ВАЛЮТНАЯ ЛИХОРАДКА

– Когда ты собираешься обратиться к брату насчет «наркоты»?
– донимала Майкла вопросами прекрасная Синди.

– Может ты мне подскажешь, - невольно настаивал Мэдсон, не понимая еще, как завязать разговор на эту сложную тему, - с чего мне следует начинать? И что именно я должен спросить?

– Ну, я думаю так, - произнесла Хлоя, сделав задумчивое лицо, - необходимо узнать, где можно взять на реализацию шестьдесят килограмм «Кокаина», установив для расплаты не недельный срок, а хотя бы в три месяца. Быстренько через твоего же братца «спулить» его каким-нибудь нарка-баронам, отдать деньги русским, а потом с твоими непревзойденным талантом авантюриста вернуть деньги за «наркоту». Лично я вижу только такой выход из создавшейся ситуации. А, ты? Может ты имеешь другое решение?

– Извини, Карен, - неловко пытался оправдаться неуверенный Майкл, - но я, если честно, вообще пока не знаю, как поступить с этой проблемой, хотя, если подумать, твоя идея вполне может осуществиться. Займем здесь «Кокс», вернем украденные мафиозные деньги, потом слетаем в Америку, провернем там, месяца за два, какое-нибудь плевое дельце и вернемся рассчитаться с долгами. И сами будем целы, и сестра твоя нисколько не пострадает.

– В этом случае, - невольно воскликнула Синди, делая физиономию определенно счастливой, - я сразу же выйду за тебя замуж.

То, что ее кавалер желает именно этого, она ни секунды не сомневалась, но спохватившись, что от избытка чувств заранее о них распространилась, теперь, опустив кокетливо книзу глазки, ждала, чем закончится такое ее откровенно-чувственное признание.

– Я просто мечтаю – сделать тебе предложение, - несколько застенчиво произнес Мэдсон, что и понятно, так-как говорил он эту фразу в первый раз в своей жизни, - поэтому сотворю все возможное и невозможное, чтобы вытащить нас из этой глубокой «задницы», в которой мы, волею случая, очутились.

Не в силах более сдерживаться, влюбленные крепко обняли друг друга и слились в едином страстно-волнующем поцелуе. Майкл, при этом, уверенно принял решение, что, если понадобиться, пойдет на любое самое жуткое преступление, лишь бы удержать возле себя эту прекрасную девушку. Та же, со своей стороны, просто искренне любила этого молодого мужчину, безоговорочно верила ему, и готова была последовать за ним куда только угодно, пусть хоть на самый край света (не забывая, при этом, про ключ от тайной ячейки). Она ни секунды не сомневалась, что он сможет решить эту серьезнейшую проблему, от чего ее чувства делались только крепче.

– И чего мы ночью-то дурака сваляли?
– игриво ухмыльнулась нестыдливая девушка, - На таком-то широком диване можно было оторваться – по полной, раз если уж выяснилось, что у нас друг к другу такие сильные чувства.

– Да, - улыбнулся Майкл, чуть ли не разрыдавшись, - а представь, что стоило мне: лежать рядом с любимой и, по ее нелепому непонятному мне желанию, не мочь к ней даже слегка прикоснуться.

– Представь себе, что могу, - прищурилась Карен, скривив края чувственных губок, - ты думаешь я, находясь рядом, ни разу к тебе не прикоснулась и не почувствовала, что с тобой именно происходит?

Тут, словно забыв обо всех своих неприятностях, молодые люди рассмеялись так весело, что вывели даже из состояния пивной эйфории Ситнева-старшего. Он тут же обратился к сестре:

– Что, можно выпить еще бутылочку пива?

Та, находясь в прекраснейшем расположении духа, достала из своей сумки напиток, купленный еще накануне, и передала емкость этому страждущему. Как только он ее, почти мгновенно, опустошил, с кухни вышла угрюмая Лиза и пригласила всех идти завтракать.

Во время приема пищи, мысль, не покидавшая ее голову, и засевшая в ней еще с вечера, невольно и активно стала проситься наружу. Она понимала, что такие обстоятельства должен выяснять ее любимый, но женское любопытство взяло вверх, и она, обращаясь, конечно же, к брату Борщова, непринужденно спросила:

– Скажите, Михаил, или может быть Вас лучше звать Майкл?

– Мне совершено без разницы, я гражданин, как России, так и Америки, поэтому, Елизавета, можете называть меня, как Вам будет удобно.

– Хорошо, тогда я буду обращаться к Вам привычным русскому уху именем. Так вот, Михаил, - спросила она, широко раскрывая глаза, и стараясь «просверлить» оппонента чувственным взглядом, - а вы к нам надолго?

– А что, мы разве уже надоели?

– не удержалась от колкости Хлоя, - Нам что, уже вещички собирать и уматывать? Вроде брат Майкла, по этому поводу, ничего не высказывал, - и тут же сделав свое лицо, насколько только могла, добродушным, вспомнив, что главное, ради чего они здесь находятся еще ими не сделано, моментально изменила свое поведение и, исправляя свою оплошность, произнесла, - Да, Вы не переживайте. Пару дней и Вы о нас не услышите еще очень долгое время, раз уж так получилось, что с первой встречи, Вы нас не возлюбили. Кстати, я давно хотела извиниться за вчерашнее свое поведение. Действительно, я не должна была так поступать, но мне очень сильно не нравиться, когда меня, не заслуженно, сравнивают с какой-то там «шлюхой». Здесь я просто «завожусь» и ничего не могу с собою поделать.

– Ладно, «проехали», - несколько неуверенно произнесла смягчившимся голосом Лиза, невольно поднеся руку к расквашенному и еще болевшему носу, - будем считать это досадным недоразумением и больше возвращаться к нему не будем, - и видно, что нехотя, тут же добавила, - живите, сколько хотите.

Завтрак, плавно переходящий в обед, так-как на часах стрелки приближались уже к половине двенадцатого, был закончен. В этот момент, раньше чем обычно, появился возбужденно-взволнованный Игорь. Елизавета очень обрадовалась его появлению: ей больше не нужно было развлекать нежелательных ей гостей. Она отпросилась в салон красоты, чтобы там хоть немного исправить те «отметины» на лице, которые, накануне, ей причинила неосторожная Карен, и выйти вечером на работу, не сверкая этими синяками.

Борщов был не против, тем более, что его гораздо больше заботило совсем иное порученное ему сложное дело, удачное выполнение которого могло значительно повысить его жизненный статус и, конечно, доходы. Игорь принес с собой дорожную черную сумку и спрятал ее на кухне в один из установленных там ящиков гарнитура. Так получилось, что жуткий любитель пива стал свидетелем этого показавшемуся ему не совсем обычным действия хозяина жилых помещений и, для себя, он решил извлечь из этого происшествия необходимые положительные тенденции. Кроме того Игорь, как только его суженная ушла наводить красоту, тоже покинул квартиру, совершенно не обращая внимания на своих невольных гостей, как будто бы их и не было.

Такое странное поведение родственника насторожило опытного авантюриста. Он не сомневался, что его брат находится при исполнении какого-то очень важного поручения, и погружен в с свои мысли до такой степени, что ничего не замечает вокруг. Самопроизвольно, он высказал терзавшие его мысли, чтобы все их услышали:

– Интересно, что это наш любезный братец так суетится?

Тот, действительно, побежал в автомагазин, располагавшийся неподалеку, чтобы купить там на замену автомобильные свечи, так-как из-за их неисправности, его машина почти-что не ехала, а ему еще необходимо было успеть к японским «Якудза», чтобы вовремя передать им опасный «товар». С каждой «натянутой» минутой, курьер понимал, что может опоздать, и тогда ему точно не поздоровится: японцы любили абсолютную точность. Поэтому Игорь спешил, как только мог, желая показать всеми силами, что он именно тот человек, на которого можно взвалить курьерскую «службу», направленную на своевременную доставку наркотиков.

На невольный вопрос Мэдсона, внезапно отозвался Альберт:

– Я, конечно, может чего-то не понимаю, но он принес с собой огромную сумку, очень напоминающий упаковку, в которых переносят крупную партию «наркоты», и оставил ее здесь, прямо, в квартире.

– Да, ты что?
– невольно вскочил со своего места, словно ужаленный, авантюрист, - Показывай. Быстро.

Алик, справедливо подозревающий, что заработал себе очередную порцию пива, повел свою сестру и ее ухажера на кухню, где был спрятан рискованный груз. Показав ящик, он отошел в сторону. Запустив туда свою руку, Майкл извлек на свет Божий белый порошок, отлично упакованный в полиэтиленовые пакеты в количестве двадцать пять штук, весом по два килограмма каждый.