В унисон

Она рыкнула, как будто вопросительное возмущение Хидео было совершенно не к месту.

– Слишком долго объяснять! – крикнула она. – Ты в парке? Ты видишь воина?

До парка оставалось несколько сотен метров. Передвигаясь прыжками, Хидео едва успевал уворачиваться от идущих навстречу людей, прижатая к уху трубка норовила выскользнуть из вспотевших ладоней. Если бы он только мог остановиться, чтобы перевести дыхание, он бы обязательно послал Мичи к черту.

Но почему же он не сделал этого раньше?!

– У тебя что-то случилось? – крикнул Хидео из последних сил. – Ты в опасности?

– Не я! – голос вдруг ей изменил, и она затихла, словно отдалилась от микрофона. – Не я!

– А кто? Кто тогда?!

Своим диким, совершенно обезумевшим видом Хидео распугивал бредущих мимо людей. Кого-то он успел случайно задеть локтем, когда пролетал мимо, а кто-то едва не угодил в розовые кусты, отпрыгивая от Хидео, который все равно ничего этого не замечал.

Перед его глазами был только вход в парк, видневшийся в конце улицы. Если у него есть еще немного времени…

– Умоляю, Хидео, спаси ее! – всхлипнула Мичи. – Спаси ее, спаси, прошу!

– Да кого?! Кого спасти?

– Мою сестру! – крик перешел в тончайший, как острие ножа, визг. – Спаси мою сестру!

От неожиданности Хидео споткнулся и лишь в последнюю секунду успел переставить ноги так, чтобы не вспахать носом землю. Невообразимая тревога Мичи полностью – если это вообще возможно – передалась и Хидео. Теперь он не стремился задавать вопросы, чтобы что-то узнать; его полностью поглотила разъедающая нутро паника. Бешено озираясь, он высматривал ту самую статую Ямато Такэру, но никак не мог вспомнить, где же ее видел. Да и видел ли он ее вообще?!

В парке было пусто, все гуляющие уже разошлись. Это было странно хотя бы потому, что час был еще не слишком поздний, да и сам по себе парк всегда был наполнен разным контингентом людей: от развязных гуляк до приличных бизнесменов, которые любили подолгу выгуливать здесь своих собак или отдыхать в тени деревьев на лавочках.

Парк был не примечательный, как и все в Сага, но была в нем своя особая прелесть – несмотря на огромное количество посетителей, здесь всегда было тихо. Звуки просачивались сквозь древесную кору, теряя по пути громкость – тогда парк становился похожим на вакуум, в котором никто и никогда не сможет услышать чей-нибудь надрывный крик.

Воина Хидео заметил не сразу; и, хотя тот возвышался над деревьями на бронзовом постаменте, Хидео потребовалось некоторое время повертеть головой в поисках хоть какого-нибудь опознавательного знака. Теперь же, едва увидев буровато-серый меч, поднятый воином перпендикулярно груди, Хидео со всех ног бросился туда.

– Ты нашел ее? – спросила Мичи, от нервного напряжения глотая слова и коверкая их. – Она жива?!

– Я нашел Такэру! Не переживай, я найду твою сестру!

Но сам он не был в этом уверен. С того момента, как Мичи позвонила ему, а он ответил, прошло порядком более двадцати пяти минут – и если Хару все это время грозила какая-либо опасность, то теперь могло стать слишком поздно.

Не найдя дороги, ведущей непосредственно к статуе, Хидео бросился напрямик через засаженные фигурные кусты, выращенные вокруг статуи наподобие живого забора. Там, во влажно-взрыхленной земле, лицом вниз, лежало тело.

– Хару! – воскликнул Хидео, не осознавая, что говорит.

Умолкнувшая было Мичи на том конце провода вдруг встрепенулась.

– Нашел?! Она жива!

– Ты звонила в полицию? Скорую вызвала?

– Они ничем бы не помогли, – прошипела Мичи со странной, несвойственной ей ненавистью. – Убедись, что с ней все в порядке!

Она вдруг резко отключилась, а Хидео остался стоять, постепенно теряя самообладание от нахлынувшего страха и раздражения. Чокнутая, погнала его спасать свою сестру, и даже не позаботилась о полиции и скорой! И что он с ней теперь будет делать?

Он боролся с желанием разбить трубку о землю, и все же продолжал сжимать ее в руках, полным ужаса взглядом пожирая лежащую Хару. Она не стонала, не шевелилась, но со стороны не выглядела… мертвой. Лишь несколько ссадин, синяков и царапин окропляли ее худые предплечья и голые икры разноцветными пятнами.

Потом Хидео увидел кровь. Он подлетел к девушке, испуганный, дерганый, с замутненным от страха и нервов рассудком, почти машинально приставил пальцы к сонной артерии, не понимая, как нашел ее на чужом теле и как понял, что это то место, на которое нужно давить. Раньше ему не приходилось щупать пульс, и если он это делал, то только на себе – для забавы, для развлечения, чтобы убедиться, что он по-прежнему живой и настоящий, с бьющимся сердцем, с ровным незатрудненным дыханием и циркулирующей кровью. Не почувствовав пульсации, он испугался, мертвецки похолодел, уже представляя себе, как скажет Мичи, что не смог спасти ее сестру – из-за слепой случайности не смог! Он просто опоздал. Не успел.

Но вот, надавив пальцами чуть сильнее, Хидео почувствовал слабенький, едва ощутимый пульс – это уже лучше, чем ничего. Горячий телефон подпрыгнул в руках – Хидео его едва не выронил, пытаясь перехватить так, чтобы удобнее было звонить. Набрав номер скорой, Хидео дождался ответа и описал ситуацию. Поколебавшись несколько секунд, он все же решился позвонить в полицию.

В эту секунду он заметил, как кто-то в черной кепке и темных очках издали наблюдает за ним, затаившись между деревьев. Хидео машинально шагнул вперед, прошел к самому живому забору, щурясь и старательно вглядываясь в черты человека в черном. Хотя расстояние и тень не позволяли Хидео как следует разглядеть черты наблюдателя, он все же отметил, что сама комплекция тела и манера держаться кажутся ему немного знакомыми. Человек стал что-то показывать руками, и Хидео запоздало понял, что это язык жестов, которого он не понимал.

Его поразило другое – человек был в темных перчатках, блеском отливавших каждый раз, когда он двигал пальцами. На свету они казались почти красными.

Пошатнувшись, Хидео едва не упал рядом с Хару, но в последний момент оперся о бронзовый постамент воина.

«Спаси ее».

Спасти ее, чтобы Мичи перестала уже кричать в его голове, чтобы мысли о его бездарности и ничтожестве оставили его в покое, чтобы он больше не метался от одной к другой, чтобы больше не было этой неопределенности, чтобы… чтобы…

Ему показалось, что он увидел красновато-синие незабудки на своих руках.

А дальше замигали огни, и туман сладким коконом окутал его.

День V. Перелом

Хидео: убей эту лису

Остаток вчерашнего дня, окутанный туманом, стерся из памяти. Хидео всю ночь не мог уснуть, он ворочался с боку на бок и никак не мог избавиться от ощущения, что чьи-то холодные жестокие пальцы душат его, обхватывая слабую шею. Он чувствовал биение собственного пульса, редкого, как ход минутной стрелки – тук-тук-тук-тук… Болезненная пульсация отдавалась в висках, отчего Хидео приходилось придерживать голову пальцами, чтобы хоть немного приглушить эту дрожь внутри организма.