Вампиры тут беспризорные

— Папа поскользнулся, когда водопровод делал, и сильно ударился головой. И, кажется, всё забыл. — влез в диалог Веце, — Но ты не переживай, мама, мы на этой неделе обязательно проведем воду в дом. Только не ругайся. — Маниэр, в принципе и не собиралась. Ровно до этих слов.

Она вообще пришла обсудить прибыль с продажи крови и дальнейшую стратегию работы. Но предприимчивый Веце и покалеченный Степан сбили все планы.

Как вообще вампир мог потерять память от простого удара об пол? Разве что полукровка намеренно бил головой хозяина о стену, другого варианта не было.

— Старший присмотри за младшим братом и проверь как там твоя тетя, а мне нужно поговорить с твоей матерью. — распорядился Степан, поймав на себе недобрый взгляд Маниэр, — Жена, прости, твоего имени я не помню.

— Имена наших детей, полагаю, тоже? — она скрестила руки на груди, прикидывая, стоит ли и дальше подыгрывать Веце и какая ей с этого выгода.

— Ничего не помню. Но какая разница? — Кифен казался абсолютно другой личностью, и это Маниэр не нравилось. Если ей сейчас скажут, что у вампира был брат-близнец и они просто решили ее разыграть, то она прикончит шутников на месте.

— Веце, после я жду подробного рассказа. — девушка взглядом пригвоздила парня к месту, словно обещала вытрясти из него всю душу, если тот вздумает молчать.

— Конечно, мама. — расплылся в счастливой улыбке полукровка.

И Маниэр стало не по себе. Вот оно в чем дело — Веце решил поиграть в семью и надеялся хоть немного почувствовать себя обычным ребенком. Но откуда у вампиров понятия об обычном детстве?

Однако полукровке сироте было достаточно и кривой иллюзии, чтоб хоть раз почувствовать, каково это — иметь родителей.

Девушка ничего не сказала, Кифен настойчиво повел ее наверх, и сейчас куда важнее было думать о себе, а не о чужих душевных ранах.

Веце с вампиренком успели заскучать за те полчаса, что «родители» беседовали. Эрикош отколупывал ножом от полен маленькие щепки и бросал их в камин, полукровка читал учебник по водоснабдительным системам.

Кифен спустился, держа зардевшуюся Маниэр на руках. Девушка прятала красные щеки ладонями и озорно смотрела на мужчину.

И дураку ясно, что они хорошо провели время.

А Веце… боялся спрашивать, чем они там занимались. Это у господина до потери памяти здравомыслие присутствовало, а вот у его нынешней версии вполне может отсутствовать!

Чем вообще могу заниматься супруги, чтоб потом возвращаться такими?

Поскольку Веце еще женат не был, то и ответить на это не мог. Но ему стало жуть как интересно.

— Отец, что вы такого сказали матери, что она вся светится? — проговорил полукровка, с любопытством глядя на вампиров.

— Твой отец пообещал мне новое обручальное кольцо. — похвасталась девушка, с теплой улыбкой смотря на Степана.

Попаданец хмыкнул и поцеловал её в нос.

— Это же был секрет. — добродушно проворчал Кифен, опуская девушку в кресло.

— Отец, у вас же еще не до конца срослись ребра, как вы маму-то на руки умудрились взять? — полукровку беспокоило это не меньше, чем потеря памяти у господина. Что, если хозяин так отшиб голову, что теперь и боли не чувствует?

— Что какой-то перелом для вампира? — отмахнулся попаданец, — Да и моя жена почти ничего не весит.

— У тебя сломаны ребра?! — возмутилась Маниэр, легонько ударяя его в живот. Вампир неудачно попытался уклониться, и удар пришелся ровно по ребрам.

— Нет. — прохрипел Кифен, чуть ли не согнувшись пополам от боли. От удара жены не спасал даже бандаж.

И почему ему никто не сказал о переломе раньше?! Он думал, что это шутка.

Глава 20 Для тех, кого роняли в детстве

Степан скучающе взирал на Веце, возившегося с трубами на кухне. Эрикош что-то рисовал, лёжа на полу, а Маниэр ушла ещё вчера, буквально через несколько часов после своего прихода.

Столь скорое расставание его опечалило, и он, как любящий муж, остался дома следить за детьми, пока жена занималась своими женскими делами.

Однако было то, что попаданца гложило куда сильнее, чем расставание с Маниэр.

В то, что наплели ему Веце с Маниэр, он не поверил бы и в нетрезвом уме. Но вчера вечером ни трезвым, ни ясным его ум явно не был. И ужасно неловко было проснуться затемно с мыслью, что буквально несколько часов назад он был совершенно другим человеком. Ну или вампиром, не суть.

Самое стрёмное во всей этой истории то, что Степан всё помнил. Всё до мельчайших подробностей.

И знаете, после того как он себя вёл, проснуться и сказать что-то вроде: «Я это снова я!» звучит крайне неправдоподобно. Он бы, например, не поверил. Больше на дурацкий розыгрыш похоже, чем на правду.

Вот что бывает, когда в одном теле соединяются потомственный вампир и классический попаданец.

Надо же теперь как-то красиво, плавно «вернуться», чтоб никто и не подумал, что он помнит вчерашний стыд или, и того хуже, приложил к нему руку.

И вообще, какого лешего Маниэр целовалась с ним?!

Она же знала, что он не в себе. И можно сказать, что это был вообще не он.

Степан устало выдохнул, размышления отнимали слишком много сил.

Сегодня на рассвете та Фегажская вампирша скончалась, ни разу не придя в себя. Они с Веце схоронили её на окраине леса ранним утром, пока Эрикош ещё спал.

Степан скучающе подпёр голову рукой — после полудня должны доставить товар от Ивана Грозного, после этого они втроём отправятся к Касаринам. Оставалось надеяться, что клан согласится взять дитя Фегажских под своё крыло.

Пока Эрикош ещё мал, он питается только магией и проблем не возникнет. Но что делать, когда он подрастёт? Технологии Фегажских, вероятно, утеряны навсегда, и вампиреныш не сможет жить как истинный представитель своего клана. Сохранилась ли у его рода способность употреблять и переваривать кровь?

Попаданец волновался, что Касарины откажутся брать такого проблемного ребёнка к себе.

— Отец, у меня получилось! — полукровка радостно скакал вокруг трубы, закреплённой в метре от пола и торчащей ровно над бочкой. Теперь всё работало как надо, осталось только придумать, как сделать слив.

— Я горжусь тобой, сын. — вяло подбодрил вампир, зубасто зевая.

— А мной? — требовательно спросил Эрикош, строго хмурясь.

— Может быть? — проговорил Степан, отстранённо глядя на метель за окном.