Ван Ван из Чайны 3

— Помирились, голубки? — подколол он нас с Ли.

— Спиваетесь, тренер Ло? — подколол я в ответ, и с дальнейшей веселой перебранкой мы добрались до нашего этажа и разошлись по комнатам.

Быстренько освежившись в душе, я причесался и нарядился в белую рубаху с коротким рукавом и брюки. В дверь позвонили — экран домофона явил лицо держащего в руках букет цветов Фэй Го.

Открыв, я изобразил радостное удивление:

— Это что, мне?

— Пф! — фыркнул телохранитель и отдал мне букет.

Махнув рукой, он свалил, не став утруждать себя ненужными разъяснениями о том, что букет принес вызванный мной курьер, а телохранитель просто проверяет все «входящие» и только потом отдает мне. Временно определив букет на тумбочку у двери, я скептически поморщился на ноги в тапках и обул кеды.

Подхватив цветы, я вышел в коридор, запер дверь и немного прошелся по ковровой дорожке, остановившись у Катиной двери. Динь-дон.

Глава 23

Большая страна Россия, и народностей в ней проживает великое множество. Вот она, кстати, прямо под нами — рейс «Пекин-Париж», пусть он и осуществляется частным самолетом, подразумевает кусочек воздушного пространства Российской Федерации. Катину Родину отсюда не видно, и даже не потому, что до Якутии далеко, а потому что она тувинка — я попросту перепутал, и хорошо, что вчерашний разговор с ней не повернулся так, чтобы я в этом признался. Я-то великодержавный китайский шовинист, а вот она могла бы и обидеться. Совсем чуть-чуть обидеться, но мне и такого не надо — зачем такую хорошую девушку обижать?

Ничего такого вчера не случилось — мы долго говорили, потом я предложил Кате встречаться, она — согласилась, и мы скрепили договоренность коротким поцелуем, в ходе которого выяснилось, что девушка умеет краснеть как помидор, а вот целоваться — нет. Строгие у нее родители были, и воспитали в какой-то степени правильно: учеба — абсолютный приоритет. С другой стороны — когда девушке столько лет, а у нее толком и парня в жизни не было, это как-то не совсем правильно. Со стороны «моей» — я очень рад всему вышеперечисленному, потому что получается, что «вырастили цветочек» именно для меня! С Катей мы увидимся на финале — трансфер ей за свой счет обеспечу — и после него сходим на свидание аж в Париже, а пока приходится прилагать огромные усилия, чтобы думать только о теннисе.

К счастью, со мной мое верное оружие — Ло Канг, «зудение» которого напоминает мой личный камертон. Если от его «зудения» сводит зубы, значит я недостаточно сконцентрирован. Если «зудение» безобидно проходит сквозь мою голову, не оставляя за собой следов, значит я предпринял удачную попытку соприкоснуться с истинным Дао. Сейчас в душе царит буря, и совладать с эмоциями не получается. Надеюсь, начинающиеся завтра две тренировки в день направят гормональную бурю в нужное русло: очень важно победить на глазах у своей женщины.

По сравнению с этим, как ни странно, меркнут все остальные «мотивашки» — деньги, слава и спортивные амбиции. Может потому, что они уже неплохо подкормлены?

Франция мне сразу же не понравилась, потому что сажать меня в вертолет до отеля прямо на летном поле меня не стали — пришлось переться по «вип-проходу» аэропорта, наблюдая скучающих богачей и богачей-туристов, которые активно глазели по сторонам. Спасибо, что хотя бы досмотр проходить мне не нужно.

До отеля добирались на присланном за нами организаторами микроавтобусе. Тонированные окна мне показались лишними — в отличие от Родины, здесь мы для окружающих всего лишь китайцы. Лишней показалась и парочка полицейских машин сопровождения.

Фэй Го, только что выслушавший кого-то по телефону, отключился и проинформировал нас:

— Около отеля группа провокаторов. Безобидных. Официальная рекомендация — не обращать на них внимания и не вестись на провокации.

А может и не лишние меры безопасности. Ладно, не мое дело — просто буду молчать, играть в теннис и демонстративно не отвечать на вопросы журналюг провокационного толка: то есть на все, не касающиеся тенниса и того, как сильно я люблю свою семью.

Париж за окном тем временем производил на меня двоякое впечатление. На верандах перед кафешками сидели разноцветные (сиречь разной национальности) люди с приоритетом темных оттенков, в сквериках выступали перед группками парижан мимы в тельняшках и красных беретах (очень скучный контент в моих глазах, черт его знает, почему мимы еще не вымерли как профессия), в щелочку окна время от времени проникали запахи выпечки.

Вся эта классическая французская «пастораль» соседствовала с бродящими по улицам оборванными, грязными людьми — в основном арабского и негритянского происхождения — которые беспокоили более благополучных парижан демонстрацией своих маленьких, еще более оборванных и грязных детей и просьбами дать денег.

«Соседство» имелось и в воздухе — время от времени ароматы пекарен заканчивались, и им на смену приходило зловоние переулков и арок, куда добрые парижане, надо полагать, имеют привычку справлять нужду.

— Грязновато, — отдал должное миру за окном тренер Ло.

— Деструктивные процессы в Европе усиливаются с каждым годом, — процитировал Фэй Го положенное в такой ситуации. — Процесс не быстрый, но многие полагают, что неостановимый.

— Жаль, — вздохнул Ло Канг.

Британией немного пропитался — англичане в «мягкую силу» умеют хорошо, превратив Лондон в своего рода витрину процветающей Европы, и вот уже немного поживший там китайский спортивный педагог вздыхает о «старой доброй Европе», которую, как известно, не вернуть.

Около отеля, под присмотром пятка полицейских и одного их «автозака», тусила пара десятков человек. Как ни странно, европеоиды. Совсем не странно то, что волосы у почти всех раскрашены в кислотные, чуждые природе, цвета. Плакатики…

— Кто французский знает? Что там написано? — полюбопытствовал я.

— «Свободу уйгурам», «Нет китайской тирании» и прочая дурость, — просветил Фэй Го.

Он тоже французского не знает, но ему перевели во время телефонного брифинга.

— Ясно, кто-то отрабатывает грантик, — покивал я.

— Этого «кого-то» понять можно, — фыркнул Ло Канг. — Но я готов поспорить на тысячу юаней, что эти блаженные, — кивнул на «демонстрантов». — Пришли сюда просто от безделья. Уверен, они даже не знают, кто такие уйгуры.

— А большинство и Китай-то на картах не найдет, — добавил Канг Лао, продемонстрировав азы политической подготовки.

— Забавно, что все они одеты в брендовые шмотки, которые шьют в Китае! — внесла свою лепту Шу Жу.

— Если журналисты спросят об этом или будут задавать другие провокационные вопросы… — начал инструктировать меня Фэй Го.