В Суоми

«Даже если репарации и были большим испытанием для страны, то все же они имели многие положительные стороны для нашего народного хозяйства и особенно будут иметь в будущем».

К тому времени судостроительные заводы США из-за отсутствия заказов сворачивали производство.

Многие верфи западных стран стояли пустыми.

Иностранные «доброхоты» злорадствовали: теперь, мол, в Суоми разразится кризис! Репарации закончены. Западные страны не нуждаются в продукции новых финских предприятий, потребовавших такие большие капиталовложения. Финнам придется закрывать их и десятки тысяч трудящихся перевести на другие работы…

Однако, вопреки этим прогнозам, машиностроительная и судостроительная промышленность Финляндии, занимавшаяся поставками по репарациям, продолжала поставлять свои изделия в Советский Союз уже в порядке обычного коммерческого товарооборота.

Подписаны были долгосрочные соглашения. 84 тысячи рабочих получили гарантированную работу… Кстати, развившаяся благодаря репарациям металлообрабатывающая промышленность поставляет на внутренний рынок сельскохозяйственные машины, оборудование бумажного и лесопильного производства, вещи домашнего обихода. Подавляющая часть ее продукции (кроме судостроения) остается в Финляндии. Это уменьшает потребность в иностранной валюте и делает стабильной экономику страны.

— Скажите, а не противоречит ли то, что мы видели утром в гранитном доке, тому, что вы говорили, будто Запад не давал заказы финским судостроителям? — спросил я, вспомнив о строящемся здесь по заказу США огромном судне.

— Нисколько не противоречит, — отозвался инженер. — Во-первых, мы вели разговор о пятьдесят втором годе — годе окончания репараций. Во-вторых, выполняя советские заказы, мы завоевали во всем мире славу отличных судостроителей. И сейчас даже страна судостроителей — Швеция — предоставила нам заказ на мощный ледокол. Суоми строит суда и для Народного Китая, не говоря уже о финском правительстве и финских фирмах, которые раньше предпочитали заказывать корабли в Голландии. И даже Америка, не желая терять здесь свое влияние, несмотря на то, что у нее самой не загружены верфи, предоставила нам заказ на такой большой дизель-электроход. А доллары нам нужны!

…Может быть, эта главка, как заметил редактор, и перегружена цифрами. Но я не раскаиваюсь в этом, даже если они покажутся читателю менее интересными, чем мне. Во всяком случае, когда на другое утро, выезжая в Пори, за железнодорожными путями мы остановили машину, чтобы бросить прощальный взгляд на Турку, и я снова увидел высокую башню кафедрального собора, розовевшую в лучах утреннего солнца, и справа от нее тоже вознесенную к небу, еле видимую отсюда, геометрическую вязь кранов «Крейтон — Вулкана», то я уже гораздо лучше, чем раньше, понимал пути, по которым в «столицу прошлого» приходит будущее.

«Суоми» или «Тикка»

Вернувшись в Хельсинки из поездки по стране, я пришел в Президиум Демократического союза народа Финляндии, который помещается на шестом этаже дома рабочего общества трезвости «Койтто».

Из окон здания видны и гранитные ступени лестницы парламента, ведущей к гранитной же колоннаде портала, и облицованные желтоватой керамикой стены главного почтамта, и большая, просторная площадь внизу, которая кажется тесной от бесчисленных автобусов, уходящих отсюда в Лахти, в Тампере, в Турку, в Хямеенлинна и другие дальние междугородные и даже международные рейсы.

Депутат Энне — немолодой уже, худенький человек. Удивляешься, узнав, что это именно он, а не его однофамилец, ставил рекорды в беге на короткие дистанции. Но я пришел к Энне не как к спортсмену, а как к одному из составителей плана индустриализации страны — плана, который стал частью программы ДСНФ. Естественно, что беседа наша сейчас вращается вокруг этого плана.

Я рассказал Энне, что на телеграфных столбах в Лапландии видел плакаты, изображающие фабричные трубы новых заводов. Аграрии и коалиционеры так же, как и социал-демократы, стоят за индустриализацию, и свежему человеку может показаться, что в этом вопросе все партии в стране единодушны, непонятно только, почему они так поносят друг друга.

— Конечно, все уверяют, что они за индустриализацию, — отозвался Энне. — Но пути, которые при этом предлагаются, ведут в разные стороны. Путь коалиционеров и правых социал-демократов приведет страну к еще большей зависимости от иностранного капитала. Наш путь ведет к экономической независимости. Промышленники и их Коалиционная партия предлагают все средства государства — деньги от займов, доходы от налогов, взимаемых с населения, и так далее — бросить на дальнейшее первоочередное развитие лесопильной, целлюлозной промышленности. Государство и здесь является рачительным опекуном этих монополий. — Энне встал из-за стола. — Мы же говорим, повторяю, что этот путь приведет к еще большей зависимости экономики нашей страны. Народные деньги пойдут в первую очередь на пользу монополистам, на увеличение их сверхприбылей.

Демократический союз народа Финляндии предлагает в первую очередь развивать металлургию и машиностроение: это первооснова и промышленности и самостоятельности страны.

— Машиностроение работает у нас на привозном, дорогом сырье. Но у нас же есть и свое сырье. И с каждым годом растут разведанные запасы руды. У нас есть медь — самые крупные рудники в Европе. Открыты промышленные месторождения ванадия, молибдена, бериллия, цинка… Мы можем развивать передовую металлургию, — шагая по кабинету, убежденно говорил Энне.

И мне было понятно, почему его выступления имеют такой большой успех. Ни одного лишнего слова, все точно взвешено, фактически проверено, неопровержимо — и при этом предельно просто. За всеми этими цифрами и фактами, которые он сообщает аудитории с грубоватым народным юмором, — страстная уверенность в том, что родной народ может и должен жить лучше, удобнее и богаче, чем живет сегодня.

— Ежегодно в промышленность приходит тринадцать тысяч новых людей, молодежь, — сказал Энне. — Им нужно предоставить работу. Так вот, чтобы создать одно рабочее место в бумажной промышленности, требуется вложить в предприятие три с половиной миллиона марок. А рабочее место в машиностроении обходится в девятьсот тысяч марок. Вложив те же деньги, мы можем устроить на работу в четыре раза больше людей.

Слушая Энне, я понял, что забота о развитии металлургии — это и забота о будущем финской молодежи.

Вот почему все, кого тревожат здесь судьбы молодежи, с радостью узнали, что Советский Союз согласен предоставить Финляндии кредит, проекты и оборудование для строительства большого металлургического завода.

* * *

Через некоторое время, проезжая из Куопио в Юваскюля, мы остановились на отдых у лесного озера, вблизи от корпусов большого завода. Здесь во время войны работал инженер, с которым мы познакомились в Турку, на «Крейтон — Вулкане». Тогда, в годы войны, в цехах этого завода выпускали автоматы «Суоми», из которых строчили финские снайперы — «кукушки». Сейчас здесь производят отличные швейные электромашинки «Тикка», названные по имени водопада, над которым высятся заводские цеха, — Тиккакоски.

— Люди, которым больше по душе строчка автоматов «Суоми», чем строчка швейных машин «Тикка», делают все, чтобы страна отказалась от предложенных Советским Союзом кредитов на развитие металлургии, — сказал мне метранпаж рабочей газеты Куопио, который на своем «Москвиче» взялся доставить нас в Ювяскюля.

Выполняя волю целлюлозно-бумажных монополий, реакционеры по-прежнему стремятся превратить Финляндию в страну «одного продукта».

Но ее передовые люди знают, что если лес поднял хозяйство страны до его нынешнего уровня, то металл обеспечит Суоми подлинную экономическую независимость.