Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2

— Совсем не человек, — с улыбкой поправила я. — Но, думаю, со временем ты привыкнешь.

Когда профессор и Питер ушли, отец Фредерик устало опустился в кресло.

— Вы были правы, доверившись им, дочь моя. Пол — блестящий учёный, и Питер, судя по всему, достоин своего учителя. О том, как продвигаются поиски, они будут сообщать напрямую вам. Я поговорю с Полом завтра… сегодня, когда повезу его в аэропорт, — налив в стакан виски, он сделал большой глоток. — Вы знаете, как устроена моя библиотека, и в случае надобности найдёте, что нужно и без моей помощи.

— Вы уезжаете, — догадалась я. — Хотите повидаться с семьёй?

Где-то в Бретани жила сестра отца Фредерика, вроде бы у неё были дети… Но преподобный отец покачал головой.

— Нет. Я отправлюсь в Ватикан.

— Куда?.. Но… Там вас наверняка примут за сумасшедшего!

Отец Фредерик слабо улыбнулся.

— Разве вы ещё не заметили? Меня мало задевают мнения посторонних. Но не волнуйтесь, я не собираюсь на аудиенцию к понтифику. В Ватикане есть друзья, которые меня выслушают.

Я потёрла пальцами виски — привычка, оставшаяся со времён моей человеческой жизни.

— Обещайте, что дадите знать, если понадобится моя помощь, отец.

Подскочив к столу, я написала номер мобильного, которым, несмотря на настойчивые просьбы Доминика сообщать о себе чуть ли не каждые пятнадцать минут, ещё не воспользовалась ни разу. Отец Фредерик убрал листок во внутренний карман пиджака.

— Странно, что до этого мы ни разу не прибегли к такому простому способу связи.

— Всё не было повода, — с улыбкой отозвалась я.

Преподобный отец тихо вздохнул.

— Навестите Энтони, он будет рад. Расскажите ему обо всём. Он ведь тоже должен знать — и лучше из первых уст.

[1] Corazоn (исп.) — сердце.

[2] Коцит — в древнегреческой мифологии одна из рек "подземного царства", где якобы обитали душии умерших.

Глава 10

Последний раз я была у отца Энтони несколько месяцев назад, потом мы виделись в Льеже. Мой визит сейчас его действительно обрадовал.

— Дочь моя, — крепко обняв, он поцеловал меня в лоб. — Фредерик пообещал, что вы мне всё расскажете.

По мере того, как я говорила, лицо отца Энтони мрачнело всё больше. Когда я замолчала, он тяжело вздохнул.

— Можете не верить, но я подозревал нечто подобное. Правда, не думал о жертвоприношении в таком буквальном смысле.

— Не понимаю, как могло до этого дойти, — я бессильно сжала кулаки. — Демоны ведь стали сильнее не вчера! Где были все эти ангелы, когда рушились оковы, пока не осталась одна?

— Дитя моё, вы не правы, осуждая столь поспешно. Может показаться, что сейчас мы постигаем глубочайшие тайны мира. На самом деле то, что нам открывается, подобно ложке морской воды, зачерпнутой из океана. Мы не знаем, как и при каких условиях были наложены оковы. Единственное, что не подлежит сомнению, — это было сделано во благо людям. Человеку всегда даётся выбор, но, к сожалению, он редко способен выбрать то, что следует. Возможно, высшие силы ожидали от нас слишком многого, а мы не оправдали ожиданий. Вы слышали об Антиохии?

Вопрос совершенно не вписывался в тему, я недоумённо посмотрела на преподобного отца.

— Древний город, осаждённый христианскими рыцарями во время первого крестового похода, — пояснил он. — Осада была продолжительной и, хотя крестоносцы в конце концов завладели городом, силы их были подорваны. А тут ещё к стенам подоспели войска мусульман. Осада возобновилась, и теперь осаждёнными оказались крестоносцы. Надежды на спасение не было. Но по городу вдруг разнёсся слух, что в местном храме спрятано копьё, пронзившее тело Христа. И как ни странно, его действительно нашли. Воодушевлённые этим несомненным знаком божественного благословления, крестоносцы открыли ворота и бросились в атаку на превосходившего их противника. И тогда произошло чудо — я в самом деле нашёл не одно упоминание о нём в средневековых хрониках. Из ниоткуда в войске крестоносцев появились одетые в белое всадники. Их было немного, но вид их, несущихся бок о бок с христианскими рыцарями, внушил мусульманам такой ужас, что они отступили. Битва закончилась, не начавшись — без единой капли пролитой крови.

— Это были ангелы?..

Отец Энтони поднял глаза на золотое распятие.

— Я давно слышал эту историю. Тогда принял её за выдумку, но сейчас она обретает для меня совсем другой смысл. И я верю в её правдивость. Вмешавшись, они предотвратили кровопролитие и, возможно, разрушение одной из печатей… И это не единственный случай. Есть свидетельства о призрачных созданиях, заслонивших от немецких снарядов британских солдат во время жестокой битвы неподалёку от Монса. О внезапном тумане, скрывшем от англичан войска Джорджа Вашингтона во время войны за независимость — благодаря этому американцы выиграли битву без кровопролития. О диких пчёлах, напавших на враждующие английские и немецкие войска на Африканском континенте и тем самым прекративших кровавую резню. Вспомните нелепые смерти великих завоевателей: Пирра, Александра Македонского, Роберта Гвискара. Болезнь или случайность забирали их жизни на самом взлёте — прежде чем они могли пролить ещё больше человеческой крови. Да, божественные силы вмешивались постоянно. Даже если вмешательство означало тотальное уничтожение…

— Уничтожение?..

— Совсем недавно мне попалась статья о древнем городе-призраке на одном из островов Инда. Величественные строения со следами пожаров и разрушений, останки жителей, усеявшие старинные улицы. Но никаких следов насилия или грабежа — золотые украшения щедро унизывали кости их владельцев, когда их нашли археологи. Город назвали Мохенджо-Даро — на местном наречии, "Холм Мёртвых". Подобные "находки" обнаружены и в джунглях современной Бразилии и на высокогорьях полуострова Индостан. Учённые до сих пор ломают голову над тем, что там произошло. Судя по раскопкам, это были величайшие города древности. Так какая сила положила конец их процветанию, оставив нетронутыми хранившиеся в их стенах сокровища? Для меня ответ очевиден: эти города постигла участь Содома и Гоморры. Когда люди переставали быть людьми, уничтожение становилось единственным способом спасти остальное человечество. Они всегда были рядом, пытаясь смягчить совершаемые нами ошибки. Но последнее искупление всё же остаётся за нами.

Я молчала, рассматривая трещинки на каменном полу, потом подняла жёсткий взгляд на преподобного отца.

— Может, люди и заслужили апокалипсис, но я не собираюсь искупать ничьи ошибки. И уж точно не буду спокойно смотреть, как тот, ради кого я обрекла себя проклятию, обращается в прах во имя чьего-то искупления!

Лицо отца Энтони смягчилось.

— Вы по-прежнему считаете, что обречены проклятию. Но помните, я говорил: ничего не происходит без причины, и в том, что вы перестали быть человеком, тоже есть смысл, до поры от нас скрытый? Видите вы его теперь?

Вообще-то, вечное проклятие в последнее время волновало меня мало. Гораздо больше удивляло поведение отца Энтони. От него я никак не ожидала подобной решимости и спокойствия на пороге Судного Дня. Сделав какие-то пометки в своей записной книжке, он сообщил о намерении отправиться в путешествие.

— Нет, не в Ватикан, — предупредил он мой вопрос. — У нас с Фредериком разные пути, хотя и ведут они к одной цели. Не спрашивайте сейчас, дочь моя. Я отвечу на все ваши вопросы, когда вернусь.