Ван Ван из Чайны 3

— 30–15!

Ну вот — отвлекся на «пугало» и пропустил мячик, который вполне мог отбить. К черту Джоковича и весь остальной мир — я должен победить!

Мощным кроссом я отбил очередную подачу Федерера, он отбил бэкхендом, я ответил тем же, но немного подправил траекторию мяча в сторону уменьшения высоты — предлагаю сопернику поиграть с риском впечатать мяч в сетку. Роджер, который еще секунду назад по расслабленности напоминал спящего ленивца, в долю секунды считал мое намерение и решил его поддержать. Если бы хотя бы одна пятая зрителей разбиралась в теннисе, трибуны бы сейчас напряженно затаили дыхание — мяч с каждым ударом опускался все ниже и ниже, взамен набирая сумасшедшую скорость и пролетая в паре жалких миллиметров над сеткой.

«Доли процента» на максимуме! Пусть впереди еще полтора гейма, но конкретно этот раунд на самом деле решит исход нашей битвы, и это понимаем мы оба.

Напряжение росло, «пара миллиметров над сеткой» сменилась «а тут хотя бы миллиметр остался?», ноги горели огнем, кроссовки трещали от напряжения, но прекрасно справлялись со своей работой, ручка ракетки привычно гудела в руку. У меня уже очень давно не было простых игр. Не то чтобы я по ним скучал — играть наа топовых турнирах мне очень нравится — но как-то морально выгораю от плотности событий. Хорошо, что после «Ролекс Мастерс» мне дадут выдохнуть и спокойно отрефлексировать все пережитое.

Мысль о доме, как ни странно, не сбила концентрацию, а напротив — придала второе дыхание, и через четыре удара мяча о ракетку я направил мячик в Роджера, и он сплоховал, слишком сильно «занизив» траекторию мяча, который едва-едва коснулся сетки. Увы, спорт больших достижений зиждется на строгом соблюдении правил, и судьи заметили, что мяч, которому я позволил благополучно пролететь мимо, стукнулся о землю меньше чем в сантиметре от разметки. Судьи благополучно выдали мне заслуженное очко.

Федерер салютнул мне ракеткой, признавая еще не состоявшееся, но отчетливо чувствующееся поражение, и я со своей стороны корта ответил тем же. Как-то со всей этой суетой я и забыть успел, что вместе с памятью мне досталась огромная доля фанатской любви к этой легенде тенниса.

Глава 18

Джоковича в Китае многие называют «обезьяной», и в этом прозвище нет ничего обидного — обезьяны ловкие и быстрые. А еще они любят повторять что-то за другими обезьянами, поэтому с первых геймов финала у меня возникло ощущение, что я сражаюсь с самим собой, и это ощущение только крепло от подачи к подаче, что заставляло меня нервничать больше необходимого, в параноидальных мыслях видя в этом план серба: я привыкну, что со мной играют «в меня», а потом Джокович ка-а-к…

Вот ожидание этого «ка-а-к» стоило мне проигрыша в первом сете, который закончился со счетом 6–4 в пользу соперника. В душе от этого вскипела праведная спортивная ярость, смывшая паранойю и заставившая искать варианты — если следовать предложенному сербом сценарию, я неизбежно проиграю. Проиграю по сути самому себе, отразившемуся в Джоковиче как в зеркале.

Зеркале! Как сделать так, чтобы «зеркалящий» тебя человек «обзеркалился»? Сделать то, что он не сможет — сейчас покажу, как это работает.

Шаг первый — демонстративно перекидываем ракетку в левую руку. Шаг второй — подаем и ждем, когда Джокович отобьет. Шаг третий — «распаковываем» в голове архивчик из тысяч часов, потраченных на просмотр игр Новака. Шаг четвертый — начинаем двигаться как серб, но играем левой рукой. Вот так и работает настоящее зеркало!

Первый же «бэкхенд а’ля Джокович» подтвердил правильность выбранной стратегии, и я забрал первое очко гейма. Новак озадаченно покачал головой, но поверить в то, что я разгадал его замысел, не смог, на протяжении всего второго сета раз за разом проигрывая «отзеркаленному», «леворукому» себе и «отжав» в свою пользу всего один гейм.

Ага, меняет ракетку и начинает выглядеть растерянным, что для него прямо невероятная редкость. Все делаю правильно! Сменю-ка тоже ракетку — «зеркалить» значит «зеркалить».

Я махнул рукой Гуай Бо, который во время игр меняет квалификацию с «подавальщика полотенец» на «подавальщика ракеток». Махнул впервые за все время, что он просидел на скамеечке, поэтому пацан не сразу поверил в то, что ему нашлась работа и с вопросительной рожей указал на себя.

«Че, правда?!».

Добавив кивок, я махнул еще раз, и Гуай Бо прямо из положения «сидя» рванул ко мне, на ходу открывая чехол с ракетками. Сколько счастья на его лице — засиделся на скамеечке, и рад наконец-то побыть полезным. Может поэтому «старшие коллеги» так часто меняют и портят инвентарь — чтобы у помощников хоть какая-то работа была?

После еще двух слитых геймов и второй замены ракетки — я тоже свою сменил, что вызвало у Гуай Бо настоящий восторг — серб понял ошибку и сменил стратегию, перестав копировать «мои» приемчики и стал самим собой. Это он зря — я-то его переставать изображать с поправкой на «леворукость» не перестал, и это заставляло соперника путаться, а мне — продолжить доминировать до конца третьего сета, закончив его с преимуществом в три гейма. Джокович к этому моменту, похоже, принял решение сворачиваться во имя более качественной подготовки к «Ролекс Мастерс», где он попытается взять реванш, и мне оставалось только не расслабляться, потому что даже забивший на игру ментально серб продолжал играть как и положено теннисисту из верхних строчек мирового рейтинга.

* * *

— Не обольщайся — за время до «Ролекс мастерс» все они…

Закрыв уши руками, я перебил принявшегося зудеть как только мы приземлились на крышу нашего отеля тренера Ло.

— Ла-ла-ла! Ничего не слышу! Хочу в деревню!

Фэй Го жизнерадостно хохотнул, тренер нахохлился, и я решил, что можно убрать руки с ушей. Напрасно:

— Твои соперники сейчас летят готовиться во Францию, а ты проторчишь ценное время в деревне, чтобы потом раскиснуть от смены часового и климатического поясов.

— ***, — не удержавшись, я нецензурно объяснил «второму китайскому папе», где я видел акклиматизацию и насколько я устал.

— Ок, — не обидевшись, хлопнул меня по плечу Ло Канг. — Не буду мешать тебе отдыхать — ты заслужил.

Ну наконец-то! За спиной — выматывающий морально и физически «марафон», состоящий из Азиатских игр и двух топовых турниров подряд, приправленный тренировками, тренировками и еще раз тренировками. Понимаю Ассоциацию и сам не против наращивать личный рейтинг, но мне позарез нужна короткая передышка. Сейчас отгуляем «афтерпати», для которой местными партийцами был арендован банкетный зал неподалеку, и прямо оттуда направимся на рейс до Гуанъаня — в моей деревне аэропорт пока не построили, для этого нужно еще с полгодика стабильных побед. Шутка!

Шанхай — один из финансовых центров Китая, поэтому на приеме в глазах рябило от отблесков дорогих часов, не менее дорогих костюмов и черных проборов волос. Запоминать всех этих крайне уважаемых людей я даже не пытался, отдав потенциальные полезные связи на «аутсорс» старшему и младшему Хуэем. Исключение — улыбчивый тощий пожилой дяденька, тщетно маскирующий начесом то, что принято деликатно называть «высокой линией волос» — то есть начинающуюся там, где раньше росла челка, плешь.

Лю Пэн — заслуженный донельзя член партии, некогда вознесшийся до самых небес: поста заместителя заведующего Отделом пропаганды КПК, а в последствии получивший почетную синекуру, став директором Государственного управления по делам физкультуры и спорта КНР и председателем Олимпийского комитета Поднебесной. Занятно, учитывая его степень магистра по физике. Лично смотрел финал, за что я его конечно же и поблагодарил сразу после знакомства и приветственных речей.