В тени престола. Компиляция 1-12 книга

Ги удрученно покачал головой, вытер вспотевшее и перепачканное сажей и пылью лицо руками, посмотрел на молодого фуасца и сказал:

– Гром адский унес жизни половины моего отряда и завалил дорогу к этим треклятым сокровищам… – он снова покосился на выход из пещеры, откуда все еще сочился дым и след пылевого облака. – Это сам Господь покарал меня за мою алчность. Сам Господь…

Рауль испуганно посмотрел на рыцаря, потом на пещеру, перекрестился и стал шептать губами молитвы, воздевая глаза к небу.

– Дон де Леви… – тихим и вкрадчивым голосом сказал Рауль. – Может быть, нам привезти рудокопов?..

Ги посмотрел на него отсутствующим взглядом, надрывно вздохнул и, отмахиваясь рукой, ответил:

– Прошу вас передать его светлости, что сокровища находятся в его полном распоряжении. Пусть делает с ними все, что пожелает…

Он встал и, пошатываясь от усталости, контузии и горечи смерти близких ему людей, побрел к спуску с площадки, намереваясь поскорее убраться из этого Богом проклятого места.

Оруженосцы подбежали и подхватили его под руки, пытаясь помочь. Но Ги резко оттолкнул их и произнес:

– Едем домой. Что-то я устал…

Двенадцать человек – все, что осталось от его отряда – молча спустились вслед за командиром и стали седлать лошадей.

– Дон де Леви! Дон де Леви!.. – донеслось до него с верхушки площадки.

Он поднял вверх голову и молча посмотрел на воина, звавшего его по имени. Тот помахал рукой, прося обождать, и стал спускаться вниз.

Ги сел в седло и вопросительно посмотрел на него уставшим и опустошенным взглядом.

– Дон де Матаплана просил узнать, что нам делать с пленниками?.. – воин побледнел, столкнувшись с холодным и пустым взглядом рыцаря.

– Они его… – отмахнулся де Леви и поддал шпорами коня. – Пусть делает с ними что хочет…

– А можно их… – воин замялся и провел рукой по горлу, – того…

– Я еще раз повторяю – дон де Матаплана волен поступать с ними по своему усмотрению… – Ги поехал, не дожидаясь ответа от воина. Ему было все равно, его тяготило лишь то, что он утратил и бездарно потерял своих самых лучших и надежных людей.

Остатки отряда медленно поехали по извилистой горной дороге. Гнетущая тишина нависала над ними мрачной грозовой тучей и прерывалась лишь цокотом копыт, выбивавших мелкие камни.

Когда проклятое место скрылось за большим скалистым утесом, оруженосец не выдержал и, подъехав к рыцарю, спросил:

– Мессир, мы заедем в Монсегюр?..

Ги буквально просверлил его обжигающим взглядом, покраснел, но сдержался и ответил:

– Нет. Прочь отсюда. Ноги моей здесь больше не будет… – он опустил голову и поддал шпорами коня. Тот резво перебрал передними ногами, но Ги вдруг осадил его и, повернув голову к оруженосцу, добавил. – Хотя, постой-ка! Надо поставить большой крест возле входа в пещеры. Так мы и поступим, но… – он поднял глаза к небу, словно искал там поддержку, – не в этом году. Слишком уж много всего навалилось… – оруженосец молча покачал головой, поравнялся с конем рыцаря и поехал рядом. Ги де Леви несколько раз обернулся назад, словно боялся чего-то, и снова сказал. – Домой. Я страшно устал и вымотался…

Дорога домой заняла две трудные и тяжелые недели. Отряд медленно спускался с гор, часто и подолгу останавливался возле каждой церкви и монастыря, где рыцарь истово молился, ставил свечи и делал богатые подношения, умоляя Господа простить его за алчность, приведшую к гибели ни в чем неповинных людей, единственным грехом которых была верность и преданность своему безрассудному хозяину.

Только к концу апреля они, наконец, увидели стены и башни родного замка Мирпуа. Воины немного повеселели, только Ги держался отстраненно и холодно, он до сих пор корил себя за смерть Пьера.

Изабель, встретившая их возле ворот замка, поняла все без лишних слов, приветливо улыбнулась и, нежно поцеловав своего незадачливого горе-искателя, проводила Ги в башню.

Выслушав его рассказ, полный ругательств и упований на небеса, женщина нежно погладила спутанные и свалявшиеся волосы супруга, поцеловала в щеку и, мило улыбаясь, прошептала:

– Слава Господу, что ты у меня жив и здоров. Пошли-ка мыться, а то пахнешь, как боевой конь после сражения… – она так мило сморщила свой носик, что Ги не сдержался и рассмеялся. Он обнял ее и потел привлечь к себе, но Изабель деликатно отстранилась. – Нет, уж! Сначала в купальню!

Ги покорно побрел за ней в купальню, где слуги раздели его, собрали грязное белье и одежды и ушли, оставив их с женой наедине.

Он с нескрываемым наслаждением окунулся с головой в горячую воду купальни, а Изабель стала тереть его жесткой рукавицей, пропитанной настоем мыльного корня и ромашки.

– И, все-таки, ты у меня молодец! – Изрекла она, натирая его спину рукавицей. Он удивленно посмотрел на нее, но она нежно чмокнула Ги в губы и сказала. – Плевать на сокровища, мой милый! Зато ты породнился с домом де Фуа! А это, поверь мне, куда важнее, чем пустая беготня за легендарными кладами! Наш первенец будет иметь право наследия и титул наследного маршала Фуа. – Изабель выпрямилась и, глядя на Ги, добавила. – У нас не семья будет, а сборище маршалов! Можно, с непривычки, и запутаться! Маршал де Ла Фо! Наследный маршал де Фуа! Прямо, парад какой-то!..

Она весело засмеялась. Переливчатые искорки ее смеющихся глаз, нежные нотки прелестного грудного смеха обволокли сердце и голову рыцаря, успокаивая и расслабляя его, снимая с него бремя и тяжесть последних неудач. Ги опустился в купальню и закрыл глаза. Теплая вода приятно обняла его уставшее тело.

– Нет ничего лучше родного дома… – прошептал он и улыбнулся.

ГЛАВА VIII. Пружина распрямляется.

Неаполь. Королевский дворец. Комната совета. 24 июня 1267г.

– Сир, я настаиваю на том, чтобы вы отписали его святейшеству… – казначей Шарля де Анжу, мессир Гоше де Белло, выдавил, наконец, из себя более или менее громкую и настойчивую тираду, которую, видимо, и сам не ожидал от себя услышать.

Король резко обернулся, оторвавшись от разглядывания акватории порта Неаполя, сплошь заставленного торговыми кораблями, прибывшими сюда из всех уголков Средиземного моря.

– Гоше, друг мой, какая муха тебя укусила сегодня? – Весело засмеялся он. – Я не вижу никакой беды. Наоборот, казна наполняется, народ не ропщет. – Он махнул рукой, подзывая казначея к окну. – Посмотри, сколько кораблей набилось в нашем порту! Сколько товаров, налогов, пошлин и податей!..

Гоше нехотя подошел к раскрытому настежь окну и посмотрел.

– Сир, я настаиваю… – уже тише произнес он.

Шарль покачал головой и посмотрел на него:

– Вечно тебе мерещится, черт те что!.. – король перекрестился. – Ты лучше полюбуйся, как мой сын управляет галерой! – он показал пальцем на небольшую галеру, выкрашенную в белый цвет и шедшую под косыми белыми парусами. – Скоро, клянусь небом, мы атакуем Тунис и перекроем море, отрезав сообщение между маврами Испании и мусульманами Востока! – Шарль с наслаждением потер руки, чмокнул от удовольствия и добавил. – Сколько товаров, сколько податей, сколько пошлин. Готовь новый замок для хранения казны королевства… – Казначей понял, что король не слышит его, упиваясь блаженством и находясь в прекрасном расположении духа, поклонился и собрался покинуть кабинет, но Шарль, вспомнив что-то, резко остановил его. – Гоше! Постой-ка! Что ты там блеял о письме папе Клименту?..