В жарких объятиях Дерзкого

— Всё нормально, девушка, — я уже всё выяснила и сейчас откланяюсь. Осталось уведомить вашего мужчину о том, что я у него больше не работаю, — демонстративно вытащив из кармана рабочий телефон, я швырнула его на небольшой журнальный столик возле дивана и, развернувшись, проследовала к выходу с гордо поднятой головой.

Надо отдать должное Данилову — не проронил ни слова и даже парней не просил меня останавливать. Я вышла за ограду, и как только за мной опустились железные подъемные ворота, я подняла руки к небесам и почувствовала как из моей груди вырвался всхлип облегчения.

Мы подружились с Алинкой. Такой классной оказалась эта медсестричка. А с виду высокомерной казалась. Впрочем, деньги решают всё. Будут деньги, будет тебе: и уважение, и привилегии, и даже отношения. Вон как Сакуровы подсуетились.

Я приезжала в больницу каждый день. Ну не ржавеет первая любовь. Не высыхает, не замерзает, не испаряется. Остаётся навсегда в сердце. Напоминая о себе бессонными ночами, старыми фотками в галерее, не удалённой перепиской, мягким пушистым лисёнком у изголовья кровати. Сколько всего у нас было с Андреем. Мы первые друг у друга во всём: и объятия, и поцелуи, и ночь любви… неловкая и спонтанная, но самая дорогая. Разве такое забывается?

Мы много общались. Я засиживалась у него допоздна. Андрей рассказывал, как несчастлив в этом браке, что все эти годы любит только меня и безумно скучал. А я, как и всякая истосковавшаяся по теплу девушка, охотно слушала ласкающие душу слова. В нашей жизни всякое бывает. Ну раз получилось так с Сакуровой. Вынудили жениться. Жена не стена, так кажется говорят? Забавно. Раньше частенько слышала эту присказку, но никак не думала, что сама когда-то попаду в ситуацию, где нужно двигать эту самую… жену. Не скрою, была уверена, что вот ещё один денёчек и Андрей мне объявит о том, что он подаёт на развод. Но дни проходили за днями, ему становилось всё лучше и лучше. Ссадины на лице остались, да периодически проявляющаяся боль в ноге во время движения. А настроение его улучшилось вполне себе. До того момента, пока на пороге нашего будущего счастья не появилась она… жена.

Вита Саку… Калугина. Высокая, эффектная, похорошевшая… На её лице — милыми ямочками возле уголков рта — разливалась торжествующая улыбка:

— Андрюша… — томным взглядом она обвела палату, — родной, я тут подумала… пора уже заканчивать с этими милыми вечерними посиделками в компании твоей давней подружки. Да, понимаю, у вас там глупые наивные воспоминания о голоштанном детстве, школьных забавах и прочей, ничего не значащей, ерунде, но пора и честь знать, — за спиной роскошной блондинки послышался короткий смешок, в котором я с лёгкостью отгадала ту самую змею, что брала от меня деньги и любезно пропускала в палату к Андрею. В доверие втёрлась. Да-а, Лиля, разучилась ты распознавать людей. А может… может никогда и не умела? Думала, что чувствую сердцем. Угадываю истинное отношение ко мне всех тех, кто меня окружает. А в итоге — одна сплошная фальшь. Лживые людишки, каждый из которых выискивает лишь ему полезную выгоду. — Алиночка, зайка, принеси мне, пожалуйста, чашечку кофе. Так замоталась за день: маникюр сделала, визит к дантисту, да ещё к знакомой моей в бутик заскочила.

В палате царила гробовая тишина. Казалось, что даже воздух колышется громче, чем слышится дыхание всех присутствующих.

— Конечно, Виточка. У меня и коробочка конфет для тебя найдётся. Пациентку выписывали. Будешь?

— Нет, нет, это лишнее. Нам с малышом сладости ни к чему, — она произнесла эту фразу ласково, игриво, накручивая на тонкий длинный пальчик вьющийся локон, а для меня прозвучало словно раскат грома и чудовищный разряд молнии рассекающий небеса и моё израненное отчаянием сердце. Малыш. Ребёнок Андрея. Я никогда не смирюсь с ролью разлучницы, любовницы, роковой и коварной гарпии. Никогда! Потому как с детства нагляделась на отношения гулящего отца и влюблённой в призрака матери. Господи, да когда же это всё закончится?

Пять лет спустя

Мы едва сдерживали рвущиеся наружу стоны. Горячими губами он обхватывал мои торчащие кверху соски. Втягивая их в себя, дерзко покусывал, обводя влажным языком ноющую от желания ареолу. Не сдерживая дикие порывы разгорячённого хищника, он жадно насаживал меня на себя, впиваясь сильными пальцами в мои «разрумянившиеся» от шлепков ягодицы. Мои мягкие ладошки, словно успокаивая, уравновешивая его изнывающее от желание нутро, нежно скользили по его вздымающейся груди. Из его приоткрытого рта, синхронно движениям, вырывались восторженные реплики будто звуки музыки сливающейся с влажными пошлыми шлепками наших разгорячённых тел.

— Да-а, малышка, да-а. Как же я истосковался по твоему телу.

— Нас не было всего неделю, — я игриво хихикнула.

— Целую неделю, Лиля.

— Не отвлекайся! — я ритмично подскакивала на нём, чувствуя, что ещё несколько правильных толчков в нужную точку и я словлю тот самый кайф, что я испытываю всякий раз занимаясь любовью с моим драгоценным мужчиной.

— Господи, Лиля, только ты можешь болтать без умолку во время такого интимного мероприятия, — на его лице широкая белозубая улыбка, которая светится даже в вечернем сумраке. Красавчик. Какой же он красавчик. И ладно бы только внешне. Он просто невероятный человек, за которого я никогда не устану благодарить небеса.

— Малышка, давай быстрее, я уже не могу сдерживаться. Или?

— Никаких или! Нам одного счастья пока за глаза хватает, — чувствую, как низ живота завибрировал мягкими пульсациями и, взрываясь, разливается благодатным теплом в области солнечного сплетения. Мой мозг на несколько секунд отключается. Откидываю голову назад от блаженной неги и…

— Мама! Папа! Мне страшно!

Мы в панике подскакиваем с кровати. Супруг натягивает на себя нащупанные на полу трусы и спортивные штаны, а я — его футболку, которая смотрится на мне как платье. На ходу разглаживаю растрепавшиеся волосы, бросаю взгляд на своё отражение в зеркале, натягиваю улыбку и бегу к двери в спальню. На пороге, сонно потирая глазки, в яркой ночной рубашке, стоит наше солнышко. Наша Зарина. Родилась она в июне, в час, когда небо окрасилось яркими предрассветными всполохами огненно-медных языков. Взглянув на дочь, супруг не раздумывая произнёс: Зарина.

— Зариночка, детка, рассказывай кто тебя сегодня напугал? — интересуется муж не скрывая улыбки. Да, да. Наша пятилетняя рыжая бестия, ради того, чтобы проникнуть под крылышко родителей, каждый вечер придумывает изощрённые ходы. В прошлый раз на неё напала гигантская муха из какого-то зарубежного мультфильма, а до этого — компания кусачих красных муравьёв. Ага. Она даже краски акварельные не поленилась достать и на теле точек себе накалякала. Для достоверности.

— Знаешь, папочка, — она возмущённо закатила свои выразительные зелёные глазки и постучала согнутым указательным пальчиком по нижней губе. — Меня сегодня никто не пугал, — мы с мужем удивлённо переглянулись. Что же она придумала на сей раз? — Просто мне нужен твой совет.

— Сове-ет? — супруг подхватил мелкую на руки и начал с любопытством скользить взглядом по её милому личику.

— Ага, — пальчик во рту замер утыкаясь в нижний ряд молочных зубов. — Дело в том… что… — на её щёчках заиграл румянец. Мы с супругом вновь обменялись многозначительными взглядами, а Зарина, понизив голос до шёпота, заговорщически продолжила: — Вот мама мне читает мою любимую сказку про Снежную королеву… — мы напряглись в ожидании продолжения.

— Тебя в садике кто-то обидел? — не сдержался супруг.

— Нет, папочка, — пролепетала мелкая напряжённо, заставляя меня нервничать. — Просто мне надо разморозить сердце… одного мальчика. Его заколдовала Снежная королева.

— Почему ты так решила?

— Раньше, мы с ним дружили. Думаю, что он даже был в меня чуточку влюблён. А потом к нам в группу пришла эта противная Аринка и он больше не хочет со мной играть. Возле неё вертится. Даже подарил ей божью коровку в ладошке, когда мы на улице гуляли. А я так люблю божьих коровок, — она мечтательно вздохнула. — Они такие красивые.