Вадим

Стол был накрыт, и гостью с порога пригласили "отобедать". Хорошо хоть, не сказали: "Чем Бог послал".

Маманя села во главе стола, отец Вадима, по-семейному "папаня", сел по левую руку от мамани, а сын с Яной расположились напротив мамани.

Вадим по-хозяйски разлил себе и родителям водочку в маленькие, несколько устаревшие рюмки с маленькими наклейками, подтверждающими, что это настоящий богемский хрусталь.

"Интересно, как они умудрились за столько лет сохранить эти наклейки?" - удивилась Яна, увидев практически родных близнецов тех рюмочек, что стояли в серванте ее родителей и доставались исключительно по праздникам".

А Вадим тем временем специально для своей Календулки открыл бутылочку белого сухого вина и налил его в опять-таки хрустальный бокал Яны. Отец Вадима при этом скривился, словно ему вместо водки предложили валерьянку.

– Ну, мать, выпьем!
– некстати высказался он и сразу осекся, наткнувшись на недобрый взгляд жены.

– Давайте выпьем за Яночку, за ее первый, но, надеюсь, не последний приход в наш дом!
– делано-радостно улыбнулась она Яне, да так, что даже родной сын не заподозрил маманю в ее полном презрении и моментально вспыхнувшей ненависти к "малолетней простушке", как сходу мысленно окрестила она Календулку.

– За вас!
– вежливо ответила Яна, сделав бокалом небольшую дугу, описавшую семейство. Вино было прохладным и мягким, о чем Яна хотела сказать, но случайно перехватила маманин взгляд недовольства и разочарованного сожаления, брошенный на Вадима. Яна поняла, что ее отношения с Вадимом обречены. Сразу словно потухнув изнутри, она уткнулась взглядом в свою пока пустую тарелку, которую Вадим стал наполнять закусками и салатами.

– Вадик, что ты Яночку салатиками кормишь, она и так насквозь светится, - сладким голосом произнесла маманя, с удовольствием хрустнув маленьким огурчиком и попутно блеснула золотой, тоже уже не модной, коронкой.
– Положи ей биточек с картошечкой, а то она уже в полуобморочном состоянии от граммульки винца.

Вадим тут же стал "исправлять ошибку", привычно покоряясь маминому голосу.

– За Яну!
– радостно поднял папаня вторую рюмку после быстро проглоченного биточка.

– Отец, ты закусывай, закусывай, - недовольно буркнула маманя, быстро наполняя его тарелку жареной картошечкой и салатиком, густо заправленным майонезом. При этом она как бы невзначай переставила блюдо с биточками поближе к Вадиму, куда папане уже было не дотянуться.

– Вадик, ешь биточек, - ласково-жалостливым тоном обратилась она к сыну.
– Совсем исхудал с этой своей... работой, - после легкой заминки закончила она фразу.

Яна отрезала от биточка почти микроскопический кусочек, стараясь не захватывать румяный жирный ободочек, и положила его в рот. Язык сразу ощутил жесткое жирное мясо, отчего Яне стало нехорошо. Она затравленно улыбнулась мамане, произнесла: "Очень вкусно!" - и, как в детстве таблетку, проглотила этот так и не прожеванный кусок, который чуть было не пошел у нее обратно. Она судорожно схватила бокал с недопитым вином, так как воды на столе не было вовсе, и быстро забила неприятный жирный вкус, застрявший на языке и в гортани, ароматным вином. Сразу дышать стало легче.

– Надо было всех подождать, - тихо шепнул ей на ухо Вадим, который явно боялся, что Яна совершит какую-нибудь оплошность и не понравится его маме.

"Один - ноль не в мою пользу", - поняла Яна, однако к оставшемуся биточку так и не притронулась. Воспользовавшись тем, что отец в очередной раз наливал в рюмки водку, а маманя, потянувшись к противоположному от Яны концу стола за грибочками, которые, как живые, "выросли" между раздвинувшимися тарелками, Вадим быстро переложил Янин недоеденный биточек к себе на тарелку. То, что Яна не станет доедать биточек, он понял почти сразу, а так как это в семье являлось очень серьезным проступком, просто полным неуважением к мамане, считавшейся в семье непревзойденным ассом кулинарии, то увеличивать счет не в пользу любимой Календулки он не хотел.

Возможно, маманя и заметила перемещение несчастливого биточка с тарелки на тарелку, но вслух об этом говорить не стала.

– Яночка, Вы, кажется, где-то учитесь?
– спросила маманя.

– В экономической академии на менеджера по торговле, - четко ответила Яна, предупреждая следующий вопрос.

– Экономическая академия... менеджер...
– задумчиво повторила маманя.
– Напридумывали мудреных выражений, слова в простоте не скажут, - скривилась она.

"Три - ноль..." - одновременно подумали Яна и Вадим.

– Я буду заведующей торговым залом, - слегка запинаясь от старомодных слов, пояснила Яна.
– А пока я сижу за кассой в магазине, - быстро добавила она.

– Торговый работник, значит, - чуть более уважительно отозвалась маманя.

"Три - один", - с облегчением подумал Вадим.

"Неужто своей признала?" - удивилась и Яна.

В это время "дозревший" папаня, уже самостоятельно выпивший неучтенную рюмку водки, радостно произнес:

– Маманя, пьем за тебя, за твои "золотые" руки и талант в кулинарном деле!

Маманя самодовольно улыбнулась и расслабленно чокнулась с папаней.

– Мама, ты у нас замечательная кулинарка!
– оценил не частый стол и Вадим.

– За Вас!
– присоединилась к общему хору и Яна.

Все примиренно выпили, и дальше застолье пошло свои чередом.

На сладкое маманя испекла огромный пирог с яблоками, очень красиво подрумяненный сверху, но, к сожалению, подгоревший на донышке. Впрочем, такую малость, да еще снизу, никто и не заметил. Яна с удовольствием положила себе на тарелку небольшой кусочек любимого яблочного пирога и сразу откусила большой кусок.

– А моя мама тоже печет на праздники яблочный пирог!
– на радостях потеряв бдительность, похвасталась Яна.
– Только она еще вишню добавляет и иногда малину или клубнику.

– Это уж какой-то компот!
– хмыкнул папаня в напряженной тишине.

"Прокололась!" - с ужасом подумала Яна, а Вадим мысленно перечеркнул все набранные за длительный обед очки в пользу Яны.

И тут кусок чуть не застрял у Яны в горле. Привыкнув к маминым легким, пышным, почти воздушным пирогам, больше похожим на французскую шарлотку или заварные пирожные с яблочным кремом, Яна чуть не сломала зубы о жесткий, тяжелый, непропеченный внутри пирог. Может, такие пироги и продаются в рабочей столовой, в которой всем заправляет маманя, но Яниному желудку явно предстояла нелегкая работенка по перевариванию столь грубой пищи, которую она бы и за деньги есть не стала. Яна мужественно прожевала несладкую массу и... проглотила. Что делать с оставшимся куском, она не знала, а потому сославшись на то, что доест на воздухе, она потянула Вадима за собой на балкон. Тарелку с пирогом она прихватила с собой, надеясь скормить "несъедобный" кусок Вадиму. В конце-концов он-то к такой пище привык! Яна понимала, что ей следовало бы предложить мамане свою помощь в уборке со стола, но, боясь разбить рюмку или тарелку, она промолчала, да и маманя ей, видимо, не слишком доверяла, потому и не обиделась на то, что "дети" ушли на балкон, оставив ее с грязной посудой.

Тихим теплым вечером Вадим провожал Яну, стараясь не думать о том, что Яна родителям не понравилась. А Яна, пытаясь отвлечь Вадима от неприятных мыслей, спросила:

– Вадим, а как твои родители познакомились?

– Мама работала на раздаче в заводской столовой, где обычно обедал отец. Он в нее влюбился и два года ходил за ней, пока она не согласилась выйти за него замуж, - охотно ответил Вадим.

– Да, видно, что папа любит маму до сих пор, - отметила Яна.
– А мама?

– Мама отца никогда не любила, - быстро прервал Вадим дальнейшие расспросы.
– Потому отец и начал пить. А вообще-то он добрый, он со мной в детстве возился больше, чем мама. Мама часто задерживалась на работе, потом, когда стала заведующей, и вовсе возвращалась поздно, когда я уже спал. Руководящая работа требует полной самоотдачи, - словно процитировал он чьи-то слова.