В тени престола. Компиляция 1-12 книга

– Погоди-ка, мой благородный швед… – де Леви положил руку на плечо Свену. – Его, все-таки, я взял в плен и он по праву принадлежит мне.

– Коли мы делим все трофеи на всех, дон Робер, – запинаясь, произнес швед, – умоляю вас отдать мне его. Можете забрать мою долю…

– Нет. Так поступить я не могу. Можешь сохранять свою долю, но я тебе отдам всех конных мусульман, захваченных в бою. – Машинально ответил ему Филипп, не понимая, какую чудовищную ошибку он совершает.

– Это больше, на что я мог рассчитывать… – Свен поклонился и снова превратился в каменное изваяние, на лице которого больше не дрогнул ни единый мускул. – Надеюсь, что вы, командир, не передумаете и не отзовете свои слова.

– Я не привык отменять свои решения, Свен, – де Леви пожал плечами, даже не подозревая о том, что собрался делать с пленными швед.

Свен поклонился ему и, развернувшись, пошел за своими товарищами. Филипп, тем временем, снова посмотрел на Абдаллу и сказал, кивком головы приказывая Хуану переводить его слова, заговорил с пленником:

– Зачем вам, образованному человеку, рабы?.. – рыцарь рукой указал на рабов-христиан, с которых воины сбивали колодки и расковывали цепи, державшие их, словно собак на привязи. Абдалла хотел, было, ответить, но де Леви жестом приказал ему молчать. – Сейчас мои люди освободят этих несчастных мучеников, после чего… – он вздохнул, – мне будет весьма интересно посмотреть на то, что они с вами, мой благородный враг, – Филипп придал издевательские нотки голосу, – сделают эти люди.

Хуан перевел его слова пленнику. Эмир побледнел и, бросая испуганные взгляды на своих рабов, которых освобождали от оков воины-христиане, что-то быстро затараторил на своем языке, упал на колени и, сложив руки в мольбе, завопил на ломаном франкском языке. Это сильно удивило де Леви. Оказывается, этот гад знал его язык, но только сейчас, перед лицом неминуемой жуткой смерти, заговорил на нем, а ведь только что разыгрывал из себя, что ни единого слова не понимает и взывал к его рыцарскому благородству.

Абдалла на коленях подполз к нему и, хватая рукой за края кольчуги, выступавшей из-под ярко-желтого сюркота воина, прошептал:

– Я, как словно чувствовал неладное… – он проглотил слюну, перевел дух и продолжил. – Сегодня поутру я приказал зарыть большую сумму в золоте и утвари неподалеку от места боя…

– И ты думаешь, что я, после всех твоих выкрутасов и прикидываний дурачком, поверю твоим словам?.. – Филипп понял, что Абдалла испугался и решил подыграть ему, изображая из себя возмущенного врага. Он схватил за ворот кольчуги и, подтянув мусульманина к себе, прошептал. – Не верю…

Его рука разжалась – Абдалла грузным кулем повалился на землю.

– Клянусь пророком… – прошептал он. – Только спасите меня и мой гарем…

– Кто еще знает о месте клада?.. – де Леви наклонился над его головой. – Говори!

– Два моих личных телохранителя… – мавр еще сильнее побледнел, став почти синим от страха.

– Сейчас ты встанешь, приведешь себя в порядок и покажешь мне их, если они, конечно, еще живы… – медленно произнес рыцарь.

– Я все сделаю… – Абдалла поднялся и, стряхнув со своих одежд травинки и грязь, в сопровождении трех рыцарей пошел отыскивать своих телохранителей. Он скоро вернулся – вид у него был, прямо скажем, невеселый. Один из его людей был убит, а второй ранен, правда, не сильно. Мавр о чем-то долго спорил с ним, но потом с довольным видом вернулся к Филиппу. Раненый мусульманин согласился довести людей де Леви до места, где был зарыт клад мавра.

Филипп отобрал нескольких человек, выбрав буквально наугад, переговорил с каждым из них и, скрепя сердцем – он сильно сомневался в словах и рассказах эмира вместе с раненым мусульманским кавалеристом отправился к месту, где было спрятано золото Абдаллы.

– Молись пока своему богу… – бросил он в его сторону, развернулся и пошел к краю оврага, где стояли кони отряда. По дороге он увидел Свена, который вместе с Гуннаром и остальными скандинавами вел связанных и упиравшихся мусульман к дальнему краю длинного и изгибавшегося дугой оврага. Он окликнул шведа. Свен повернулся – его лицо было серым и сосредоточенным. Филипп вздрогнул, прочитав в его взгляде решимость. – Свен! Может, тебе лучше потребовать с них выкуп?..

– Нет. – Спокойным голосом отрезал швед. – Души моих родичей требуют крови…

Сердце Филиппа похолодело и замерло.

– Бог тебе судья, Свен…

Швед как-то криво усмехнулся и, помрачнев еще больше, ответил:

– Как-нибудь разберусь… – он отрешенно махнул рукой. – Это моё дело.

Филипп вскочил в седло, раненого мусульманина впихнули в седло соседней смирной лошадки, после чего воины тронулись в путь, двигаясь ускоренным маршем к месту, где, по словам Абдаллы, находилось спрятанное золото…

Едва группа покинула овраг и углубилась в лесную чащу, следуя вдоль едва заметной лесной дороги, они услышали ржание коней. Филипп приказал воинам замереть и, стараясь не выдать своего расположения, остановил отряд.

По лесу проскакали около сотни мусульманских всадников, видимо, посланных из ближайшей крепости и услышавших призывные звуки трубы Абдаллы во время недавнего нападения.

– Это уже серьезно… – тихо прошептал Филипп. – Могут и наших обнаружить.

– Всякое может быть, дон Робер… – ответил ему один из воинов.

Они дождались, пока враги отъедут от них на приличное расстояние, после чего снова тронулись в путь. Только к вечеру они смогли добраться до места, указанного Абдаллой – им на пути то и дело попадались разъезды и мобильные группы противника, рыскавшего по всей окрестности в поисках их отряда.

Место, где Абдалла спрятал свои сокровища, было весьма живописным и словно специально придуманным природой для того чтобы именно здесь и прятать клады. Едва заметная тропа уходила в сторонку от лесной дороги, петлявшей зигзагами по девственному лесу. Можно было не заметить тропу и проскочить мимо, но, слава Богу, словно специально, чтобы не промахнуться, возле тропы лежал большой и поросший мхом валун, смахивавший на огромное куриное яйцо.

Мусульманин жестом показал на тропу. Воины со всей предосторожностью въехали на нее и стали углубляться в стремительно темнеющий лес – вечер уже сменялся ночью. Они проехали еще пару сотен туазов и увидели прямо перед собой маленький грот, созданный матушкой-природой.

– Зажигаем факелы только в гроте… – приказал Филипп. Он посмотрел на пленника. – Там?..

Тот ничего не понял из его слов, но часто закивал головой в ответ. Де Леви жестом приказал воинам спешиться и вместе с мусульманином войти в пещеру. Рыцари быстро вошли туда, и вскоре из грота донеслось:

– Дон Робер, тут двадцать кожаных мешков…

Филипп, стоявший с обнаженным мечом возле входа в грот, ответил:

– Осторожно выносите и привязывайте к седлам коней…

Мусульманин, о котором они немного забыли, попытался убежать, пользуясь темнотой и всеобщей радостью, охватившей воинов при виде мешков с сокровищами, но его слабость и ранение не дали ему возможности быстро и незамечено ускользнуть от де Леви. Услышав хруст ломающихся веток, Филипп увидел ускользающую в ночной темноте тень и, следуя одним лишь рефлексам, машинально метнул свой меч в убегавшего врага. Раздался хруст пронзаемого тела, тихий вскрик и звук у, с усилием вытащил меч, почти на треть вошедший в тело врага.