В тени престола. Компиляция 1-12 книга

Годфруа перерыл все вверх дном, но, пергамента он так и не нашел. Он подошел к Гуго и выплеснул ему в лицо воду. Гуго открыл глаза и застонал. Годфруа наклонился к нему и спросил:

– Узнаешь меня? Добрый вечер…

Гуго замычал что-то в ответ. Де Леви прижал к его шее кинжал и вынул кляп:

– Мы с тобой рыцари, дорогой мой де Биго. Мне очень не хотелось бы применить вот это кинжал к тебе. Ты, как и я, человек долга. Ты должен понять меня. Я должен, нет, просто обязан забрать пергамент и возвратить его на положенное ему место. Любой ценой…

Гуго ответил, морщась от боли:

– Мне доложил граф, какой ценой вы забрали и вернули пять бумаг короля. Это какой-то ужас…

Годфруа поморщился, вспомнив кошмар кровавой расправы в замке:

– Вот и я об этом, только долг перед сюзереном превыше всего. Ты меня, надеюсь, понимаешь?..

Гуго усмехнулся:

– Однако…

Де Леви холодно взглянул на него:

– Ладно. Мне некогда вступать в диспуты с тобой. Кто прав, кто виноват, зачем и почему…. Мне нужен пергамент. Отдай мне его добром, нет желания проливать еще каплю благородной крови. Подумай о своем отце, о семье. Неужели, жалкая бумажка может перевесить жажду жизни?..

– Ищи, если найдешь, она твоя. Я больше ничего не скажу… – Гуго закрыл глаза, приготовившись к смерти.

Вместо смерти, де Леви засунул ему кляп в рот и стал снова и снова обыскивать комнату, личные вещи де Биго.

Пергамента не было…

Оруженосец Гуго шел по коридору, неся на серебряном подносе кувшин с анжуйским вином, спелыми грушами и большим куском хорошо прожаренной баранины, еще дымящейся и пахшей чесноком и специями. Он тихо постучал в дверь своего хозяина…

Годфруа спрятался за дверью, которая тихо открывалась. Оруженосец увидел в полумраке комнаты ноги Гуго, освещенные камином. Глаза его быстро вырвали из полумрака ужасный беспорядок, царивший в разгромленной комнате де Биго.

Он поставил поднос на столик и подошел к Гуго де Биго…

Внезапно, чья-то крепкая рука зажала ему рот. Годфруа резким движением всадил кинжал в шею оруженосца и перерезал ему горло. Несчастный юноша, хрипя и обливаясь кровью, упал на связанного Гуго де Биго.

Годфруа откинул тело оруженосца, который буквально залил перепуганного де Биго кровью, вытер об него кинжал и спросил:

– Может, хватит на сегодня, мессир Гуго? Или, еще надо прикончить парочку, чтобы до вас, наконец-то, дошло. Я не шучу. Мне нужен пергамент. Где он?..

Гуго де Биго вытаращил от ужаса глаза, он мычал и, иногда, посматривал на оруженосца. Годфруа стоял неподвижно рядом с ним, размышляя, куда мог спрятать пергамент англичанин. Он невольно перехватил взгляд Гуго, брошенный им на оруженосца.

– Спасибо, мессир Гуго… – улыбнулся Годфруа. – Если я не ошибаюсь…

Он наклонился и стал обыскивать тело убитого оруженосца. Под курткой он нашел кожаный чехол, который висел на крепком ремешке на шее убитого. Годфруа срезал ремешок и открыл чехол. Пергамент был там. Де Леви вынул его и пробежал глазами, сверил печать. Это был именно он – пропавший шестой пергамент!

– Благодарю за сотрудничество, мессир Гуго! – Поклонился де Леви. – Можете перед сиру Анри, что вы сопротивлялись, как лев…

Он направился к окну, почти вылез из него, когда повернулся и грустно сказал:

– Знаете, а ведь у меня было еще несколько стрел. Тогда, в Новой Роще. А ты, словно кол посреди поля, торчал над телом. Рука, прямо чесалась, так и лезла в колчан за следующей стрелой…. Прощайте, друг мой. Вы еще молоды, как и я, чтобы умирать. Живите, и дайте жить другим. Делайте, что хотите у себя в Англии, но, умоляю, не суйте нос к нам во Францию. Это совет, совет друга. Вы – порядочный человек. Если бы мы не были по разные стороны, мы бы могли подружиться…

Годфруа исчез в темноте ночи. Гуго де Биго стал вертеться в кресле, пытаясь освободиться от пут. Ему удалось свалиться на пол и подкатиться ближе к камину. Огонь и жар камина адским жаром обдавал его руки, связанные за спиной. Он, стерпев боль, прижал веревки к раскаленному пруту ограды камина, пытаясь прожечь тугие веревки. Вспотевшие руки покрывались пузырями ожогов. Гуго потерял сознание от боли. Когда он очнулся, он снова попробовал разорвать веревки…

Годфруа де Леви спустился со стены, подбежал к Анри и тихо сказал:

– Уходим…

Они незаметно прошмыгнули на стену, сбросили веревку и стали спускаться. В это время, Гуго де Биго, наконец-то, освободился от веревок и кляпа. Он высунулся в окно и громко закричал, разрывая тишину ночи:

– Тревога! Тревога! Враг в замке! Ловите врага!..

Стража всполошилась и кинулась с факелами прочесывать замок. Один из стражников, проходя по стене, увидел железный крюк. Он высунулся и посмотрел вниз. По веревке, привязанной к крюку, спускались два неизвестных.

– Тревога! Враги уже за стеной!.. – Крикнул он, выхватил меч и перерубил веревку.

Годфруа и Анри упали на мокрую траву, которая росла возле стены замка. Они сильно ушиблись, но, абсолютно не чувствуя боли, прихрамывая, подбежали к лошадям, сели в седла и унеслись в темную и непроглядную ночь, окутавшую Руан…

XV Дрё де Муши.

Два года спустя.

Почти два года незаметно пролетели для Годфруа де Леви в походах и стычках с непокорными и своевольными вассалами короны. Были разгромлены и сожжены замки грозного Бушара де Монморанси, который, наконец-то, смирился и склонил свою голову перед молодым принцем Людовиком.

Потом были проводы крестоносцев, уходивших в страшный по своей драме крестовый поход 1101 года. Лишь единицам, в числе которых был герцог Гильом Аквитанский и ещё небольшая кучка, повезло вернуться из него живыми. Гуго де Вермандуа, брат короля Филиппа, погиб от ран в городе Тарс. Благочестивый граф Гильом Неверский, практически голый и с небольшим отрядом изможденных и обобранных до нитки рыцарей, смог добраться до Антиохии. Виконт Эд-Эрпен Буржский и герцог Оттон Бургундский, после бегства сопровождавшего их войска графа Раймона Тулузского, только чудом сумели добраться до Антиохии с небольшими и деморализованными группами рыцарей. Немцам повезло гораздо меньше. Лишь, считанным по пальцам, воинам удалось пробиться сквозь земли турок-сельджуков. Графиня Ида пропала бесследно.

Рождество и Пасху Людовик провел в Париже, постоянно находясь при своём отце, короле Филиппе. Опасения Сугерия, касающиеся интриг семейств де Рошфор и их настойчивых попыток связать узами брака свою молодую и красивую дочь и принца, начинали приобретать реальные очертания. Всё чаще король вместе с принцем приглашал на трапезу Ги де Рошфора, слащавые и вкрадчивые речи которого, всё чаще и чаще, вызывали приступы глухой раздражительности у Людовика.

Но с этой проблемой, всё же можно было как-то справиться. Сугерий и верные ему люди сумели, всё же, откопать некоторые древние бумаги, которые, пусть косвенно, но подтверждали кровное, пусть и отдаленное, родство. Брак всегда можно было опротестовать у папы Римского.