В тени Рюджина

— Так ты все-таки жив, — раздраженно повел я головой, потеряв из виду противника.

— А ты надеялся, что какой-то никчемный придурок из Облака сможет меня убить? — прозвучали во тьме слова справа от меня.

— Очень на это рассчитывал.

Куриараре Кушимару. Несостоявшийся Мечник Тумана, возможный обладатель Нуибари, хоть и был лишен мною артефактного клинка, но все еще оставался сильным и опасным шиноби. Пусть он и не вошел в состав Мечников, однако только ввиду отсутствия у Тумана семи мечей. Он по-прежнему был мастером кендзюцу, пусть и владеет обычной катаной и все так же великолепно использует технику бесшумного убийства. Я даже не заметил его приближения! И сейчас не могу отследить его передвижения, пусть и знаю, что он где-то рядом.

— Неужели у вас с самого начала был такой план? — сказал я в пустоту. — Собрать нас вместе и дать иллюзию свободы, чтобы посмотреть на поведение? Вылавливаете шпионов среди детей?

— А ты умен, — недобро ответили мне из тьмы. — Я всегда думал, что истинным бунтарем на отборочных испытаниях была эта паршивка из клана Теруми. Оказывается, настоящий крот прятался в ее тени. Откуда ты? Казахана из Страны Снега? Или ублюдок из Юки, бежавших в Страну Волн? Или тебя в тайне вырастили в Стране Ключей?

— Если я отвечу, ты мне поверишь? — с насмешкой спросил я, пытаясь пошевелить раненной рукой.

Кушимару мог убить это тело одним ударом, но предпочел ранить, лишив возможности складывать печати. Значит, хотел захватить живым. Хорошо еще, что не отсек мне кисть целиком. Хотя все-таки он меня недооценил.

— Нет, не поверю, — хищно ответил Кушимару.

Всплеск сакки заставил пробежать по хребту стадо мурашек. Кушимару готовится нападать. Очевидно, что не с той стороны, откуда прозвучал голос, но он в любом случае будет приближаться. Значит, мне можно действовать!

— Постой, — мягко произнес я.

Одно короткое слово, но я влил в него достаточно чакры, чтобы оно подействовало. Для гендзюцу Коваку но Канген, как правило, требуется произнести длинную речь, чтобы захватить разум противника во власть демонической иллюзии. Но заставить его остановиться, если это очень нужно, можно и одним словом, добавив к нему волну собственного сакки.

Естественно, это не остановило бы Кушимару надолго, поэтому мне пришлось быстро складывать печати целой рукой. С тусклой вспышкой надо мной засиял блеклый шар. Несмотря на малую интенсивность испускаемого им видимого света, для привыкших к темноте глаз его было достаточно. Пустошь вокруг меня озарилась трепещущим красным заревом, а промозглый влажный воздух с моря мгновенно высох под волнами идущего сверху жара.

Я успел заметить Кушимару прежде, чем он высвободился из-под действия гендзюцу. И уже через мгновение пальцы моей левой руки сложили новую печать, жар в кейракукей стремительно сменился холодом, а позади Куриараре выросла блестящая ледяная стена. Мне оставалось сделать шаг назад, чтобы погрузиться в ледяное зеркало позади себя и выскользнуть из такого же зеркала за спиной Кушимару.

И все равно мне удалось лишь кончиками пальцев скользнуть по едва не успевшему скрыться в шуншине противнику. Но я смог! Куриараре, так и не успев завершить технику перемещения, покатился по земле, отчаянно вопя сквозь сжатые судорогой зубы.

Гедо но Ин. Печать внешнего пути не только запечатывала способности жертвы, но и вызывала жуткую боль при попытке использовать чакру.

Я еще успел взглянуть на корчащегося на земле Кушимару, прежде чем сам едва не свалился с ног от прокатившейся по телу боли. Чакра в каналах взбунтовалась, едва не разрывая их! Я знал, что так будет, но пришлось чем-то жертвовать, чтобы победить Куриараре быстро и без лишних трат времени. Использование едва ли не одновременно сразу двух кеккей генкай, Стихии Холода и Жара, имело свои последствия. Особенно с одновременным созданием запечатывающей техники и поврежденной рукой.

Сжав зубы, я покачнулся, но смог удержаться на ногах. Замороженные было раны на руке снова открылись, и на землю вновь брызнула кровь. С трудом выдохнув сквозь стиснутые зубы, я все-таки смог заставить себя снова запустить в движение чакру. Рана на правой руке засияла во вновь опустившейся на побережье тьме бирюзовым сиянием медицинской техники.

Проклятье! До чего же эти живые клоны ущербные! Куча геномов, Шинигами бы их побрал, куча новых интересных и, может, даже полезных возможностей, но в моем родном теле так… Комфортно, что ли. Боль всегда можно подавить. Раны — мгновенно исцелить. Противника — заметить за версту. И размазать этого Кушимару по всему острову меньше чем за секунду! Пусть он гребаный Мечник гребаного Тумана, но он еще слишком молод и даже не вышел на пик своей силы.

Ладно, так или иначе, дело сделано.

Не без труда преодолев болезненную слабость в организме, я подошел к Кушимару. Присев возле него, я потянулся было к маске на лице оинина, но, подумав, отказался от идеи посмотреть в глаза этой твари. Не так это важно. Да, Куриараре Кушимару был глубоко неприятен мне. Отморозок, лишенный всякой жалости садист, получающий удовольствие от убийств. Но все же вряд ли в этом много его вины. Сама система обучения шиноби в Кири нацелена на создание именно таких психически деформированных личностей. Так что пусть уж он останется для меня просто безликим исполнителем, принимавшим непосредственное участие в отборе кандидатов в новый отряд и заставившим меня принимать в этом шабаше участие.

Лучше убедиться, что передо мной настоящий Куриараре, а не клон. Кушимару, вроде, не особо умелый в искусстве создания Водяных, или тем более Теневых Клонов, но мало ли. Без додзюцу в этом убедиться достаточно затруднительно, поэтому я предпочел запечатать способности киринина, а не убивать его. Если бы он оказался клоном, то в своем не самом лучшем состоянии мне бы пришлось иметь дело еще и с оригиналом, когда к нему пришли бы воспоминания от техники.

И мне все-таки попался сам Куриараре, а не его копия из чакры. Удачно.

— Кто… ты… мать твою?! — с трудом прохрипел Кушимару, пока я проверял его.

Помедлив с ответом, я все же сказал:

— Люди даже после смерти бывают слишком разговорчивы. Поэтому я для тебя просто Кёда из клана покоренных и никчемных ублюдков.

— Мертвые всегда молчат…

Коротким ударом отправив Куриараре в забытье, я ответил уже не слышащему меня шиноби:

— В моих руках заговорят и мертвые.

Несмотря на неприятные последствия использования двух кеккей генкай, я все же имел еще силы. Хотя стоит подождать, пока восстановится подвижность правой руки. Складывание печатей одной левой все-таки негативно сказывается на контроле чакры, иначе я бы так не страдал от Хьетона и Шакутона.

Чтобы разобраться с раной, пришлось прибегнуть к темной медицине. Минут двадцать попотеть над сшиванием разрезанных мышц, связок и нервов — и готово. При попытке шевелить пальцами боль все равно чудовищная, но ее можно приглушить уже стандартными ирьениндзюцу, поэтому больше медлить я не стал. Тяжко вздохнув, поднялся и направился ко все еще лежащей на земле куче костей. Хотел выбрать из них ту, которая вероятнее всего принесла бы больше пользы, но плюнул на это дело — сейчас не поймешь, кто тут в этой куче самый информированный. Взял кость наугад.