В тылу врага

Когда все были готовы: вооружились, облачились во все свое, а кому не хватило, например ходулей, позаимствовали трофейные, Вадим, крепко пожав руку Смоле, дал команду своему отряду:

— Ходу!

Глава 22

Отряд Вадима Куликова уходил быстро, на максимально возможной скорости, как ходулей, так и накачанных спецпрепаратами людей.

Впереди, в сверхбыстром режиме бежали разведчики. Они, поднимаясь на возвышенности, просматривали местность в приборы ночного видения на наличие противника и, если никого не было, уходили дальше, а отряд следовал за ними.

Только один раз пришлось сменить направление движения, чтобы не столкнуться с отрядом китайцев и дальше все шло без проблем.

Звуков боя между китайцами и своеобразной группы прикрытия, а точнее смертников из-за большого расстояния слышно не было, но где-то через полчаса над тем местом стали часто взлетать осветительные шашки и стали блистать вспышки, наверное, от взрывов ручных и подствольных гранат. Светопреставление там продолжалось на удивление долго, минут тридцать, если не больше.

Впрочем, это неудивительно, ведь они наглотались лошадиных доз таблеток силы. Все-таки это наркотик, кто бы там чего ни говорил. А значит, они могли воевать так долго, пока не кончатся боеприпасы, а этого добра у Смолы и его людей там было навалом или пока им не снесет голову или не вырвет сердце точным выстрелом. Все остальные ранения им до определенного момента по барабану.

"Спасибо, Смола, если для тебя это что-то значило, то я, если сам все же сумею спастись, постараюсь чтобы твой поступок не был забыт, и его оценили по достоинству… пусть и посмертно", — подумал Куликов.

Смола обеспечил хорошую фору. Пока китайцы разберутся, что же там собственно произошло, почему пленники сумели освободиться и перебить своих охранников, наступит утро. А за это время Куликов со своим отрядом успеет пройти не меньше пятидесяти километров. И каковы после этого шансы, что китайцы смогут напасть на след беглецов? Да практически никаких. Вся надежда только на воздушную разведку.

"Но у нас есть шансы только в том случае, если мы не единственные, кто сумел вырваться из окружения. Иначе все поисковые силы будут брошены против нас одних, и тогда нам придется туго", — подумал Вадим, когда на востоке уже начало светать.

День переждали в небольшой рощице каких-то низкорослых деревьев. Точки самолетов "Су" или "МиГ" были видны на западе, севере и востоке. Это определило дальнейший маршрут отхода отряда – юг, хотя при первой же возможности поворачивали на запад. Кровь из носу, но нужно убраться из легко просматриваемой равниной местности в спасительные полноценные горы.

— Интересно, мы еще в России или уже в Монголии? — вяло поинтересовался Пахомов, пережевывая сухую плитку концентрата из сухпайка, запивая ее водой. Что-то готовить естественно нельзя, чтобы не выдать себя.

Отряд, после очередного ночного перехода отдыхал в укромном местечке, что все сложнее становилось находить, чем дальше они отклонялись на юг. Местность становилась все более плоской и безжизненной в плане растительности. Оно и понятно, ведь некогда тут были многочисленные соленые озера и даже болотца. Но они давно высохли и только белые соленые корки напоминали о водоемах. Естественно, что в таких условиях сушняка и засоленности мало что могло выжить.

Вадим невольно осмотрелся, будто мог определить это визуально и пожал плечами:

— Да какая разница?

— Да в принципе никакой…

Неожиданно налетел очередной вал ветра, докучавший последние несколько дней. Подобные явления возникали по нескольку раз в сутки, особенно сильно в ночное время. Но и днем его сила тоже была неслабой.

Вот вроде было тихо-тихо, солнце припекает изрядно, так что люди вынуждены расстегиваться, чтобы не спариться и н'a тебе, возникший ветер поднимал тучи соленого песка, и приходилось спешно закутываться, закрываться, чтобы не пострадали глаза, о коже открытых частей тела говорить уже не приходилось.

Песок также набивался во все складки одежды, и потом приходилось долго отряхиваться, выбивая из себя все до последней песчинки, чтобы во время движения не натереть себе кожу до кровавых мозолей, чего по первости мало кто избежал и теперь страдали.

Но так же быстро ветер, после непродолжительного буйства, стихал и песок вновь оседал и выглядывало жарящее солнце, создававшее вдали расплывчатые миражи.

— Вот же блин, — отплевывался Пахомов. — Как мне это надоело… Что творится с этим ветром? Ну не было такого раньше!

— А ты откуда знаешь? — спросил Вадим, относившийся к этим монгольским самумам как к само собой разумеющимся погодным явлениям.

— Дык я тут жил… В смысле дальше на севере.

— Тогда понятно. Может на севере и нет.

— Да нет, есть, только порывы не такие сильные и не такие внезапные.

— Глобальное потепление… чего только не творится в мире.

— Да ладно вам в самом деле, все этим глобальным потеплением объяснять, — отмахнулся помощник. — Я же говорю: не было такого раньше. Недавно этот бардак начался…

— Ну а почему бы и не из-за потепления? Что-то снова сдвинулось в природе и вот начались такие вот рваные ветра.

— Ну… может и так, — несколько смутившись, согласно кивнул Пахомов.

— А как недавно началось? — с неожиданным для себя любопытством спросил Куликов.

— Пару лет. Максимум.

— Хм-м… Может и не глобальное потепление сему виной…

— А что же?

— А вон посмотри, какие черные тучи там на юго-западе. Какой широкий фронт… Скорее всего китайцы все активнее шалят со своей погодной установкой. А ведь мы только край облачности видим… что уж говорить о центральных областях прямо над погодной установкой.

— Действительно…

Посмотрев на далекие желанные в плане дождя облака, партизаны вернулись к прерванной трапезе. Дождь означал не только укрытие от воздушной разведки, но и воду, что приходилось всеми способами экономить. В этой пограничной пустыне монгольская она или российская не так уж и важно, воды почти не было, а ту, что находили, оказывалась соленой.

Правда пресная вода должна быть в горах, куда они так стремились. Там начинается сразу несколько рек. Главное добраться.