В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
Очнулся Годфруа только через три дня. Первым, кого он увидел возле постели, был Сугерий, хлопотавший над ним все эти дни, словно сиделка.
– Его Величество благодарит тебя, сенешаль де Леви… – услышал он сквозь шум в голове голос Сугерия.
Он снова заснул, на этот раз от успокоенности. Король рад, а это самое главное…
– Удивительная история… – открыл рот от изумления Оливье, до сих пор он был под впечатлением услышанной истории. – Надо же! Вы, монсеньор,
– Да, сын мой… – кивнул епископ, потом он поправил слугу. – Не я убил. Убил графа де Мёлана сенешаль графства Дрё, рыцарь де Леви…
– Простите, монсеньор…
– Ладно! Это все мелочи… – епископ махнул рукой. Перстни заиграли переливчатым светом на его пальцах. – Хочешь, я расскажу тебе историю о моих английских приключениях? Ее, кстати, записывать необязательно!
Оливье радостно кивнул. Он сильно устал записывать рассказ епископа, но отказать себе в удовольствии просто послушать рассказ великого человека он не смог.
Епископ налил себе и Оливье вина, выпил немного, протер губы полотенцем и начал свой рассказ…
IX Английские приключения сенешаля де Леви.
Война продлилась еще несколько лет. Обе стороны вышли из нее измотанными, но, что удивительное, одинаково окрепшими. Король Людовик окреп морально, он укрепил королевский престиж и вернул спокойствие практически на всех землях домена. И хотя многие феодалы еще не совсем подчинялись ему, власть, наконец, сделала свои первые шаги, встала крепко на ноги, окрепла и усилилась.
Окружение короля Людовика приобрело несколько домашний характер. На видные роли выдвинулись бывшие шамбриэ и приближенные принца, возмужавшие вместе с ним, подтвердившие свою верность и преданность.
Сугерий, как главный сановник королевства, возмужал и окреп вместе со всеми. Первый министр королевства, управляющий финансами, контролирующий разведку и зарождавшуюся дипломатию, тонкий политик и искусный интриган, если дела касались пользы и выгоды Людовику.
Не достигнув особенных успехов на севере, в Нормандии, король, тем не менее, усилился в центре Франции, вклинившись в земли его врага, графа Блуа, Шампани и Шартра. Земли сеньора Пюизе служили теперь надежным аванпостом, которым управлял Пьер де Монтонкур, возведенный в графы королем Людовиком.
Корона стала все чаще заглядываться дальше своего фамильного домена, лилии Франции стали «показывать зубы» соседям, проводя рейды в Овернь, Берри, Марку и Пуату.
Англия также не осталась в стороне. Генрих укрепил свою абсолютную власть на всей территории королевства. Знатные сеньоры были вынуждены склонить свои головы перед могуществом короля. Но, все-таки, король Генрих был измотан войной. Прежде всего, колоссальными издержками, которые понесла казна Англии и Нормандии.
Мир был необходим, как воздух, обоим королевствам. Стороны заключили его в 1113 году.
Годфруа де Леви, сенешаль графства Дре, в ходе войны частенько совершал вылазки и долгие рейды по территории Нормандии. Несколько раз ему приходилось попадать в серьезные переделки, но судьба хранила его, словно прикрывала невидимым щитом. Переписка с графом Андре де Йорком продолжалась. Андре постоянно приглашал Годфруа и всю его семью к себе в гости, но пока это было просто
невозможно.Сейчас, когда война закончилась, стало возможно многое…
Ярким весенним днем, 12 мая 1113 года, Годфруа де Леви, с негласного согласия и благословения короля Людовика и Сугерия, с небольшим эскортом в десять рыцарей, не считая прислуги и оруженосцев у каждого, ступил на берег Англии возле Гастингса.
Рыцари де Леви и оруженосцы с неподдельным трепетом сошли на берег практически в том самом месте, где почти полвека назад высадились войска Гильома Завоевателя. На берегу их встречал сам граф Андре со своими людьми.
Он приветливо помахал рукой Годфруа и крикнул:
– Англия приветствует вас!
– Спасибо, Йорк! Наконец-то я смог приехать к тебе в гости!
Они обнялись. Война сблизила двух рыцарей, стала началом их крепкой мужской дружбы. Кто бы мог подумать, что Жизорский бой, когда каждый из них становился пленником другого, открыл им то, что невозможно приобрести ни за какие деньги и золото мира! Простую человеческую дружбу!
– Сеньоры! Мои английские рыцари рады познакомиться с вами! – Сказал Йорк. – Вы, как наши почетные гости, поступаете в полное распоряжение моей свиты! Отдыхайте, развлекайтесь, наслаждайтесь! Охота и турниры будут для вас всегда приготовлены…
Годфруа посмотрел на Андре:
– Андре! А ты ничуть не изменился с момента нашей встречи под Жизором. Все, такой же!
Граф засмеялся:
– Да и ты, брат! Можно тебя так называть?..
– О чем ты говоришь, Андре, конечно!..
Они поехали по весенним полям Англии, наслаждаясь прекрасной погодой, пением птиц и ароматами лесов и трав. Рыцари обеих свит успели уже познакомиться, и вели веселые разговоры между собой.
– Моя жена будет несказанно рада познакомиться с тобой. Обидно, что ты не взял с собой свою супругу, мадам Луизу де Лузиньян-Леви. Почему, Годфруа? Боишься, что я отобью твою красавицу? – Пошутил граф.
– Отнюдь, Андре. Луиза собиралась в дорогу, но наша старая служанка обнаружила, что Бог дал нам еще малыша! Через семь месяцев у нас, если Богу будет угодно, родится четвертый ребенок!
– А, ты, братец, орел! Четвертый! Вот это да! Если я не ошибаюсь, до этого у тебя рождались только мальчики?
– Ты совершенно прав, Андре! Только рыцари, верные слуги моему королю и его наследникам!
Граф посмотрел как-то скептически на Годфруа, почесал подбородок, покрытый трехдневной рыжей щетиной. Было видно, что он мялся, стесняясь спросить о чем-то, или что-то сказать. Скулы на его лице сейчас сильно выступали, он нервничал, теребя холку своего коня и покручивая в руках уздечку.
Годфруа понимал, что только деликатность не позволяет графу сказать что-либо, что может задеть честь его гостя, поэтому он решился спросить его сам:
– Андре! Я сердцем чую, что тебя гнетет что-то. Скажи, не стесняйся! Ты – благородный человек, твой род никогда не был запятнан подлостью, а это лучшая рекомендация!
Андре де Йорк, как-то нервно повел плечами, вздохнул и произнес:
– Можешь верить, можешь не верить, но.… Как бы тебе сказать, даже не знаю…
– Говори, как есть! Твое молчание слишком напряженное и красноречивое. Мне, право, как-то не по себе…