом краю. И вот он стал замечать, что во время тренировки ему перестали подавать мяч, о нем словнэ забывали. Франя получал мяч только случайно или когда сам отвоевывал его. Даже в решающем матче на первенство бульвара "Дружба народов" Франя не участвовал. На его место был поставлен другой игрок, гораздо более слабый,- и два очка были потеряны! Так им и надо!

Вначале Франя считал, что причиной всех этих обид и несправедливостей является его неудачное путешествие на крылатом коне в созвездие Лиры, его взлет и падение. Но почему нужно до сих пор наказывать его за старую ошибку? Почему ему не дают жить тихо, мирно и спокойно и пользоваться всеми благами жизни? Он давно смирился со своей участью, забыл о своих поэтических мечтаниях, как о вишневом саде, который отцвел три года назад.

Он готов был поклясться каждому, что не только пером, но и мысленно не прикоснется ни к чему, что хотя бы отдаленно напоминало стихи. Ведь ему до глубины души опротивело не только писать стихи, но и читать их! Уже с самой своей стихотворной катастрофы он не брал в руки ни одной книги стихов. А все поэтические новинки, которые до сих пор автоматически посылают ему, он, не раскрывая, бросает в корзину для мусора!

И, ко всему этому, Франины друзья еще стараются внушить ему, что имеется другая причина, почему все его избегают, почему почти весь мир отвернулся от него. Они ни в чем не обвиняют его, настолько они вежливы, однако всячески намекают ему, что пора бы начать что-нибудь делать. Словно для них это так уж важно! Словно все его будущее зависит от того, станет ли он четыре часа где-то с чем-то возиться - что они называют "включиться в работу". Франя понимает, что без работы человеку скучно. Но ведь он по-своему трудится и, может быть, напрягает свой мозг и руки больше, чем четыре часа в день! Разве это не умственная работа - слушать симфонию, исполняемую множеством различных музыкальных инструментов, которые требуют его напряженного внимания и атакуют со всех сторон его органы чувств? А прочесть в один присест от начала до конца исторический роман, читать до рези в глазах? А сыграть в шахматы, и не одну, а, например, десять партий подряд? Во время игры мозг напряжен, как тетива лука, перед тем как послать стрелу,- стрелы-мысли летят одна за другой; такое истязание мозговых клеток - разве это не работа?

Франя занимается и физическим трудом. Фехтование и теннис требуют прекрасной работы рук.

Мускулатура разливается не от хорошей еды, а от постоянных упражнений пусть придут и пощупают, какие у него мускулы! Франя работает не только руками, но и всем телом! Когда он возвращается с футбольного состязания, удачного или неудачного, ноги у него подгибаются от усталости, а устать можно только от работы, не так ли, голубчики?

1Больше всего огорчает Франю, что и Маргаритка дуется на него, не желает больше кататься в его машине! Она вторит всем остальным - совсем его не понимает. Последний раз они ездили вместе к влтавским каскадам. Машина быстро примчала их к первой плотине. Потом они проехали мимо ряда озер озера Уток, Аистов, Карпов, озера Чаек и Вальдшнепов; все озера были живописно расположены среди зеленых склонов и скал, причем каждое отличалось своей особой прелестью. Они объехали последнее озеро - Лебединое, окаймленное широким пляжем. Горячее солнце было затенено белым искусственным облаком, края которого отливали золотом. Песок блестел, цветистые флаги трепетали от легкого ветерка, звали и манили в воду, но Маргаритке не хотелось греться на солнце.

В клетчатых трусиках и белой блузке из холодящей материи она задумчиво сидела рядом с Франей и с наслаждением вдыхала аромат чуть распустившихся роз, которые он принес ей. Казалось, она вообще не слушала его. А он, начав издалека, опутывал ее замысловатыми фразами и словами, очень осторожно приближался к цели своего разговора. Он не собирался рассказывать ей, какие неприятности приходится ему терпеть от людей, так низко он не пал, чтобы плакаться перед ней, жаловаться на своих знакомых,-никогда она не узнает, как старое вино дружбы превращается в уксус.

Но теперь настала удобная минута, чтобы выяснить, почему эта девушка, которую он любит, вдруг стала с ним так холодна, словно она заодно со всеми теми, кто против него.

– Маргаритка!
– произнес он наконец, видя, что своими речами он уже ничего не может ни поправить, ни испортить.- Слышишь! Я не поэт! Я никогда им не был и не буду! Клянусь всеми небесными светилами, тогда это было недоразумение, роковая ошибка. Не буду! Никогда не буду!

Она удивленно посмотрела на него, продолжая молчать.

– Я хочу знать правду! Пусть у нее будет привкус соли, уксуса или мыльной пены, но пусть это будет правда! Почему ты от меня отворачиваешься? Я давно уже замечаю, что ты не такая, какой была раньше. Или, может быть, я изменился? Ты мечтала о поэте, а я не поэт! И не буду поэтом! Я хочу наконец услышать от тебя: в этом ли кроется причина, почему, почему... Скажи, и я сейчас же уеду...

Маргаритка покачала головой. Франя не понимает сам себя, ходит по лесу и не видит деревьев!

У нее не было желания объяснять, что существуют вопросы второстепенные и главные, серьезные и незначительные. Есть вещи, о которых можно говорить когда угодно, а есть такие, о которых не говорят. Маргаритка продолжала молчать и думать.

У нее было много оснований для того, чтобы поразмыслить над поведением Франи. Оно вызывало в ней недоумение, неодобрение и гнев. Франя - эгоист, живег только для себя, как бабочка, порхает с цветка на цветок. Словно одним своим существованием он приносит пользу, делает кому-то добро, словно он не человек, а какое-то чудо природы.

Разве не является первой обязанностью каждого, кто выпал из трудового процесса, не откладывая и не теряя времени на лишние разговоры, снова включиться в бесконечные ряды трудящихся, покончить со своим безрадостным состоянием "безработности"?

Это состояние неблагоприятно отражается на здоровье, противоречит правилам гигиены и, кроме всего прочего, свидетельствует о недостаточно развитом внутреннем такте. И эту простую истину, этот великий, хотя и неписаный закон человеческого общества Франя как будто не понимает. Как поэт, он был важным звеном в трудовой цепи, но после своего крушения он должен был немедленно переключиться на другую работу. Если бы она могла преподнести ему все это на тарелке, вместе с ножом и вилкой! Крикнуть ему в лицо: ты лентяй, ты не заслуживаешь снисхождения!