В тихом омуте черти водятся

— Ш-ш-ш, — вяло возразил он, всё ещё пытаясь крепче прижаться к ней.

— Тео, проснись, — снова, ещё более настырно, попросила она.

— Тихо, Грейнджер, помолчи, — проворчал он, всё сильней раздражаясь от её нежелания подчиниться.

«Упрямая ведьма», — подумал Теодор, всё ещё не собираясь открывать глаза.

Однако в следующее мгновение он почувствовал, как в висок ему упирается что-то холодное и острое, и услышал тихое:

— Прости.

Холодной змеёй по позвоночнику скользнула паника, сонный разум подкинул ещё одно воспоминание, и в ушах прозвенело:

— Обливиэйт.

Распахнув веки, Нотт вскочил с волшебной палочкой на изготовку, собираясь нанести ответный удар.

— Спокойно, детектив, — услышал он голос Малфоя, который, судя по протяжному тону, забавлялся ситуацией. — Это всего лишь я.

Теодор повернул голову в ту сторону, откуда раздавался голос друга, и обнаружил, что тот пристроился на подлокотнике дивана.

— Я пытался тебя разбудить, а ты всё называл меня «Грейнджер», — сказал Драко, кривя рот в усмешке и явно развлекаясь. — Не то чтобы мне это не льстило… Но всё же…

— Заткнись, — простонал Тео, потирая пульсирующие виски и желая, чтобы всё вокруг перестало наконец вращаться. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, когда головная боль отступила и зрение стало чётче.

Неуверенно оглядевшись, Теодор понял, что задремал на диванчике, уткнувшись носом в подушку, которая, видимо, до сих пор ещё хранила аромат Грейнджер. Именно этот аромат и был повинен в том, что Нотту приснился идиотский сон.

— Что ты имеешь в виду, спрашивая: «Что ты здесь делаешь»? — насмешливо поинтересовался Драко, надув губы и изображая обиду. — Я не видел тебя больше месяца. Я соскучился по тебе, дорогой.

Тео уселся на диване и выругался, обнаружив небольшую лужицу пива, что пролилась из бутылки «Карлсберга», зажатой между его телом и подушкой. Устранив беспорядок и хлопнув теперь уже пустую бутылку на журнальный столик, он закурил сигарету и глубоко затянулся.

— Хватит болтать всякое дерьмо, Драко. Я не в настроении, — процедил он между клубами дыма.

Малфой встал и пересел на кресло, лицо его внезапно стало серьёзным. Сосредоточив озабоченный взгляд на лице друга, он сказал:

— Как пожелаешь. Что, чёрт возьми, произошло между тобой и Грейнджер? Я так понял, что всем, кроме меня, это известно, а это вряд ли справедливо, тебе так не кажется?.. В общем так… До свидания с Асторией у меня есть пара свободных часов, так что я полон внимания.

Озадаченный услышанным Теодор вздёрнул бровь.

— Что-что? У тебя свидание с Асторией?

Драко смущённо заёрзал под его пристальным взглядом, и если бы Тео не знал его целую вечность, он мог бы подумать, что лицо друга порозовело. Хотя ему было доподлинно известно: Малфои не краснеют. Никогда.

— Ну, как тебе сказать?.. Эти последние недели… — Драко сделал паузу и шумно выдохнул. — Скажем так… Я наконец прозрел. Не то чтобы я дошёл до этого самостоятельно, конечно, нет… Мне очень помог Скорпиус, — он снова вздохнул. — Он вывалил на меня столько неприятных вещей. Откровенных, но тем не менее неприятных. Я и не подозревал, что был таким полным дерьма эгоистичным придурком. Я и сейчас такой же и в какой-то мере останусь таковым до конца жизни. Но сейчас я стараюсь прислушиваться к сыну. Я должен попытаться изменить себя, понимаешь? Для Скорпиуса, для Астории, для нашей семьи.

Чрезвычайно изумлённому внезапно прозвучавшей исповедью Тео удалось издать только озадаченное:

— Хм…

— Дело не только в этом… — продолжал Драко, а лицо его оставалось задумчивым. — Помнишь тот день, когда Грейнджер чуть не умерла? Как Астория обезоружила и оглушила меня заклинанием? Это было так охренительно сексуально! Я даже не предполагал никогда, что она из тех женщин, что имеют стальные яйца! Все эти годы я был слеп и несправедлив к ней: из нас двоих — она единственная, у кого они вообще есть в наличии! Кстати, она отказалась принять мои деньги и закрыла от меня каминную сеть.

— Ни хрена себе, — пробормотал Тео.

С каждой секундой история становилась всё интересней. По-честному, Теодор никогда не ожидал от Астории ничего подобного. Сейчас, слушая Драко, он был вынужден признаться, что сильно недооценивал её.

«Вот они — стереотипы».

Тео был уверен, что уж кто-кто, а он-то точно сумел избавиться от них много лет назад, но видимо, старые привычки таки умирают с трудом.

— И вот прошло уже несколько недель, — продолжал Драко. — Мы во всем разобрались, не без помощи Скорпиуса, конечно. Сегодня у нас второе свидание, и я немного нервничаю, — он напряжённо усмехнулся одними губами. — Этому способствует и чувство вины, знаешь ли… Я считаю себя чертовски виноватым перед Пэнси и остальными погибшими… Перед Пэнси — особенно… Мне стоило уделять больше внимания сыну, его чувствам и окружению.

Тео кивнул.

— Да, пожалуй, ты мог бы быть чуточку внимательней.

— Я умудрился конкретно облажаться во всём, что касается родительских обязанностей. Блейз на днях объяснил мне это весьма… доходчиво.

— Да? Неужели? — Теодор ухмыльнулся.

Драко рассеянно потёр нижнюю челюсть ладонью.

— И привёл слишком веские… доказательства, я бы сказал. Видимо, ты не единственный, кто любит отвешивать оплеухи направо и налево.

Найдя этот факт удивительно забавным, Тео позволил ухмылке стать ещё шире и сказал:

— Ну, его нельзя за это винить: он любит Скорпиуса как родного сына.

— Ох, заткнись и сотри с лица эту довольную ухмылку. Я на самом деле не могу взять в толк, где вы оба подхватили эту плебейскую привычку драться? — на этом месте несвойственная Малфою задумчивость сменилась обычными нахальными манерами. — Кстати, слышал, что ты пытался прикончить Поттера…

— Покалечить — вот более точное слово, — почесав небритую щёку, Тео глубоко затянулся и выдохнул ещё один клуб дыма. — Поттер заслужил тот удар. Он сам так сказал.

— Потрудись объяснить, что за хрень произошла? — лицо Драко снова выражало неподдельную тревогу.

После секундного раздумья Тео встал, проронив:

— Пошли, — и направился на кухню, предлагая следовать за ним.

Оказавшись там, он остановился, прижав палочку к виску, вытянул мутную, белёсую нить, которая содержала отредактированную версию воспоминаний Грейнджер, и осторожно поместил её в омут памяти.

— Вот. Это покажет тебе всё предельно ясно, — сказал он и жестом пригласил Драко заглянуть в омут.