В сутках двадцать четыре часа

— Начальник административного отдела Московского Совета Волков распорядился, чтобы мы с тобой выехали в Егорьевск и разобрались в обстановке. Задача не просто техническая, а политическая. Таков приказ!

В тот же день они поездом выехали в Егорьевск. Чем ближе подъезжали к городу, тем сильнее чувствовался пожар. У пассажиров тревожные лица, все разговоры заканчивали одним и тем же — бедой, которая бушевала в уезде. Вагоны тонули в дыму, паровоз пронзительно и тревожно свистел, предупреждая на переездах пеших и конных о своем приближении.

Чугунова и Соколова встретил на вокзале начальник уездной милиции Мелихов, кратко, по-военному доложил приезжим об обстановке. И по тому, как докладывал начальник егорьевской милиции, чувствовалось, что он принял необходимые меры — все свои наличные силы, не ожидая приказа, уже бросил на борьбу с огнем. Чтобы не терять времени, Мелихов предложил проехать на место пожара. Во дворе милиции стояли четыре оседланные лошади.

Следом за Мелиховым все перешли на рысь, держа путь к задымленному сосновому лесу. По мере приближения к пожару они встречали на дороге людей с лопатами, топорами, пилами. Мелихов, придерживая коня, окликал знакомых. Люди здоровались с начальником милиции, рассказывали ему, где идут работы. Чугунов отметил про себя, что Мелихова тут все знают.

Всюду стоял горький запах дыма. Огонь бился в вершинах деревьев, разбрасывая во все стороны искры и горящие ветки. Пламя ухало и свистело, пожирая ели и сосны, березы и осины. В ста метрах от горящего леса стояла неимоверная жара.

В этом аду из дыма и огня работали жители города: окапывали лес канавами, рубили просеки, засыпали огонь песком. Ими руководили сотрудники уездной милиции. Не боясь людей, из объятого пожаром леса выходили лоси. Ища спасения, забирались в болотную жижу.

Соколов попросил Мелихова кратчайшим путем провести его к Шатурстрою — Большой Шатуре, как его тогда называли, потому что возле Черного озера была построена опытная временная станция Малая Шатура, которая уже давала ток. В обход очагов пожара Мелихов повел москвичей к Шатурстрою.

Картина всюду была одна и та же. Там, где верхний слой земли уже сняли для добычи торфа, огня не было видно. Над болотом курился синеватый дымок. Поверхность же нераскрытого болота оставалась ровной. Она чем-то напоминала картофельное поле после уборки, высушенное ветром и солнцем. Коровы и лоси, спасаясь от огня и дыма, смело ступали на эту кажущуюся твердой поверхность и проваливались в огненные ямы. Торф горел под слоем дерна. Во многих местах чернели зловещие провалы, разнося запах горелой шерсти и мяса. Огненные ловушки подстерегали не только животных, но и людей.

Благополучно миновав опасную зону, милиционеры подъехали к зданию конторы. Навстречу вышел начальник строительства, инженер А. В. Винтер, будущий академик, строитель Днепрогэса. Он руководил строительством Большой Шатуры. Соколов представился.

— Прибыли вы вовремя, — приветствовал их Винтер. — Люди для борьбы со стихией есть, но нужно их организовать, научить тушить пожар. Строителей, верно, не много, но на добыче торфа занято около семи тысяч работниц. Я думаю, что мы договоримся, — женщины, в основном, молодые, сильные, хорошие труженицы, если нужно, они станут неплохими пожарными. Правда, вся их спецодежда — лапти и брезентовые бахилы. Им бы сапоги выдать. Да где их взять?

— Товарищ Винтер, не могли бы вы нам показать строительство и подступы к нему? — попросил Соколов.

— Это моя обязанность. — Винтер позвал инженеров и прорабов. — Время дорого, пошли, товарищи. За лошадей не беспокойтесь: напоят и накормят. Я распорядился.

Наибольшая опасность угрожала стройке со стороны Егорьевска. Там, куда ни посмотришь, над болотом высились огромные пирамиды заготовленного торфа — миллионы тонн.

— Наша Большая Шатура будет самой крупной электростанцией в мире, работающей на торфе. А это ее пища, — показал Винтер на пирамиды. — Надо спасать. Если они сгорят, долгое время станция не сможет давать ток. Ей просто не на чем будет работать. Вернетесь в Москву, передайте это товарищам.

Милиционеры возвратились в Егорьевск. Соколов по телефону связался с Волковым. Доложил: на территории Егорьевского уезда лесные пожары полыхают в двадцати семи местах. Есть человеческие жертвы. Наибольшую опасность пожар представляет на торфяном болоте, примыкающем к Шатурстрою. Огонь идет глубоко. Толщина горящего торфа достигает трех метров. Мелихов работает самоотверженно, но ему нужна поддержка. Передал Соколов и беседу с Винтером.

Выслушав его, Волков распорядился:

— С Чугуновым выезжайте немедленно в Москву. Меры будут приняты.

После доклада Волкова президиум Моссовета принял решение — для борьбы с огнем направить в Егорьевский уезд сотрудников столичной милиции. Командующий войсками Московского военного округа К. Е. Ворошилов назначил уполномоченным по тушению лесных пожаров в районе Егорьевска комкора М. М. Ольшанского и выделил ему 1000 красноармейцев-саперов. Его помощником от Моссовета назначили Соколова. Административный отдел сформировал из сотрудников милиции отряд в 420 человек. Москва, кроме того, направила две мощные пожарные автомашины и команду пожарных. Инспектора милиции Василия Сергеевича Чугунова назначили уполномоченным по организации тушения пожаров на торфяных болотах, примыкающих к Шатурстрою, и непосредственно на строительстве. Ему выделили кавалерийский взвод и самокатную команду милиции, всего около ста человек, и наделили особыми полномочиями. Его уже ждал начальник строительства. Прочитав мандат, Винтер вернул его Чугунову.

— Со своей стороны буду оказывать всяческую поддержку, уважаемый Василий Сергеевич. Действуйте смело и решительно, ставьте меня в известность о всех затруднениях. Для координации действий, если не возражаете, будем встречаться в конторе.

Ознакомившись с обстановкой, Чугунов сразу понял, какая ответственная задача ложилась на плечи милиционеров, множество неотложных дел. Он уловил главное — люди боролись с огнем самоотверженно, но единого руководства не было. Каждый действовал по своему усмотрению.

Чугунов, получив согласие Винтера, написал первый приказ:

«С этого числа все наличные силы, привлекаемые к тушению пожара в секторе Шатурстроя, поступают в мое распоряжение. Территория стройки и торфоразработки объявляется на осадном положении. Ее могут покинуть только лица, получившие разрешение начальника строительства и начальника сектора. Мои указания обязательны для всех!»

Отряд разместился в двух бараках.

Первый приказ уполномоченного остался вроде бы незамеченным, все шло по-старому: люди бегали с ведрами, лопатами. Погасят огонь в одном месте, появляется очаг в другом. Вместе с начальником пожарной охраны Венке Чугунов предложил руководству строительства разбить всю аварийную местность на секторы. Работниц и строителей разбить по сотням. Во главе людей, выделенных в секторы борьбы с огнем, поставить командира из наиболее опытных сотрудников милиции, сотни тоже возглавят милиционеры. За каждым сектором закрепить постоянных людей. Команда столичных пожарных — резерв, в случае необходимости используется в полном составе.

Винтер утвердил план.

— У нас как на фронте, Василий Сергеевич, вы — командир, мы — солдаты. Приказывайте.

На наиболее опасный сектор Чугунов поставил командира взвода самокатчиков Александра Прокопюка. Помощником у него была ударница, девушка из Рязанской губернии Настя Голубева.

— Девчата, теперь мы как солдаты, командиры у нас красивые, сильные. Если будем хорошо работать, огню не устоять против наших бабьих рук, — обратилась Настя к подругам. Сказала и зарделась: так много ей еще не приходилось говорить при народе.