В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
Глостер понял, что даже сейчас де Ипр не утратил трезвость мыслей и его ум высчитал самые слабые звенья в, казалось бы, выигрышной партии.
– Тогда, мессир Гийом, – он протянул ему свой жезл, – примите командование моими рыцарями и лично скачите наперерез! Не позвольте мессиру де Леви увезти герцога Робера!
– Ваше высочество, – Филипп склонил голову перед герцогом, – нам надо выбираться из замка. Враги вот-вот пойдут на приступ…
– Что-то я отвык отступать, мессир де Леви. – Усмехнулся
– Тем не менее, ваше высочество, – де Леви настоятельно повторил свою просьбу, – это наш единственный шанс…
– Значит, мешкать не будем! – Куртгёз резко поднялся на ноги и сказал. – Куда мне идти?..
– Для начала, сир, за мной… – де Леви, прикрывая свою спину щитом, побежал по направлению к полуразрушенному домику, темнеющему сбоку от донжона.
Над их головами снова завыли арбалетные болты. На этот раз противник стал обстреливать замок зажигательными стрелами, целясь в ворота и деревянные стрелковые галереи куртин.
Филиппа встретил Абдалла. Он был весь в пыли и грязи.
– Хозяин, мы почти расчистили калитку. Осталось чуть-чуть… – тяжело дыша, произнес он, растирая по лицу пот, пыль и грязь.
– Ваше высочество, не могли бы вы пока осмотреть лошадей. Нам скоро предстоит спуск по крутой тропе, а потом, коли Господу будет угодно, бешеная скачка в ночные валлийские леса…
– С удовольствием… – крякнул старый герцог. – Хотя бы какое-то занятие…
И он ушел вместе с одним из сарацин, следовавший за ним неотступной тенью.
Они стали разгребать завал из камней, старых бревен и всякого мусора. Филипп с Абдаллой столкнули последний камень и освободили узкий проход, уходивший куда-то вниз и в темноту.
– Факелы брать не будем. – Сказал рыцарь. – С ними нас перестреляют, словно мишени на тренировке новобранцев… – он поискал кого-то глазами, после чего спросил у Абдаллы. – А где Арнульф?!..
– Он какие-то бумаги сжигает в донжоне… – тяжело дыша, ответил сарацин.
– Поднимись и тащи его сюда! Этой лживой твари нет веры… – де Леви топнул ногой.
Сарацин что-то тихо шепнул своим помощникам, и они исчезли в темноте. Не прошло и нескольких минут, как они возвратились, волоча за собой полуживого англичанина.
Абдалла бросил его полуживое тело, словно куль, под ноги рыцарю.
– Этот пес навечно опозорил вас, хозяин! – кипя от ярости, сказал сарацин.
Филипп склонился над окровавленным и изуродованным до безобразия лицом Арнульфа. Тот едва заметно дышал и, казалось, готов был вот-вот отдать Богу свою мерзкую и гнилостную душонку.
Де Леви толкнул его ногой и спросил Абдаллу:
– Что он сотворил?..
– Он зарезал рыцаря и всех караульных, что охраняли старого герцога… – Абдалла даже затрясся от ярости. – Позвольте, хозяин, я перережу этому псу горло!..
– Он и так скоро предстанет перед Судом Господним… – Филипп еще раз пнул ногой бездыханное тело англичанина и сказал. – Идите к конюшням, выводите коней… – Внезапно его озарила неожиданная мысль. Он остановил Абдаллу. – Сделаем так! Быстро переоденься сам, и переодеть своих сарацин в одежды стражников. В таком виде нас могут запросто посчитать за своих, и нам, коли Бог смилостивится, удастся выскользнуть незаметно из Кардиффа!
Через полчаса маленькая группа из пяти
человек стала змейкой спускаться с почти отвесной части холма, на котором стоял замок и донжон Кардиффа, двигаясь почти на ощупь в кромешной темноте.Первым шел Абдалла, переодетый конным сержантом, он вел под уздцы лошадь. За ним следовал Филипп де Леви, герцог Куртгёз, который сбросил сарацинский круглый щит, нацепил длинный норманнский сюркот и конический шлем с полу-личиной, так что стал походить на рыцаря-башельера, а замыкали движение три сарацина, переодетые простыми воинами и выводившие оставшихся коней. Их длинные белые сюркоты так непривычно сковывали движение, что сарацинам стоило больших усилий привыкнуть к ношению христианских военных одежд.
Как назло, луну заволокло серыми тучами, и вот-вот мог разразиться противный осенний валлийский ливень, но именно эта темень и помогала пока воинам незаметно спуститься к берегу моря и добраться до западной части крепостной стены, которая уходила в море на несколько туазов. Но, когда они спускались по отрывистой тропе, две лошади, которых вели сарацины, внезапно перепугались и с громким ржанием сорвались вниз, переломав себе ноги и хребты. Отряд разом лишился своей мобильности…
Отлив, как и предположил Гуннар, отвел морскую воду и обнажил неровный скалистый берег, позволивший, пусть и с огромным трудом, но все-таки преодолеть это природное заграждение и выбраться за пределы Кардиффа, охваченного пламенем пожарищ…
Выбравшись за стены города, Филипп запрыгнул в седло, повернул голову и бросил прощальный взгляд на замок…
Но, словно назло, сразу же крепостными стенами начинались топкие и практически непроходимые болота. Лошади стали увязать по бабки.
– Разворачиваемся назад!.. – Филипп решился рискнуть, развернуть отряд и попробовать, пользуясь быстро рассеивающейся темнотой убегающей ночи, а также паникой и пожарами, охватившими городок, попытаться вырваться через восточные ворота. – На севере и востоке нет крепостных стен! Там только рвы и старый частокол!
Над донжоном поднималось черное облако дыма, сквозь которое кое-где уже проскакивали язычки красного пламени. Видимо, врагам удалось запалить стрелковые галереи куртин и сами замковые ворота. Скандинавы должны были уже отойти в донжон, ведь он был еще невредим и грозной твердыней нависал над округой.
Филипп перекрестил донжон, ведь именно в нем сейчас должны были находиться викинги, и тихо прошептал слова молитвы…
– Хозяин, нам надо уходить! – Абдалла поторапливал де Леви. Они снова преодолели отмели и стали углубляться в городские кварталы, чьи грязные улочки были буквально переполнены испуганно мечущимися и кричащими людьми.
В это время запоздалые стрелки, отправленные де Ипром на западную стену города, уже заняли угловую башню и стали расставляться на позициях, отрезая пути к возможному отступлению беглецов.
– Ведем себя спокойно… – произнес де Леви, он посмотрел на стену. – Мы сейчас словно на ладони…
Сержант, командовавший стрелков, заметил фигуры двух рыцарей и четырех стражников, скучившихся возле старого барака, выходившего почти к самому побережью. Он сложил руки рупором и прокричал де Леви, принимая его за нормандца из числа всадников Гийома де Ипра: