В тени монастыря
Шрифт:
Да ведь она сомневается! Гедеон задумался. Исследователь? По собственному опыту общения с профессорами он знал - ученые никогда не бывают ни в чем до конца уверены. Если подобрать слова, то, возможно, удастся подтолкнуть ее в правильном направлении... Может, она и передумает?
– Но ведь Империя когда-то остановила бесовские орды, победив их прямо здесь, в Щачине. Кому, как ни ей, доверить хранение источника силы, даже если он действительно здесь. А вот эти, в Альянсе, как раз однажды выпустили бесов на волю...
Промах. Мирта лишь устало вздохнула:
– Хочешь верь, хочешь не верь, но я ни разу в жизни даже не видела никого из стран Альянса. И почему вы считаете, что обязательно
– Я не то чтобы люблю Церковь, но...
– Но что? Ну ладно, я ужасная, пусть так. Мне Источник доверить нельзя. Но с чего ты взял, что Церковь распорядится им лучше?
– Ну... Если все, что вы говорите - правда, то Источник у них хранится с войны, и пока ничего особенного не произошло...
– Да ну? Может, ты просто дальше своего носа не видишь?
– Ну, - Гедеон подумал, и решил с ней согласиться, авось, сговорчивее станет, - не спорю, они, конечно, не идеальны. Ввели, конечно, запреты, притеснили народ, но...
Мирта в голос захохотала:
– Какие запреты, сына, о чем ты? Запреты! Народ! Да плевать я хотела на ваш притесненный народ! Вы сами усадили этих выродков на свою шею, сами и расхлебывайте. Меня интересует совсем другое. Волшебство.
– Причем тут волшебство?
– казалось, эта женщина просто витала в облаках. Пустые теории о колдовстве - вот что ее интересовало! Никакого внимания к по-настоящему важным вещам.
Мирта сделала еще глоток вина, на некоторое время вновь вернулась к пасьянсу, переложила несколько карт. Она не была пьяна, но ее язык был, видимо, успел развязаться - а может быть, она просто хотела поговорить, без разницы с кем?
– Наплевать, - наконец, сказала она, - это не моя тайна, и, по мне, чем больше людей об этом узнает - тем лучше. И, в любом случае, это дела давно минувших дней. Дай-ка я расскажу тебе кое-что. Сорок лет назад... Тогда только что закончилась война, страна лежала в руинах, а отстраивать ее было некому. Во время Освободительной войны чародеи почти полностью повывелись: кто-то сбежал, а кого-то истребили по приказу Тарешьяка. Империя начала с того, что вырастила новое поколение. Они собирали талантливых ребят по всем закоулкам страны - так и я попала в Латальградский университет, и, выучившись, стала одной из лучших колдуний своего времени. О, что это было за время! Мы воздвигли новые, огромные города и в вечной мерзлоте, и в южных горах, мы выпустили в мир десятки, сотни кораблей и поездов, проложили путь через Железный лес, открыли Джирбинский пролив, связав Серединное море с Океаном Утренней Зари. Нам это стоило больших усилий, а стране - больших жертв, но только так и свершаются великие дела.
– В те времена Щачин, мой родной город, был другим. Сейчас это тюрьма, из которой каждый мечтает сбежать на запад, но тогда он больше походил на турнирную арену - здесь соревновались две идеи, две веры, две дороги, по которым пошли Восток и Запад Сегая. Обе стороны разлома тогда лежали в руинах, и вопрос был в том, чей город вырастет на этом пепелище больше, выше, быстрее. Тогда, после войны, никто не знал, что выйдет из Альянса, собранного по лоскуткам из всевозможных графств, герцогств, вольных городов и прочих осколков былого величия Владычества. Точно также было непонятно, во что превратится империя. Галык вовсе не обязан был оказаться таким же кровожадным упырем, как Тарешьяк. Здоровое соревнование, состязание идей - вот чем это было. До поры до времени. А потом мы проиграли это состязание - и чем дальше, тем больше зрители голосовали ногами, попросту сбегая в Западный Щачин.
– Нужно было что-то менять. Вся эта белиберда с верой, равенством и единством просто не работала! Но все вышло совершенно не так, как мы, чародеи, думали. Каким-то непостижимым образом Церковь открыла собственное колдовство. Чтоб я сгорела, если понимаю, какое именно! Мне удавались некоторые из их трюков, но далеко не все, и я так и не поняла, как оно работает. Оно другое. Темное. Чернее, чем самая черная бесовская магия. Их колдовство
так и не построило Эдем - оно заставило людей поверить, будто они уже живут в Эдеме. Так Кольца призыва. Так появились еженедельные соборы, проповедники - почему, по-твоему, они всегда носят на одежде знак Глаголя? А потом спустился Туман, и соревнование закончилось навсегда. Вовремя он появился, ты не находишь? Пфа! Их могущество зиждется на этой странной магии Латуна, и даже но даже там им не удавалось создать ничего подобного. Просто таков уж Сегай - он живет той же жизнью, что и люди. После десяти лет войн он породил бесов, а когда люди сами, по собственной глупости, разделили мир надвое - помог им. Понять бы еще, как.– Как бы то ни было, как только мы стали не нужны, нас для острастки отправили в пампасы, на юг да на север, несмотря на все, что мы успели сделать для страны. Надо поднимать образование на местах, сказали они. Ну что ж, я поднимала... До поры до времени. Но сейчас я вернулась.
– И что вы собираетесь делать?
– ошеломленно спросил Гедеон. Все было гораздо, гораздо серьезнее, чем он опасался.
– Ты скоро узнаешь. Помнишь притчу о Каркальщице? Так вот, она была не права. Чародеи не исчезнут - всегда найдутся люди, способные связать между собой несколько варгов, - паровозы не встанут, и тьма на Империю сама по себе не опустится. Но мы принесем ее. И для этого нам - мне– нужны силы.
***
– Все поняла?
– спросил Ярин у Илки.
Они стояли перед подъездом матушки Алтемьи: Ярин подговорил Илку разведать у Акиры, куда девалась целительница. После того, как парень покрыл соседку матом, та вряд ли решит рассказать ему что-то полезное, но, может быть, Илке повезет больше? Ярин нюхом чувствовал, что произошло что-то странное. А ведь он уже почти убедил себя в том, что Орейлия и вправду уехала к сыну. На это указывал и Штрельмский сундук - очевидно, что она не просто так взяла с собой именно эту, самую нужную в хозяйстве вещь - и предсказания Илки, которая несколько раз отвечала, разными словами, что Орейлия находится с семьей. Но еще одно исчезновение? Посреди города? На этот раз он твердо решил докопаться до истины, и действовать быстро, по горячим следам.
– Поняла, поняла, - кивнула Илка. Ей всегда нравилось разгадывать загадки и тайны, так что затея пришлась девочке по вкусу.
Илка поднялась на этаж Алтемьи, а Ярин остался одним пролетом ниже, чтобы ничего не упустить. Стук в дверь, скрип, звон цепочки...
– Добрый день, тетушка Акира! Как ваше здоровьице?
– Да как, внученька, - довольная вниманием, проскрипела старушенция, - потихонечку. Старость не радость.
– Ох, да какая старость, вы такая бодрая! Сколько вам, сорок?
– Да какое там, за шестьдесят уже, внученька, - кокетливо ответила Акира, и Ярин почти услышал в ее голосе, как она слегка порозовела.
– Не может быть! Надо же, а вы прямо цветете. Но ведь я к вам по делу, бабушка Акира.
– По какому делу, внученька?
– Я в соседнем доме живу, и у меня брат приболел. Умом стал слабовал, - Илка не смогла удержаться от язвительности в голосе, - Я слышала, вы хорошего лекаря знаете и можете прием устроить? А в благодарность за ваши хлопоты я вам конфеток принесла.
– Ох, внученька, был лекарь... Был - да сплыл, - в голосе Акиры явственно проступило раздражение.
– Как же так?
– А вот так! В воздухе растворилась, ведьма проклятая! Бросила всех нас на произвол судьбы!
– В воздухе?
– Ну! Сейчас я тебе все расскажу, как было. Жила тут Алтемья, лекарша. Ничего особенного из себя не представляла, тьфу, а не лекарша, и воображала о себе слишком много... Но соседка ведь, а как разболеешься, не побежишь же в лечебницу, и в очереди стоять несподручно. По первости-то она нос от нас воротила - не хотела по-хорошему, по-добрососедски помочь, но ничего, собор ее быстро на место поставил, как миленькая стала соседей принимать бесплатно, в порядке очереди. Есть у народа сила! Условились, что на одного пришлого, с которого она деньги имеет, принимает одного местного за спасибо, из добрых чувств.