Валентин Катаев
Шрифт:
— А здесь что? Баку? Заверните. А это Урал? Заверните! Золото? Заверните. Нефть? Заверните.
Но увы!
Завернуть наши богатства — кутеж не по карману даже для такого Ионыча в мировом масштабе, как «дядя Сэм».
И его туристам не придется говорить нам: «Заверните!» — Заверните! — скажет им советский народ. — Заверните оглобли!
Гамлет
В те далекие времена мой друг Вася только что был принят в труппу прославленного академического театра и уже успел выступить
— Правильно! Даешь! Пррравильно!
Высокий красавец юноша, со стройной фигурой футболиста, он шел рядом со мной по улице, обнимая меня сзади за плечи и заглядывая мне в лицо своими прекрасными глазами, в которых, как в зеркале, отражались неумная жажда славы и колоссальный аппетит, который ому никогда не удавалось полностью удовлетворить. Он говорил:
— Знаешь, старик, о чем я мечтаю?
— Знаю. Ты мечтаешь съесть большую глубокую тарелку флотского борща с мясом и не менее двух порций свиных отбивных.
— Это само собой. Но главное заключается в том, что я страстно мечтаю сыграть Гамлета. И не как-нибудь, а сыграть грандиозно, совершенно по-новому; дать этот классический образ в соответствии — как нас учит гениальный Станиславский — с жизненной правдой, без малейшего актерского наигрыша, безо всяких этих гамлетовских штампов — раздумий, вздохов, многозначительных пауз, шатаний, душевных колебаний и прочего.
— Ну и что же это будет у тебя за Гамлет?
— Это будет, вообрази себе, вопреки общепринятому представлению о принце Датском, совсем еще молодой человек, юноша, почти мальчишка, высокий, сильный, здоровый, со спортивной фигурой, ослепительной улыбкой: бицепсы — во! Пищеварение — во! Все время чувствует дьявольский аппетит. Любит пожрать; не дурак выпить, обожает хорошеньких девчат. Чувствуешь мысль?
Он жарко, как собака, дышал мне в лицо и заглядывал в глаза.
— Одобряешь?
— Одобряю.
— Спасибо. Будь уверен — не подведу. Такого Гамлета выдам на-гора, что публика ахнет. Главное, чтобы мне дали эту роль, а остальное пустяки…
Шли годы, и я снова встретился с моим старым другом Васькой. Теперь он уже был заслуженный артист, отрастил порядочный живот, носил бобровую шапку с традиционным бархатным верхом, но в глазах его горел нижний, знакомый мне молодой огонь дерзаний.
— Знаешь, старик, о чем я мечтаю? — спросил он после первых поцелуев и восклицаний. — Мечтаю сыграть Гамлета.
— Как! Разве ты его еще не сыграл?
— Представь себе, нет. Еще не сыграл. Не дают, черти. Приходится играть современную лабуду. Впрочем, оно и к лучшему. У меня за эти годы созрела новая, совершенно гениальная концепция Гамлета. В общих чертах: мой Гамлет — человек средних лет, плотный, но по-прежнему красивый, с легкой проседью на висках, с довольно заметным брюшком, не дурак выпить и закусить, женат, но между нами, не прочь поволочиться за хорошенькой женщиной… Ну, как тебе нравится?
— Прелестно.
— Благословляешь?
— Благословляю. Валяй!
Через некоторое время мы снова встретились. Вася с одышкой, медленно шел по улице, распахнув шубу, но н глазах его я уловил следы былого энтузиазма.
Мы расцеловались.
— Как живешь, Вася? Что играешь?
— Живу недурно, а играю… — он тяжело вздохнул, — все ту же современную лабуду. Но знаешь, о чем я мечтаю?
— Знаю. Ты мечтаешь сыграть Гамлета.
— Да, но какого Гамлета!
— Догадываюсь. Гамлета — человека средних лет с солидным животиком…
— А вот и не угадал. Мой Гамлет будет совсем другой,
необычный. Пожилой, умудренный житейским опытом, с одышкой…— Не дурак выпить и закусить, — вставил я.
— Ни в коем случае, — сказал Вася. — Строжайший диета. Алкогольного ни капли. Черный кофе отпадает совершенно. Курить — ни-ни-ни!
— He прочь поволочиться за хорошенькой женщиной — игриво заметил я.
— А вот и нет, — со вздохом ответил Вася. — Только в самом исключительном случае. Носит очки, принимает на ночь легкое успокоительное… Чуешь? Это будет грандиозный Гамлет. Публика ахнет!
— Здорово, Вася. А я было тебя и не узнал. Ну как живешь, что играешь, о чем мечтаешь?
— Играю лабуду, а мечтаю сыграть Гамлета. Совсем по новому. У меня, брат, Гамлет задуман так: старик, уже на пенсии. Жена — ведьма. Дети — хамы. Перенес два инфаркта. Ходит с палочкой.
— Не дурак выпить, — вставил я.
— Да, но исключительно валокордин, — со вздохом казал Вася.
История шедевра
Писатель Игнатий Пуделякин поставил точку и, не теряя золотого времени, позвонил в издательство.
Через пять минут курьерша уже мчалась вскачь на директорской «Волге» и вскоре привезла в издательство творение романиста. Директор прочитал заглавие «Овсы цветут», взвесил манускрипт на ладони и, убедившись, что он тянет не менее шести килограммов, кисло улыбнулся, однако спохватился и тотчас изобразил на лице дичайшее почтение: автор принадлежал к числу тех, кому палец в рот не клади.
— Немедленно в производство, — сказал директор, вручая «Овсы цветут» секретарше.
И машина закрутилась.
Рецензенты, которые так же, как директор, хорошо или, что Пуделякину палец в рот не клади, в экстрен-ом порядке строчили хвалебные отзывы. Редакторы, не жалея сил, правили рукопись: сглаживали шероховатости и ухабы пуделякинского стиля, а также исправляли орфографические ошибки и уточняли знаки препинания, подготовляя пуделякинский шедевр к наибыстрейшему появлению в свет. Линотиписты набирали текст, корректоры потели над гранками, метранпаж верстал страницы. Калькулятор калькулировал, бухгалтерия выписывала. Со складов в типографию волокли многотонные тюки бумаги — тираж романа был астрономический, так как все знали, что автору палец в рот не клади. Машины печатали, брошюровали, переплетали, укладывали в пачки; грузовики, поезда, самолеты и прочие виды современного транспорта развозили по городам и весям нашей необъятной страны шедевр Пуделякина «Овсы цветут». Полки в книжных магазинах ломились от упомянутого романа, взмыленные критики сочиняли восторженные рецензии, ибо так же, как и все другие, хорошо усвоили, что Пуделякину палец в рот не клади. И так далее, и так далее.
Одни только посетители книжных магазинов, по-видимому, не боялись за целость своих пальцев и равнодушно проходили мимо великого творения Пуделякина, не выражая ни малейшего желания приобрести классическое произведение.
Прошел год, и выяснилось, что многотысячный тираж «Овсов» не распродан. Что тут делать? Пришлось принимать меры. И вот машина снова завертелась.
Все виды транспорта со всех концов нашей необъятной страны повезли нераспакованные тюки популярного произведения на бумажную фабрику. Здесь быстро и ловко пустили его под нож, превратили в бумажную массу, а затем при помощи волшебной химии сделали из этой массы довольно большое количество хорошей, чистой белой печатной бумаги, которую тут же и доставили по разнарядке в типографию издательства.