В тени монастыря
Шрифт:
– У меня очень сильно болит, мне нужен врач.
– Ничего, поболит и перестанет. Видишь, вас здесь сколько! Другим тоже ушник нужен, а ты не выглядишь больным.
В этот момент боль усилилась, и Ярин не успел подумать о том, какого черта дура в регистратуре ставит ему диагноз. Он смог лишь сказать:
– Пожалуйста, мне очень больно, я прошу вас, - боль вновь усилилась, и на глазах показались слезы, - запишите меня к доктору.
– Не знаю, не знаю, что я могу для вас сделать... Ладно, так и быть, держите!
Регистраторша протянула Ярину талон. Разумеется, он у нее был, и даже не был последним. Талонов было в целом достаточно, и
Парень поднялся на второй этаж и снова попал в очередь. Перед нужным ему кабинетом сидело несколько старушенций различных народностей. Одна из них, толстая, как и все тролли, воинственная бабка с раскрашенным лицом и нежно-фиолетовыми волосами, ткнула в Ярина пальцем.
– К ушнику?
– грозно спросила она.
– Да, - командирские интонации в голосе бабки были столь сильны, что не возникло даже и мысли спросить, кто, собственно, она такая.
– Эх, ты!
– презрительно прогремела старуха.
– Такой молодой, а туда же! Вот мы в твое время...
– Понимаете, я вчера слишком много просидел на улице, и вот...
– невесть с чего стал оправдываться Ярин.
– ... в окопах сидели, с врагом воевали, и не хныкали! Не то что нынешнее поколение, тьфу!
– не слушала его бабка, - ну заболело ухо, делов-то! Яйцом погрел, и вперед!
Ярин уже несколько оправился от контузии боевым баском, и в очередной раз поразился, сколько же в здешних больных энергии.
– А кто здесь...
– За ней будешь!
– ткнула пальцем бабища в одну из своих соседок, седоволосую троллиху. Та вскинулась:
– Как это за мной? Вот она же последней пришла!
– Какое за тобой?
– отозвалась сухая, сморщенная гоблинша с недобрыми глазами, сжимая в руках деревянную палку с увесистым набалдашником, - я тут с самого утра сижу, отходила ненадолго, когда ты пришла, было дело, но...
– Ага, щас, куда ты там уходила, не было тебя?
– Я занимала!
– За кем ты занимала?
К дискуссии стали подключаться соседки, каждая из которых свидетельствовала в пользу той или иной стороны. Страсти накалялись:
– Без очереди прет!
– Да я ветеран!
– А я инвалид!
– Мы тут все ветераны! Я на Назимчанском заводе, от зари до зари...
– А я на Староместском фронте!
– Ну-ка живо в очередь, гадина! Ишь, паскуда, пролезть думает!
– Чтоб ты издохла!
– Да ты сама сдохнешь, пойду, за твой упокой помолюсь!
– Ах ты...
Старухи повскакивали с мест, и гоблинша, ветеран Староместского фронта, уже перехватила поудобнее клюку, как вдруг... Зачинщица скандала сползла на пол. Глаза ее закатились, ее тело начала бить мелкая дрожь.
– Ой, бабоньки, что делается... Что ж это с ней... умирает, кажется. Доктора!
– раздавалось с разных сторон. Прибежавший лекарь протолкался через плотное кольцо сочувствующих старухиных задниц, расстегнул пострадавшей воротник, протер лоб, начал измерять
– О-о, что со мной, о-о... я умираю...
– глаза Эрхи внезапно выхватили из толпы обидчицу.
– Это все она!
– возопила троллиха, указывая на обидчицу пальцем, - это она довела меня до такого состояния! Доктор, я вас умоляю - разберитесь с ней, она симулянтка!
Лекарь уже помог Эрхе подняться, и повел ее по коридору в свой кабинет. А бабка-то сорвала главный приз!– подумалось Ярину. Действительно, не только она попала на прием без очереди, но с ошеломительным преимуществом выиграла схватку, сорвав больничный аналог оглушительных оваций - неотложную медицинскую помощь.
Где-то через полтора часа до Ярина дошла очередь, и он вошел в кабинет, в котором за столом сидела молодая, чуть постарше его, девушка с изможденным и злым лицом. Она даже не взглянула на парня, быстро водя пером по бумаге. Ярин сел, подождал пару минуток - лекарша как раз дописала до конца листа, привычным движением встряхнула его, чтобы просушить чернила, убрала в стопку и тут же положила перед собой новый, чистый.
– Имясколькополныхлетместоработыадрес?
– еле слышно буркнула она.
– Чего-чего?
– Сколько полный лет, говорю, - повысила голос женщина, - место работы? Адрес?
– Вообще-то у меня ухо болит, и я уже три часа...
– Это сейчас неважно.
Ярин подчинился, и еще в течение десяти минут врачиха быстро записывала биографию парня, которую он придумывал прямо по ходу дела - чтобы наговорить лишнего, как тогда в Академии. Наконец, оторвавшись от бумаг, девушка повернулась к Ярину, и, недолго думая, ткнула пальцем его в ухо.
– Ай!
– Ясно! Надо было яйцом греть! А сейчас уже поздно. Только операция!
Врачиха взяла бумажку поменьше и снова принялась писать - на сей раз направление, которое и вручила Ярину, объяснив, что ему нужно пройти в подвал.
Полный нехороших предчувствий, парень дошел до холла и спустился по лестнице на цокольный этаж. Ожидания не обманули - место и впрямь выглядело место очень неприглядным: облупившиеся зеленые стены, холодный каменный пол, носящийся в воздухе слабый запах спирта. Но это было еще не так плохо, как атмосфера безнадежного ужаса. Здесь никто не обсуждал последних новостей и даже не ругался - люди, выстроившись вдоль стен, вжавшись в них, покорно и тихо ожидали своей очереди. Ярин прошел мимо двери зубного врача - рядом с дверью был вывешен красочный плакат, улыбающийся до ушей белоснежный зайчонок в докторской шапочке, который подбадривал будущих пациентов. Из-за двери, однако, доносились приглушенные вопли, а очередь перед этим кабинетом была особенно испуганной. Через пару дверей Ярин наткнулся на кабинет, в который его отправили.
Очереди в него не было, и, сунувшись внутрь, парень увидел здоровенного санитара тролля, привязывающего к стулу маленькую девочку. Малышка застыла от страха, и полными слез глазами смотрела на стоявшую рядом мать. Та через силу улыбалась, подбадривая свою дочь, мол, все хорошо, больно не будет, и пытаясь развеселить ее куклой. В этой время из-за ширмы показался лекарь в белом колпаке, лицо которого скрывала марлевая повязка. В его руке был зажат блестящий стальной скальпель. Лекарь приблизился к девочке и засунул инструмент ей в горло. Девочка завизжала от страха, затем - от боли: хирург вырезал ей воспаленные миндалины.