Ван Ван из Чайны 3

За более аппетитные вещи отвечают молокозавод, завод по переработке сырой козлятины в продукты из нее и такой же для освоения продукции свинофермы. Постройки займут не все доступные угодия, поэтому поля отец недрогнувшей рекой обрек на засеивание исключительно кормовыми культурами. Когда дело касается массового производства животных, никаких пастбищ не напасешься — речь о нескольких миллионах «голов». Не хватит на такую толпу и того, что способны вырастить жители деревни — отец предусмотрел несколько вариантов решения проблемы с кормами, а именно — нашел несколько фирм, которые готовы предоставить хорошие скидки в случае стабильных оптовых закупок.

— Полагаю, нужно добавить немного того, что получат собственно жители деревни кроме денег, — предложил я. — Например — можно попытаться «выбить» у властей железнодорожную ветку к нам — строить там не то чтобы много, но экспорту это сильно поможет, а разбогатевшие жители будут ездить в город на комфортной электричке.

— Тогда вся презентация будет выглядеть так, будто мы просим у властей деньги, — не одобрил Ван Дэи.

— А кому вообще ты ее собрался показывать? — удивился я.

У нас же тут тот еще коммунизм — если хочешь отгрохать в деревне за свой счет животноводческое хозяйство, пожалуйста: твой бизнес, твои риски, главное налоги плати.

— Как «кому»? — удивился китайский папа. — Конечно же соседям!

— А разве их нужно убеждать? — удивился в ответ я. — За стабильную зарплату, даже если она невелика, тут почти все согласятся обменять личное хозяйство на работу в козлятнике.

Потому что, как бы печально это не звучало, даже большие наши семьи, которые могут обрабатывать много полей, имеют со своей продукции жалкие гроши.

— Деньги — это не всё в этой жизни, сын, — важно ответил Ван Дэи. — Люди должны знать, что они работают не только за зарплату, но и за процветание своей деревни и своих потомков.

— Значит нужно добавить ежегодные дотации школе — приглашать из городов нормальных учителей, чтобы у деревенских детей был шанс получить хорошее образование, — предложил я.

Народ любит «социалочку».

— Почему нет? — записал китайский папа идею в блокнотик.

Все равно у сына денег куры не клюют, а главное — их со временем станет только больше.

— Еще — расширение амбулатории до нормальной поликлиники, — добавил я.

— Отлично!

— И пожарная машина со своей командой пожарных — помнишь, полтора года назад пожарным пришлось ехать до нас целый час, и за это время дом семьи Сыма мы успели потушить сами?

Пожар в деревне — страшнейшая из бед, и тушить пожар тогда сбежались все, кто о нем вообще знал. Благо дома из-за заботы Партии не деревянные.

— Пожарная часть — это важно, вдруг загорится козлятник? — добавил эгоизма в общественно полезную инициативу китайский папа.

— А в будущем, когда предприятия станут приносить стабильный доход, придется их увеличивать. Тогда в деревню придется заманивать работников из других мест. Может однажды Хуаньлиньбао дорастет до полноценного города?

— А вот об этом лучше пока никому ничего не говорить, — поморщился Ван Дэи. — Там, где чужаки, там проблемы. Среди наших односельчан найдется немало кретинов, которые попытаются нам противодействовать только ради того, чтобы не пускать в деревню чужих. На туристов-то многие нынче жалуются, а что будет, если сюда начнут переселяться из других мест?

Ох уж этот великосельский шовинизм!

Глава 22

Проснувшись, я сладко потянулся и с удовольствием втянул носом сдобренный такими родными запахами из-за окна воздух. Солнце едва-едва показалось над горизонтом, окрасив деревню в нежные рассветные тона. Деловито копошились во дворе успешно пережившие «перестройку» куры, редко и беззлобно тявкали деревенские собаки.

— Кукареку!!! — оглушительно поприветствовал новый день вредный, обожающий клевать всех без разбора и за это стабильно получающий пинков петух семейства Чень.

Драчливая птица, в отличие от времен, когда мне в деревне приходилось в полном смысле жить, не раздражала, а напротив — заставляла губы растягиваться сильнее. Эх, ностальгия! До чего же похорошела деревня, как только я перестал бояться провести в ней всю жизнь!

Пока я садился на кровати, одевался и посещал санузел (с «умным» японским туалетом!), хорошего настроения добавляли воспоминания прошлых дней: тогда мама Айминь еще не уехала, и мы все вместе при поддержке парочки городских чиновников, к которым примкнул главный «спортсмен» Сычуани, под камерами изображали благостный сельский труд: сушили рябину (на корм скоту идет), варили повидло с компотами из айвы, а уважаемого заместителя Ченя Хуасяня даже укусила пчела во время сбора груш: это привело его в большой восторг, потому что считается за производственную травму во время добровольных сельхозработ — то есть зачтется.

Напоследок, когда весь «очковтирательский» материал был отснят, все, кто не трезвенник — то есть все, кроме меня и дядюшки Вэньхуа — отпраздновали «битву за урожай» молодым облепиховым «вином» с медом. Градус у данного вида браги маленький, но когда количество выпитого достигло внушительных объемов, их хватило, чтобы городские уехали домой в наилучшем расположении духа, увозя с собой внушительный набор фруктов, ягод и овощей. В сезон-то чего гостей не принимать — вон какое изобилие кругом! Очень, надо признать, время съемок выбрали — когда видишь кучи вкуснятины в телевизоре, как-то совсем не хочется думать о том, сколько труда стоило все это вырастить, зато берет гордость за то, как богато живет Китай. Голода, хвала Небу, в Поднебесной не осталось, но у кого-то репортаж даже зависть вызовет: он-то в городе на «дошираках» живет и вкалывает четырнадцать часов в сутки, а крестьяне-«бездельники» жируют. В деревню, тем не менее, такие никогда не едут, словно генетической памятью ощущая, насколько они не правы.

Из-за окна донесся знакомый, но чуждый для нашего двора стук. Выглянув, я зажал рот руками и сдавленно заржал, сползая под подоконник: за окном, перед хозяйственными постройками и у начала огорода, стоял тренер Ло с палкой в руке. Подбросив в воздух камень, он палкой отправил его за пределы огорода и с крайне задумчивым лицом посмотрел в даль. «Можно ли таким способом стать теннисистом мирового уровня?». Просто умора! Сейчас в город вернемся, и он еще и статью в какой-нибудь спортивный журнал напишет, о пользе палок и камней для развития мышц верхнего плечевого пояса у юных теннисистов. Надеюсь, одного моего «кейса» не хватит, чтобы заставить всех спортсменов Китая заниматься этой бесполезной фигней часами напролет, а у тренера Ло не хватит авторитета и связей, чтобы протолкнуть «первобытные упражнения» одними ими. А ведь хватит! А дети потом будут тратить время и силы на полную фигню! Решено — нужно признаться Ло Кангу, что я просто пошутил. Да черта с два он мне поверит!

Есть проблема и поважнее — долбаный самолет не выходит из головы. «Подбросить» самому себе что-то? В моей ситуации это очень сложно — свободно ходить в одиночестве мне не светит до конца как минимум активной спортивной карьеры. Думаю, думаю, но придумать ничего пока не получилось. Ладно, время есть — начнем с палок и камней, а закончим, как обычно, мировым господством. Ха!

Подбодрив себя таким образом, я отправился в столовую, где нашел суетящихся у плиты Дзинь, Донгмэи и бабушку Джи Жуй. Моего появления они не заметили, поэтому я без труда «подслушал» их разговор на языке глухонемых.

— «Какими бы популярными вы ни были, в частном лицее вам придется несладко: там учатся дети городских богачей».

— «Ну и что? Если они будут строить против нас козни, мы просто напугаем их нашими подписчиками».

Стоп, что еще за «частный лицей»? Я этого не планировал по «озвученной» бабушкой причине: в нормальной общеобразовательной государственной школе найдутся другие выходцы из крестьянских семей, а городские ученики не могут похвастаться доходами своих родителей. Частная школа — совсем другое дело, особенно если учесть тот факт, что родители и даже бабушка Кинглинг (которую еще предстоит убедить) постараются «запихнуть» близняшек в самую престижную школу из возможных. Да они там учебу-то банально не потянут со своими «деревенскими» троечками в табели успеваемости.