Валентин Катаев

— Черт возьми! — растерянно пробормотал профессор Грант. — Но в таком случае что же делать?

Елена на минуту задумалась.

Из окна доносился чудесный запах свежих майских роз, полных золотых пчел.

Елена тряхнула головой.

— Я знаю, что нам надо делать. Пока ни один человек не должен знать о твоем открытии. Сегодня же вечером мы едем в Нью-Йорк.

— В Нью-Йорк?

— Да, в Нью-Йорк. Другого выхода нет. Причем о нашем отъезде решительно никто не должен знать.

В коротких словах Елена рассказала отцу все, что она придумала.

Профессор Грант утвердительно кивнул головой.

— Да, дитя мое, — сказал он. — Ты права. Это единственное, что я могу сделать.

Было шесть часов вечера. Нью-йоркский экспресс отходил в семь часов двадцать пять минут.

— Мы возьмем с собой только самое необходимое, — сказала Елена. Хорошенько спрячь свои бумаги с вычислениями. Это самое главное. Об остальном позабочусь я.

Елена подошла к отцу и положила свою золотую голову на его плечо, посыпанное легкой серебристой перхотью.

Профессор Грант взял в руки ее теплое, кроткое лицо и нежно поцеловал в лоб. На его глаза навернулись слезы.

— Итак… — сказал он, но волнение перехватило его горло.

— Мы начинаем… новую жизнь… отец.

С этими словами Елена решительно вышла из комнаты.

IV. Гибнущая репутация Вана

Через двадцать минут профессор Грант и Елена, одетые в дорожные костюмы, вышли из ворот фермы. Их никто не увидел.

Лакей играл с шофером в карты, сидя в траве у гаража. Садовник Свен окапывал яблони в самом отдаленном углу сада. Повар бранился с экономкой в кухне.

Возле бара «Хромой фонарь» стояло такси. Шофер в косматой кофте и вишневых крагах, с очками, поднятыми над козырьком кепи, задрав голову, вливал себе в горло яблочную настойку. Хозяин бара стоял в дверях с метелкой из куриных перьев и зевал во весь рот, поглаживая фартук.

— Добрый вечер, господин профессор, — сказал хозяин бара. — Ставлю сто против одного, что бездельник шофер такси не заработает на вас ни одного цента. Ваш форд славится во всем округе.

— Добрый вечер, мистер Бобс, — любезно ответил профессор Грант, — можете считать себя проигравшим. — С этими словами профессор Грант влез в такси.

Шофер кинул в стакан монету, а стакан кинул хозяину бара. Потом надел рукавицы и завел мотор.

Елена вынула из кармана письмо и протянула его мистеру Бобсу.

— Если вам не трудно, передайте это письмо завтра сыну архитектора Джимми.

Она быстро вскочила в автомобиль.

Мотор выстрелил четыре раз и рванулся вперед, оставив старика Бобса в облаке пыли и синего дыма.

Иметь такую выдающуюся собственную машину и пользоваться такси! Положительно, старик Грант начинает чудить.

Старик Бобс приложил письмо в виде щитка к глазам, посмотрел, щурясь от солнца, вслед удаляющемуся такси, пожал плечами и, взмахнув пестрой метелкой, пошел в бар, где уже, несмотря на ранний час, начиналась драка.

В это же время в ворота фермы профессора Гранта въехал на велосипеде загадочный молодой человек — Ван, один из главных действующих лиц этого романа.

Ван кинул машину в траву и увидел у задней стены гаража черного лакея мистера Гранта.

Ван сдернул с головы кепи в шахматную клеточку и махнул им в воздухе.

— Алло! Профессор Грант дома?

Лакей бросил трефового короля и пиковую семерку на розоватый клевер и вскочил на ноги.

— Профессор дома. Как прикажете доложить?

— Скажите, что его желает видеть мистер Ван по делу, не терпящему отлагательства.

Негр приветливо озарил окрестности белозубой улыбкой и скрылся в дверях особняка.

Загадочный Ван нетерпеливо заходил взад и вперед по лужайке перед домом.

Прошло десять минут.

Дверь распахнулась, и на пороге появился лакей. Конечно, было бы крайне легкомысленно утверждать, что он был бледен. Он был даже, может быть, более черен, чем всегда. Он сверкнул яичной скорлупой своих белков и выбросил вверх тревожный сигнал гуттаперчевых манжет.

Он орал:

— Алло! Старик Свен! Боб! Мистрис Моро! Алло! Все сюда!

Негра окружили остальные слуги.

— Профессор… Полчаса тому назад он же был дома, — заплетающимся языком пролепетал лакей. — Его нет. Он исчез. Мисс Елена исчезла. Все исчезли. Я читал бумагу. Вот она, эта бумага. Я увидел ее на столе мисс Елены.

С этими словами негр протянул слугам бумагу.

— Вот она. Прошу вас, читайте.

Ван выхватил лист из рук лакея. На бумаге было написано красным карандашом следующее:

«Мы покидаем с отцом ферму навсегда. Все наше имущество оставляем слугам в полную собственность. Жалованье за две недели вперед на комоде, возле зеркала.

Елена Грант».

Ван отчаянно свистнул. В два прыжка он очутился у двери и ринулся внутрь дома.

Прислуга гуськом последовала за ним.

Как человек, хорошо знакомый с расположением комнат, Ван быстро отыскал кабинет профессора. Он обвел глазами помещение, молниеносно выбросил с грохотом все двенадцать ящиков письменного стола, полез под кровать, выгреб кучу обгорелой бумаги из камина, опрокинул ногой плевательницу и горестно воскликнул:

— Его здесь нет! Он увез его с собой!

Затем Ван надел кепи, огорченно пожал руку лакею, выбежал из дома и вскочил на велосипед.

— Ничего! — закричал он обалделой прислуге. — Ничего! Ван отыщет его во что бы то ни стало. Ван не даст своей репутации погибнуть.

Ван отчаянно зашинковал ногами и, поравнявшись с трактиром, остановился.

— Эй, хозяин! Не проходил ли здесь полчаса тому назад профессор Грант со своей дочкой? У него был в руках сверток?

Старый Бобс критически оглядел Вана и пробурчал: «Первый раз вижу такую пронырливую ищейку. Ох, чувствую я, что старик Грант начудил».

Он сказал вслух:

— А если бы даже он здесь проходил или, скажем, проезжал на такси, на синем закрытом такси, вам бы от этого стало легче?

— Но сверток, сверток?

— А если бы даже у него в руках действительно был сверток? Ну?

Ван вскочил на машину. Спицы вспыхнули молнией. Облако пыли ударило в самый нос старика Бобса.

Шоссе стремительной серой лентой развернулось под беснующимися башмаками Вана, который думал:

«Синее закрытое такси. Совершенно верно. Я видел его, подъезжая к трактиру. Моя репутация должна быть спасена! И она будет спасена!»