Вальхалла

— Вот, я об этом! — щёлкнула пальцами Маргарита.

— О чём? — растерялся её собеседник.

— Императоры не носят ошейники. Это делают только собаки, — как само собой разумеющееся ответила девушка и улыбнулась. — Я свой могу снять, кстати, — прибавила она и запросто разломала обруч у себя на шее, что для раба считалось смертельный преступлением.

Лицо Антония побледнело, затем немедленно покраснело от ярости. Он приоткрыл губы, намереваясь сказать, что девчонка подписала себе смертный приговор, как вдруг округлил глаза и посмотрел на громадную фигуру, которая неожиданно выросла у неё за спиной.

Это был он.

Гермес.

Огненный Император собственной персоной.

Зрители немедленно затаили дыхание. На фоне сильнейшего гладиатора девушка казалась всё равно что ребёнком, нет, куклой в ногах мускулистого великана.

— Привет, — повернулась на стуле и помахала Маргарита.

Гермес посмотрел на неё сверху вниз и прогремел голосом, который поставил бы на колени даже высокомерного царя:

— За мной.

— Мм? Куда?

Гермес не ответил, но лишь молча направился на выход из обеденного зала; девушка наклонила голову, затем потянулась, встала и, сложив руки на затылке, беззаботно последовала за ним.

Когда пара скрылась посреди коридора, в зале некоторое время царила тишина. Лишь погодя зазвучали вздохи.

Вот и всё.

Девчонке конец.

Убивать прочих гладиаторов вне арены запрещалось, но никто и слова не скажет, если Огненной Император переломает ей все кости. У сильнейших были особенные привилегии.

— Хм! Я хотел разделаться с ней самостоятельно, но пускай, — фыркнул Антоний.

Остальные молчали.

Многие из них теперь почувствовали жалость, ибо неожиданно осознали, что девчонка не имела злого умысла, когда говорила свои бредни. Надзиратели и те не смели поднимать голос на Огненного Императора. Они тоже были людьми, а значит у них был инстинкт самосохранения, который не позволяет кричать на могучего зверя, пускай даже последний находился в клетке.

Сам факт, что девчонка не упала на колени и не стала молить о пощаде при виде титана говорил о том, что она была сумасшедшей.

Впрочем, это нельзя было считать оправданием.

Мир несправедлив; даже за нечаянно сказанное слово всегда приходится платить…

Глава 15 Наказание

Насвистывая пиратскую песенку, Маргарита следовала за Гермесом по длинному каменному коридору. Царила тишина. Почти все рабы находились в обеденном зале, а потому на пути у них встречались только редкие надзиратели с потёртыми кнутами на поясе. Некоторые из них замечали сломанный ошейник Маргариты, но не смели окликнуть её, опасаясь Огненного Императора.

Наконец они прошли в тренировочный зал, который представлял собой песчаную арену размером с небольшой бассейн.

— Чур этот мой, — сказала Маргарита, хватая с полки деревянный меч и принимая боевую стойку.

Гермес прищурился на девушку и прогремел:

— Что ты знаешь про человека в маске ворона?

Маргарита удивлённо посмотрела на него, но затем сразу пришла в себя и улыбнулась:

— Он рассказывает сказки.

— Сказки? Так он врёт? — нахмурился Гермес.

Маргарита сморгнула:

— С чего это?

Повисла тишина.

Некоторое время Гермес рассеянно смотрел на девушку; затем вздохнул и произнёс:

— Императоры не носят ошейники… Ты права.

— Хе, конечно.

— Восстание случится через семь дней.

— А?

Теперь уже Маргарита округлила глаза, а Гермес продолжал:

— Сперва ты направишься к мастеру и скажешь, что случайно сломала свой ошейник. Ты всё равно получишь наказание, но казнить тебя никто не станет. После этого ты оставишь на нём царапину. Такую, — сказал Гермес и показал на блестящую метку на собственном золотом ошейнике. — Это — знак. С ним тебя узнают остальные. Если царапина одна — вы с ними одного ранга. Если царапины две — ты должна его слушать. Если три — его должен слушать тот, у кого две царапины. Такой у нас порядок. Ясно?

Маргарита пришла в себя и понимающе кивнула.

— Тебе нужно продержаться ещё неделю, и тогда… — Гермес прикрыл глаза и проговорил глубоким голосом, сжимая свои мощные кулаки. — Тогда свобода будет наша.

…Иди. И не говори об этом никому. Даже если заметишь у него царапину; даже если вы одни. Не знаю насчёт ушей… но у стен определённо есть клюв, — с мрачной улыбкой произнёс Огненный Император.

…

Маргарита была своевольной, но не глупой. После этого она действительно направилась к мастеру Колизея и сообщила, что совершенно случайно разломала свой ошейник. Старик был в ярости и уже собирался присудить ей пятьдесят ударов кнутом, причём особенным, покрытым ржавыми стальными зубцами, при виде которого скулили даже монстры, но затем взял себя в руки и приструнил свой гнев.

Он был уверен, что девушка и так едва держалась на ногах после того, как целую неделю сражалась на арене и на тренировках. Нужно, чтобы эта звездочка продержалась ещё несколько дней, до «грандиозного падения», которое он для неё приготовил. И всё же наказание было необходимо, а потому он велел поместить её в темницу без еды и воды.

Прочие гладиаторы немного удивились, когда узнали, что у девушки в ближайшее время не было назначено сражений. Некоторые предполагали, что Огненный Император переломал ей все кости, а потому теперь она не могла даже выползти на арену, однако затем стали распространяться слухи, которые расставили всё на свои места.

Оказывается, всего через пять дней должна была состояться её казнь.

В этот день намечалась битва между девушкой и «Владыкой Серебряного Света», вторым по силе гладиатором Колизея, который уступал только Огненному Императору.

Даже если бы девчонка находилась в наилучшей форме, у неё не было ни единого шанса на победу. Конечно, она была сильна и скорее всего представляла собой «мутанта» (так на Восточном побережье называли людей, которые с рождения обладали необыкновенными способностями — могли поднимать громадные камни, дышать огнём и так далее), но Владыка был монстром в человеческом обличии и великим тираном Колизея, который одержал больше тысячи побед.

К тому же Маргариту в последнее время гоняли, не давая ей и минуты отдыха, а теперь и вовсе бросили в подземелье, намереваясь целых пять дней до начала поединка морить голодом и жаждой. Вероятно, смеялись люди, надзирателям придётся привязывать меч к её обвисшим рукам, когда настанет время битвы.

Когда об этом рассказали «Гордому Льву» Антонию, последний мрачно усмехнулся и заявил, что пыль — достойная пища для самопровозглашённой императрицы.

Гермес в свою очередь только покачал головой.

Свет, который заточили в темницу… Смешно. Он всё ещё помнил предсказание человека в маске ворона и его предупреждение, однако не собирался рисковать ради последнего своим планом. Он мог попросить Владыку Серебряного Света, чтобы он пощадил Маргариту, но в этом не было смысла: жить гладиатору или умереть решал вовсе не тот, кто его победил, не другая собака на привязи, но сильные мира сего, которые наблюдали за их битвой со стороны, и судя по тому, как старательно изводили Маргариту вот уже несколько недель, девушке подписали приговор.