Вакханка
Шрифт:
– Я тебе не верю, - сказала я.
– Но это правда, - с нажимом произнёс он, протянув руку через стол, чтобы взять мою ладонь.
Я не позволила.
– Почему я должна верить тебе?
– Потому что я не вру, - твёрдо сказал он и нахмурился.
– Мила, это какой-то детский сад!
Я не обратила внимания на его вспышку и переспросила:
– И никогда не врал?
И вот тогда он положил лицо на раскрытые ладони, массируя кожу, словно снимая старую маску…
– Да, я встречался с твоей сестрой. Но это в прошлом.
– Ты встречался с ней и со мной одновременно!
–
– Мила!..
– хотел он что-то сказать в ответ, но я не дала.
– Каждый раз как ты чудесным образом появлялся в моей жизни, ты одновременно трахал мою сестру!
– Но я же не знал, что она твоя сестра!
– вставил было Лекс и тут же понял, что зря.
Из моих глаз разве что не посыпались искры.
– Да, это, мать твою, все меняет!
Я развернулась, ища что-нибудь, что попалось бы под руку. На столе стояло блюдце из-под чая. Схватила его и тут же швырнула в мужчину.
Он успел увернуться, выскочив из-за стола. Да, хозяйка меня убьет. Но это будет потом. Сперва я убью этого наглого, самоуверенного засранца!
В Лекса полетела чашка с недопитым чаем. Золотисто-красная жидкость окрасила обои, часть старого сервиза разбилась вдребезги.
– Милая, перестань! Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я виноват? Да, я виноват!
– говорил он, пятясь от меня в комнату.
– Это не очень-то смахивает на извинения, - прошипела я.
– Да и извинения твои мне не нужны!
Схватила из прихожей какой-то ботинок и кинула вслед беглецу. Попала-таки!
– Мила!
– резко развернулся после этого Лекс и схватил меня за запястья, лишая возможности швыряться предметами.
– Мила, кроме тебя мне никто не нужен, - сказал он мне, оказавшись в сантиметре от моего лица.
– Ты обманывал меня! И я больше тебе не верю, - возмущённо ответила, вырываясь.
Но вместо того, чтобы отпустить, Лекс вдруг слегка подвинул меня и кинул спиной на кровать.
– А придётся поверить, - сказал он, низким, вдруг ставшим опасным голосом. И запрыгнул на меня сверху, придавив своим телом.
– Слезь с меня, обманщик!
– крикнула я, чувствуя странный жар в теле от его близкого присутствия. От тяжести его груди, бедер…
– Хватит сопротивляться, Мила, - сказал он, - я просто хочу поговорить.
– Поговори с Никой! Она наверняка очень любит “так” разговаривать!
Мне показалось, что Лекс зарычал.
Воспользовавшись его заминкой, я выскользнула, как уж из-под мангуста, и спрыгнула с кровати.
– Не смей уходить от меня!
– бросил мужчина, предупреждая.
Я повернула голову и встретилась с дикими синими глазами. В них словно плескался океан и одновременно резвилась звериная охота. Он действительно предупреждал меня.
– А что ты сделаешь?
– издевательски приподняла брови.
И тут он сорвался. Молниеносным движением спрыгнул с кровати, обхватив меня за талию, приподнимая в воздухе.
Я беспомощно задрыгала ногами, пытаясь отстраниться.
– Отпусти меня, животно… - и он прижал меня к себе как можно сильнее, закрывая рот поцелуем.
Мягкие, властные горячие губы тут же закружили меня, засасывая в бездну привычного безумия. Но нет. Я была не готова так просто сдаться.
Сил оттолкнуть не хватало. И я больно укусила его за нижнюю губу. Лекс тут же отстранился,
издав низкий грудной звук.Он слегка отодвинул от меня лицо, одной рукой прижимая за талию, а другой протянув меня за волосы, запрокидывая голову и вглядываясь в глаза.
Как ни странно, он ни капли не злился. Напротив, его синий взгляд горел, на губах играла опасная полуулыбка.
– Вакханка, - хрипло проговорил он,разглядывая меня с каким-то хищным удовольствием.
И от его низкого полушепота мурашки побежали по спине, бедра лизнула горячая волна.
И тут же он бросил моё тело обратно на кровать и резко завел руки за голову. Медленно приблизился ко мне, прикрыв глаза, коснулся носом щеки, потерся о кожу рядом с ухом.
– Я так скучал, вакханка, - прошептал он, проникнув горячим языком в ямки ушной раковины, взяв в рот мочку, жадно укусив шею.
Я с трудом подавила приступ восторга. Тело хотело кричать, выгибаясь навстречу его своевольным ласкам, которых так не хватало. Дыхание мгновенно участилось, когда я почувствовала, как его спрятанная в джинс плоть требовательно прижалась к моему жаждущему наполненности лону.
– Отпусти меня сейчас же, - выдавила я, начав извиваться под ним, как змея.
Но он ничего не ответил, продолжая одной рукой удерживать оба моих запястья над головой. А затем ловко расстегнул и вынул ремень джинсов другой рукой.
– Что ты делаешь?
– спросила сдавленно я, как кролик, наблюдающий за удавом. Щеки запылали, как только я представила, что он вот-вот расстегнет штаны, а я увижу его прямой, как стрела, напряженный желанием жезл.
Низ живота заныл от страха и чего-то ещё. Больше всего на свете я боялась признаться себе, что хочу его прямо сейчас. Хочу ощутить внутри его твердую гладкую мощь, хочу быть до основания наполненной его скользящими движениями, хочу снова почувствовать внутри себя пульсацию его острого, нестерпимого желания...
Лёгким движением руки он обвязал свой ремень вокруг моих запястий, зафиксировал пряжкой и обмотал конец вокруг спинки кровати.
– Как только я понял, что мне не нужен никто, кроме тебя, я тут же бросил Нику, - сказал он, наклоняясь ко мне, беззащитной, связанной, возбуждённой, но непокорной.
И его губы накрыли мои в горячем и жадном поцелуе. Он властно проник в меня языком, не давая возможности скрыться. И я ответила на поцелуй. Всего на один…
– Какая честь для меня!
– воскликнула я, как только он отстранился.
– Принц соизволил выбрать золушку, когда, ему наконец, надоело встречаться с двумя!
И снова стала вырываться.
Но на этот раз ремни держали меня. Плотная кожа впивалась в запястья, вызывая внутри ноющее чувство беззащитности... и вожделения.
– Я так скучал по тебе, Мила, - повторил он хрипло.
– Моя дикая, прекрасная вакханка...
Но в то же время я слышала в этом голосе столько тоски. Хотя, может мне просто этого очень хотелось?
Лекс опустился к моей груди и коснулся губами молнии халата. Я вздрогнула, почувствовав его лёгкие дразнящие движения, и замочек стал опускаться вниз, обнажая грудь. Он отстранился на миг, разглядывая мое тело с тонкой улыбкой. Его взгляд уже помутился от желания, дыхание стало хриплым и тяжёлым. А мои маленькие розовые соски были слишком напряженно-твердыми для той роли холодного презрения, которую я избрала.