В стране ваи-ваи

Лучше всего было не мешкать с возвращением, тем более, что я еще собирался спуститься хоть немного вниз по Мапуэре, а на обратном пути через Акараи исследовать несколько пробных площадей. И, наконец, ведь я назначил себе определенную дату возвращения в Джорджтаун: перед тем, как вылететь с Ганнс-Стрип, полковник Уильямс сказал мне, что 9 декабря (то есть теперь уже ровно через месяц) он прилетит в Люмид-Пау — туда каждые три месяца присылали самолет за балатой. Если мы выйдем немедленно и будем двигаться быстро, то можем успеть все сделать и застанем самолет. А это сбережет нам не только расходы на специальный рейс, но и немало времени, потому что иначе придется добираться через саванны до другого аэродрома.

Я сидел, разбирая образцы, потом случайно глянул сбоку на крону таинственного дерева и… увидел два цветка. Они примостились над большим суком в таком месте, что я снизу никогда бы их не разглядел. Наконец-то мы сможем опознать загадочное дерево.

Я вскарабкался по стволу и пригнул колючие ветви: воздух наполнился ароматом, напоминающим запах гардении. Изящные трубочки цветков с оранжевой серединкой и бледно-кремовыми лепестками росли маленькой гроздью во влагалище одного из двух темно-зеленых глянцевитых супротивных листьев. По всем признакам дерево могло принадлежать только к семейству кутровых (Apocynaceae). И действительно, позднейшее изучение показало, что оно представляет один из видов Lacmellia.

Закончив работу, я пошел в деревню, мирно дремавшую на солнце. Юхме делал стрелы. Я сел подле него и стал наблюдать; он слыл среди мавайянов самым искусным мастером этого дела.

Юхме срезал для заготовок несколько цветущих стеблей стрельного злака — тонкие прямые цилиндры с мягкой сердцевиной длиной от четырех с половиной до шести метров; эти злаки росли повсюду вокруг деревни. Верхушки, увенчанные облачками серебристо-желтых колосков, он отделил, стебли высушил и разрезал на части длиной в полтора-два метра. Более тонкие стрелы предназначались для птиц и рыбы, а также для отравленных наконечников, более массивные — для крупной дичи.

Просунув конец заготовки в петлю на бечевке, Юхме осторожным вращением сплющил его, затем перевернул заготовку и повторил операцию. После этого он аккуратно обмотал оба конца вощеной нитью. Вставив в сердцевину с одной стороны тонкий конический наконечник из дерева, с другой — ушко, он закрепил их еще несколькими витками нити. Наконец, держа стрелу прямо, он повертел ее, проверяя, подправил кое-что и окончательно затянул и завязал нити.

Приготовив несколько стрел, Юхме открыл плетеную коробочку с перьями и, отступив немного от концов, прикрепил к черенку украшения — расположенные попарно маленькие пушистые перья тукана, желтые и красные. Для оперения он взял маховые перья гарпии и ара, крепко примотав их узорной нитью. И в заключение, послюнив большой и указательный пальцы, чуть скрутил задние концы маховых перьев, чтобы стрела вращалась в полете и летела прямо в цель.

На «сборку» каждой стрелы уходило минут двадцать. Если учесть время, необходимое для вырезки отдельных частей стрелы (наконечника, древки и ушка), изготовление одной стрелы занимало примерно полдня. Все они слегка отличались отделкой одна от другой. Были среди них и «забавные»: одни жужжали в полете, у других в середине был вложен камешек, как горошина в погремушке. Юхме потратил на стрелы гораздо больше труда, чем это было строго необходимо, особенно если учесть их хрупкость и краткость существования, — ведь большинство стрел ломается после первого же выстрела. И все-таки мастер предпочитал делать их именно так. Как и все предметы, изготовляемые мавайянами и ваи-ваи, эти стрелы были в то же время и произведениями искусства.

Индейцы любят украшать свои изделия. Кисточки из перьев, бисер и горошинки помещаются всюду, где только можно: на луках и стрелах, корзинах, гребнях, гамаках, ситах и других предметах обихода. Они украшают себе носы, уши, кисти рук, щиколотки, наряжают своих обезьянок и собак, не жалея сил, мастерят безделушки.

Иное, более серьезное назначение имеют рисованные узоры, красные или черные, которыми индейцы покрывают все гладкие деревянные поверхности. Часто эти узоры в характерных силуэтах изображают ягуаров, ленивцев, обезьян, белок, ящериц, лягушек, скорпионов. Но нередко узоры настолько абстрактны, что непосвященный человек не поймет их содержания. И однако же почти все они, даже самые замысловатые и условные, имеют свое определенное значение. Много маленьких крестиков — это трава саванны, две спирали — муха (точнее, ее глаза), треугольник — рыбий хвост, зигзаг — или текущая вода, или, если он утолщен с одного конца, змея, или ящерица (крючки на обоих концах зигзага), а также молодой пальмовый лист (тогда он переплетается с другими зигзагами). В то же время самые различные узоры, от полуреалистических до предельно абстрактных, могут обозначать одно и то же, — скажем, ленивца или ящерицу.

Фэрэби объяснил возникновение многих абстрактных узоров в искусстве ваи-ваи (современные орнаменты мавайянов почти во всем идентичны им), показав их связь с изготовлением плетеных изделий. Реалистические изображения постепенно сменялись абстрактными из-за того, что в плетеных изделиях кривые линии неизбежно заменяются ступенчатым орнаментом, что уже само по себе подразумевает какое-то упрощение и стилизацию. Но узоры эти развились из реалистической живописи, более реалистической, чем современная живопись мавайянов и ваи-ваи, и напоминающей скорее всего искусство родственных им племен араваков и карибов [82] .

82

Мавайяны — боковая ветвь араваков, которые много веков назад переселились на север из Центральной Бразилии. Вай-вай — часть племени карибов, которое соперничало с араваками и нередко покоряло их.

Глядя на Юхме — он занялся теперь плетением корзиночки с узором, символизирующим скорпиона, — я подумал, что эта работа для него — род умственной деятельности. Он весь ушел в свое дело, подобно шахматисту, и под его пальцами медленно возникал четкий геометрический узор, составленный из трех прямоугольников. Юхме отлично ориентировался во множестве тонких ленточек, торчавших из основы; чувствовалось, что он не воспроизводит заученное, а может создать любой узор.

^{_{1 (скорпион) и 2 (лягушка) — плетеные узоры мавайянов; 3 (ящерица) — рисованный узор на декоративной палице ваи-ваи; видна связь с плетеными изделиями; 4 — рисованный узор на терке ваи-ваи}}

^{_{1 (глаза мухи) и 2 (рыбьи хвосты) — рисованные узоры ваи-ваи; 3 — мавайянская мужская шкатулка; два пятнистых ягуара смотрят друг на друга, между ними — пчела. Прямые линии по краям означают деревья, крестики — траву или листья; 4 — изображение анаконды (посох ваи-ваи)}}

В представлении мавайянов и ваи-ваи вселенная — это просто-напросто обитель человека, который ничуть не значительнее других живых созданий. В своих легендах мавайяны говорят, что они либо прямо происходили от животных, либо понимали раньше язык животных. Огонь, согласно мавайянской легенде, был открыт женщиной, которая вышла замуж за тинаму, а прародительница их народа, соответствующая Еве христиан, была дочерью анаконды. Ее выловил из глубокого водоема, в котором она жила вместе с отцом, прародитель людей, младший брат творца, весьма удивив этим самого творца и даже вызвав его зависть (хотя тот уже давно подозревал о существовании женщин). Образ творца у мавайянов расплывчат, даже в описании сотворения мира. Он создает землю примерно так, как человек строит дом, и поселяется на ней вместе с братом, занимаясь рыбной ловлей и охотой с помощью обученных лис (до появления собаки). Кругом живут другие люди, явно существовавшие ранее (подобно тому, как Адам и Ева также жили среди других, ранее существовавших людей — иначе как бы мог жениться Каин, их единственный сын и потомок после смерти Авеля!). Творец в преданиях мавайянов похож на вождей их собственных племен, основанных на сравнительно свободной организации. Ныне творец мавайянов, престарелый мудрец, обитает на небесах, совершенно безразличный к тому, что происходит на земле, и потому никто ему не молится.

Индейцы верят, что у птиц, жуков, скорпионов, зверей, растений, камней и воды есть души и что души мертвых возносятся к небесам и живут вместе с творцом. Впрочем, иногда души возвращаются на землю и бродят по ней — умершего человека или животное можно увидеть во сне.

Почти все духи безобидные, но есть среди них и злые, например те, которые мерещатся человеку в бреду, или те, что таятся в лесах и нападают на одиноких путников. Всего страшнее духи, которые подчиняются колдунам; это из-за них люди болеют и умирают. Быть может, стремление индейцев изображать все окружающее, особенно то, что вызывает у них страх, — это попытка умилостивить духов?

Интересно будет проследить дальнейшую эволюцию творчества мавайянов. Итог обещает быть грустным — скорее всего, их художественному ремеслу придет конец. Миссионеры подступили вплотную к индейской деревне, а встреча с ними обычно делает жизнерадостных, привлекательных индейцев мрачными, замкнутыми и недоверчивыми. Пройдет не один десяток лет, прежде чем они снова «оттают» и выйдут из состояния углубленного самосозерцания, но к тому времени старая культура будет забыта…

^{_{Слева: рисованный узор в центре терки (зигзаги по краям обозначают текущую воду, вверху и внизу — пальмовые листья). В центре: рисованный узор на обратной стороне терки. Справа: сложный плетеный узор на сите (если смотреть по диагонали, можно разглядеть изображение ленивца, сходное с изображением на центральном рисунке)}}