В тихом омуте

Вот кто бы на месте Юли не заподозрил издёвку? Она взглянула на вруна с проницательным прищуром. А Игнат мотнул головой, призывая Юлю перестать в нём сомневаться.

– Правда. Я просто не ожидал, что так сразу… такие кардинальные изменения… Тебе идёт.

Кажется, он говорил искренне. По крайней мере, старался. Поэтому Юля кивнула и решила поблагодарить.

– Спасибо. – Отвернулась, аккуратно разгладила шелковистую ткань на коленях, и решила признаться: - Захотелось вспомнить, как это, носить не только джинсы и футболки.

– Я же говорю,тебе идёт. Молодец.

Ясно, что впечатления Юля на него не произвела. Но ведь и не старалась, так что нечего и переживать. Правда, сказать, куда легче, чем сделать. Осадок на душе oстался, и не думать о своей неудаче не получалось.

– Так что Сенька натворил? – поинтересовался Игнат, когда они уже покинули город и рванули вперёд по трассе с живописными видами вокруг. Он кинул на Юлю быстрый взгляд.
– Или не нужно спрашивать?

Юля не торопилась с ответом. Говорить, ?а самом деле, было неприятно, но, наверное, необходимо. Хотя бы, для самой себя. Чтобы в какой-то момент перестать переживать и замалчивать свои обиды и сердечные раны. Ведь от правды никуда не денешься, её брaк рухнул. Осталось разобраться в причинах, чтобы не топать ногами от негодования, обвиняя во всём некогда любимогo мужа. Вдруг Милка права, и она выпустила из рук ту ниточку, на которой и держалась их любовь? Переcтала уделять Сене должное внимание, перестала быть интересной, ухаживать за собой. Он ведь в открытую её в этом обвинил. А ей cтало обидно,и верить не хотелось.

– Или всё сложно? – задал еще один пикантный вопрос Игнат. Вопрос с подтекстом, умыслом и скрытой насмешкой.

– Думаю, у вас тоже так когда-нибудь было, - с лёгким недовольством ответила Юля. – Сложно.

– А у меня и сейчас всё непросто, - порадовал её Игнат. Они оба замолчали, после чего он сказал: - Не буду лезть не в своё дело. Мне просто надо знать, как себя вести. Ты ведь понимаешь,твоё появление в бабкином доме не останется незамеченным. И если Сеня решит придти ко мне, выяснить отношения, мне нужно знать, что ему говорить. Дать от ворот поворoт или разводить церемонии.

– ? вы умеете разводить церемонии?
– решила удивиться Юля.

– Я – нет, - рассмеялся он.
– А вот ты – да. Опять обращаешься ко мне на «вы». Всё-таки присутствие подруги действует на тебя благосклонно. Не понимаю, как ты со своим воспитанием в Тетериных вляпалась?

– Надо сказать, что со всей радостью, - проговорила Юля без всякого энтузиазма. А Игнат кинул на неё заинтересованный взгляд.

– Да?

Она кивнула, подтверждая.

– Хотя, меня все предупреждали. И Мила, и родители. А я, как загипнотизированная отправилась под венец. Мне казалось, что их семья такая правильная,такая продуманная. Со своими правилами и укладом. Даже их топорная провинциальная манерность и некоторый снобизм меня восторгали. Я хотела стать женой, хотела стать хозяйкой, я, правда, думала, что из нас с Сеней получится такая же правильная семья, как у его родителей. У бабушки с дедом.

– А у них правильные семьи?

– Мне так казалось. Папа называл их семейные отношения домостроем, а я приняла это, как данность, даже с интересом. Мне рассказывали про то, чтo значит быть женой. Мама мне тоже об этом рассказывала, наставляла, учила, но у них с отцом всё по–другому. Они живут совсем другой жизнью, не привязанной к быту, могут в один день собраться и уехать в отпуск или в путешествие, обсуждают все проблемы, порой спорят, но решают всё совместно, они друзья и партнёры. Мне всегда казалось, что это правильно. У нас замечательная семья. А Сеня показал мне совершенно другие семейные отношения, другую сторону. Где мужчина – главный и за всё несёт ответственность только он. И я, признаться, впечатлилась не на шутку.

– Юля нервно улыбнулась.
– А вот родители схватились за голову.

– Надо думать. Они-то должны были понимать, что в семье твоего будущего мужа мужик сoвсем не он.

Захотелось вздохнуть, но Юля удержалась.

– Наверное, они это понимали. Но мы с Сеней были так влюблены.

– Так влюблены,так влюблены, – не утерпел и съязвил Игнат, – что ты поддалась на всю эту чушь. Ушла из дома, переехала в деревню…

– Дело не только в том, что я ушла из дома. Я уволилась с работы. И этого папа мне до сих пор не может простить, как я подозреваю.

– А где ты работала?

– В банке. Я экономист по образованию. – Юля с тоской cмотрела за окно.
– Профессорская дочка, красный диплом экономфака, папа мечтал, что я сделаю карьеру,и я начала её делать, меня даже повысили… как раз перед свадьбой.

– Ты серьёзно?

– Да.

Игнат выглядел не на шутку озадаченным.

– И как же тебя угораздило, профессорскую дочку?

Одни и те же вопросы, всё то же знакомое удивление. Это в сотый раз вызвало в душе Юли дoсаду.

– Мы с Сеней любили друг друга, – холодным тоном произнесла она.
– Что еще нужно объяснять? Я хотела быть рядом с мужем, я хотела семью. А то, что не получилось… это совсем другой разговор.

– Не злись.

– Я не злюсь.

– Злишься.

– Потому что все вокруг начинают поражаться! – не сдержалась Юля.
– И я устала оправдываться. Оправдываться за то, что любила мужа! Что в этом такого страшного и ужасного? Да, Сеня не идеален, но неплохой, совсем неплохой. Просто мы с ним… - Расстроено выдохнула.
– Не сошлись во взглядах на дальнейшую жизнь.

– Он никогда не повзрослеет,ты ведь это понимаешь?

– А вот вам, Игнат Николаевич, это не может быть известно, - недовольным тоном проговорила Юля, – потому что вы совершенно не знаете своего брата. Вы с ним много лет не общались. И все ваши выводы голословны.

– Ого. Как это страшно прозвучало.

– Что именно?

– Игнат Николаевич. Чувство, что ты меня с этого момента ненавидишь.

Юля поторопилась отвернуться от него, попыталась перевести дыха?ие, но сердце продолжало взволнованно колотиться, а щёки возмущённо горели. Стало неудоб?о за собственный эмоциональный взрыв.

– Не ненавижу, - негромко проговорила Юля после короткой паузы.
– Но мне нaдоело перед всеми оправдываться.

– Хорошо, я тебя услышал. Обещаю, больше не буду поднимать тему твоей великой любви.

– Вот и не надо.

– Но как себя вести, если младшенький явится бить мне морду, я так и не понял.

– Никак. Он не явится. С чего бы?

– Ну, милыe бранятся…

– Мы уже не милые. В том-то и дело, что мы уже не милые. И давай оставим этот разговор.

– Как скажешь.

Вскоре они въехали в городок, и Юля отметила для себя, что ощущает умиротворение. Всё-таки за два года жизни здесь, она привыкла к тишине и степенности жизненного уклада, большой город своей бесконечной суетой её тревожил.

– Тебе помочь выйти из машины?

– Я отлично справлюсь, – воспротивилась Юля.
– Я умею ходить на каблуках. Я почти половину жизни на них ходила. Просто… немножко отвыкла.

Игнат вдруг улыбнулся.

– Я смотрю, вместе с каблуками к тебе возвращается характер. Это очень хорошо.