Вампиры тут беспризорные

Глава 16 Для тех, кого опять нет дома

Маниэр неловко остановилась на краю леса, сегодня густой туман был значительно ниже и сквозь него отчетливо темнел силуэт крыши. Приходить к Кифену средь бело дня — чистое безумие, даже если она и накрыла себя иллюзией.

И неизвестно, кого ей следует опасаться больше: деревенских или возможной слежки клана.

Раз уж появилась свободная минутка, почему бы не заглянуть к бывшему графу и не узнать, как идут дела? Да и вообще, он же глава рода, а она, как Вальдернеская, имеет право прийти к нему в любое время дня и ночи за помощью и советом.

Но ни помощь, ни совет ей, разумеется, были не нужны. Маниэр нервничала, меряя кусты шагами и разогнав своим появлением и без того негустую живность.

Будет ли слишком неуважительно зайти к нему под предлогом проверки, узнать, как идут дела с продажей и подлатать? Она и лекарства с собой взяла.

В том, что Кифена неоднократно избили другие вампиры, сомневаться не приходилось — даже такой дурак, как Веце, к другим кланам на десяток миль не приблизиться, а глава рода… Да, было в нем что-то загадочно бесячее, но, к великому сожалению Маниэр, любить хоть капельку меньше иномирного придурка не получалось.

Она осторожно двинулась вперед, на этот раз дымка тумана не казалось столь плотной, и с горем пополам Маниэр добралась до дома бывшего графа. Помялась на пороге, думая, что сказать, если откроет идиот Веце, и как не забыть слова, если откроет Кифен.

Но никто не открыл.

Маниэр уныло присела на крыльцо, уже третий день подряд приходит, но никак не застанет Кифена. Неужели его уже убили в чужом клане? Или держат в плену?

Вот зачем, зачем он к другим вампирам сунулся? Ради каких-то денег! Но ведь жизнь гораздо дороже, чем золото, разве Кифен не понимает этого?

Ах, это все дурное влияние Веце! Алчный сопляк запудрил голову господину и заставил идти на столь высокий риск просто ради золота. Пусть Веце только попадется ей, она оторвет ему голову и набьет его ненасытную пасть монетами!

К счастью для Веце, он в тот день вернулся очень поздно, поэтому голова его осталась на плечах.

Маниэр предприняла еще несколько попыток достучаться, слабо веря, что хозяин дома просто уснул. После оглянулась по сторонам и наспех просканировала дом магией. Действительно никого.

Девушка печально улыбнулась. Завтра утром у нее назначена встреча с женихом, и зачем только она сюда пришла?

Чего ожидала? Что Кифен позволит ей остаться или возьмет свои слова назад?

Пора уже прекратить питать иллюзии, перестать убегать от неизбежного. Она никто для него и все, что сделает Кифен — это вновь ее оттолкнет. И Маниэр не знала, выдержит ли ее сердце, если он опять отречется от неё.

Она могла улыбаться, могла и дальше делать вид, что все хорошо, словно ничто не гложет ее душу и она простой вампир, преданно служащий своему роду. Только вот ни простым вампиром, ни преданно служащей она не была. Потому что верный слуга клана не посмел бы навещать бывшего графа, осужденного за преступление.

Впрочем, со дня своей встречи с ним, она все чаще совершала ошибки и нарушала правила. И никогда прежде ей столь сильно не хотелось пройти против законов клана и забыть о том, что она Вальдернеская. Фамилия, которой она так гордилась, стала удавкой на шее, с каждым днем стягивающейся все сильнее.

И Маниэр уже не мечтала о свободе. Ей просто хотелось дышать.

Она не смела плакать, не смела показывать и тени грусти, но внутри нее что-то горько рыдало и разрывалось на части.

Говорят, что любовь — это прекрасно, но Маниэр она принесла лишь боль. И от этих мучений не спасали ни зелья, ни заклинания.

Однако и этим она дорожила, ведь это единственное, что принадлежало только ей и никому больше.

Жизнь вампира с рождения посвящена клану, всем имуществом распоряжался глава совета, судьба находилась в руках старейшин, и только это жалостливое завывание, рвущееся из груди, принадлежало лишь ей.

Поэтому в моменты острой печали она чувствовала себя как никогда одинокой и почему-то свободной.

Маниэр растерла озябшие пальцы и встала с крыльца, за полчаса никто так и не пришел, а еще больше задерживаться она не могла. Внутри стало по-зимнему пусто.

Она тоскливо улыбнулась и ушла не оборачиваясь. Когда же глупое сердце перестанет болеть? Наверно только после смерти.

Стоило вернуться в гнездо, как ее тут же вызвали в кабинет главы совета. Идти не хотелось и Маниэр намеренно замедляла шаг. Причина, хоть ее и не назвали, и так была ясна.

Когда двери дедушкиного кабинета показались впереди, она равнодушно скрипнула клыками. Доллир всегда относился к ней особенно, не как к другим внукам, только и взваливал на нее больше, и спрашивал строже. Что же он скажет теперь?

— Ты пришла. — проскрипел старик, когда двери за ее спиной закрылись. Маниэр стояла в центре кабинета, словно на допросе, сцепила ладони в замок и упрямо смотрела вперед, в глаза деду.

— Пришла. Вы ведь звали. — ответила она сухо, как делала всегда.

Доллир окинул ее долгим, сердитым взглядом, и отвернулся, недовольно что-то прошипев себе под нос.

— В последнее время ты слишком часто отлучаешься из гнезда. Где была на этот раз? — прищурился старейшина, бегло окинув внучку нечитаемым взглядом.

— Я проверяла ресторан, оставленный главой рода. Как и всегда. — соврала она не дрогнув. — Продажи упали, за эту неделю заведение принесло всего десять золотых. Я проверяла отчеты и сверяла счетные книги, вдруг кто из работников уводит деньги. — отчиталась она.

Маниэр знала, клану нужны деньги, и сейчас ее обманчиво благородное стремление принести как можно больше золота клану, немного усмирит гнев деда.

— Разве на это требуется столько времени? — с сомнением протянул Доллир, словно приказывал ей сейчас же во всем сознаться. Маниэр отвела глаза, промолчав. — Ты ходила к нему? — испытующе спросил старейшина, словно знал наверняка и ничуть не сомневался в ее ответе.

— Нет. — обронила она ломанным голосом, через силу добавив, — Два месяца назад Веце видели в приграничном городе. Он был один, так что граф скорее всего… погиб. — лучше клану не знать о Кифене, не просто так же герцог все следы замёл. И Маниэр в ее нынешнем состоянии скорее предала бы клан, чем графа. К счастью, выбирать не приходилось, да и не сказала она ни слова лжи, так что и корить себя не за что.

— Веце бы не бросил хозяина. — согласился старик, мрачно кивнув, — Значит, и главы рода у нас больше нет. — безрадостно заключил старейшина, подняв сочувствующий взгляд на внучку.