Вань, я не Яга! История попаданки

В этот раз мы колдовали над котелком полдня, не меньше! Делали паузы, доводили до кипения, снимали, снова ставили на печку. Я вся упарилась. Когда в избушку заглянули первые розовые закатные лучи, я услышала долгожданное:

— Готово!

Выдохнув с облегчением, я спросила:

— И кто из нас это должен выпить?

— Оба! — категорично заявила Ягуся.

Я разлила золотистое зелье в две миски. И мы одновременно с котом принялись пить. Вернее, я пила горячее варево маленькими глоточками, а кот лакал. Когда обе плошки опустели, мы посмотрели друг другу в глаза. Мир мгновенно закрутился, завертелся, и я в бессилии упала на пол, кот как ни странно тоже.

Я лежала и смотрела в грязный закопченный потолок и ждала, когда исчезнет мухомор перед моими глазами, но ничего не происходило.

— Кажется, не сработало… — сообщила я Ягине Берендеевне.

— Без тебя вижу. Не слепая, — зло откликнулась бабуся.

Слезы снова полились из глаз, как нескончаемый поток дурацких событий в моей жизни. Мной завладело — отчаяние. Я вскочила, выбежала прочь из домика и понеслась куда глаза глядят.

Понеслась — это я громко сказала. С горбом и больной ногой на лань я была похожа так же, как медведь на бабочку, но до лесного озера я добралась и встала очарованная его красотой. В зеркальной поверхности воды отражались темные ряды деревьев, пестрый ковер береговых трав и цветов да розово-сиреневое небо. Здесь пели птички, стрекотали кузнечики, и царил покой, такой же вечный, как все миры и пространства. Стащив с себя грязные, провонявшие зельями лохмотья Бабы-яги я зашла в озеро. Вода была теплой, ласковой. Она обволокла уставшие мышцы, разгладила морщинки на старческой коже, даря ощущение свободы. Я нырнула с головой, а когда вынырнула, перед моим носом уже не было мухомора, зато появилась накаченная мужская грудь с золотистыми волосками.

— Ваня? — удивилась я, оторвав взор от стальных мышц и переместив его на лицо парня, чудесным образом оказавшегося рядом.

— Я нашел тебя! — поделился радостью Ваня, прижал меня сильными руками к себе и накрыл мои губы горячим поцелуем.

Глава 3. Свои порядки

Сквозь пелену розового тумана ко мне пыталось протиснуться мое собственное сознание, но я была во власти мужского обаяния, а также рук, губ и аромата.

Ваня умело оглаживал мои выпуклости, с энтузиазмом массируя, и согревал влажную после купания кожу везде, куда мог дотянуться его обжигающий рот. А пах он земляникой и дубовыми вениками.

Еще Ваня пытался говорить между поцелуями, усыпляя бдительность восторженными комплиментами:

— Рыжее солнышко, девочка моя, такая горячая, отзывчивая. Я искал тебя повсюду… Так боялся, что ты мне просто приснилась. Как бы я жил без тебя? Не пущу, не отдам никому…

Мне бы стоило задуматься, почему я снова стала собой, куда делось тело Ягини Берендеевны, но думать не получалось.

Неожиданно рядом с нами зафырчал кот, в лунном свете блеснул острый коготь, и меня пронзила боль, а по руке от плеча до локтя поползла кровоточащая царапина. Я вскрикнула и осознала, что лежу на ковре из душистых трав, надо мной нависает самый красивый мужчина, которого я встречала в своей жизни. А в его глазах такой восторг и жажда обладания, что невольно захотелось расправить плечи и выпятить грудь от признания собственной важности.

«Впрочем, не стоит привлекать внимание к сокровенному», — решила я и спихнула страстного проходимца.

— Солнышко мое, куда же ты? — с отчаянием возопил Ваня.

— Вы на всех девиц так набрасываетесь? — возмущенно сопя и пытаясь подняться на ноги, спросила я.

— Прости, если обидел. Ты совершенно свела меня с ума. Как зовут тебя? Где живут твои родители? Я сейчас же пойду к ним свататься. Отдам за тебя любой выкуп! — спешил пояснить мне свою позицию парень.

Было приятно. Но из всех его многочисленных вопросов я могла ответить только на первый:

— Ульяна я…

И рванула по тропинке обратно к избушке Ягуси. Судя по злобному шипению, Ване последовать за мной не дали.

Оказавшись в домике, села возле печки и расплакалась.

— Чего ревешь? — проворчал рыжий кот, который спокойно открыл лобастой башкой дверь и протиснулся в собственную избушку.

— Ваня мне очень нравится! — призналась я, шмыгая носом.

— Так выходи за него замуж. Он о тебе позаботится. Ты же из другого мира. Здесь как дитя неразумное. Тебе нужен защитник.

— Судя по тому, что ты все еще кот, твое колдовство сработало как-то не так. Как мое тело могло здесь оказаться? Я ничего не понимаю. Если сосуд разбился, он не должен быть целым в другом месте. Это физика! — продолжая всхлипывать, попыталась проанализировать ситуацию я. Оказывается, когда тебя не целуют, делать это куда как проще…

— Понятия не имею, что за чертовщина твоя «физика», но, когда имеешь дело с колдовством, никогда не знаешь, чем все обернется, — проворчала Баба-яга и принялась вылизывать свои рыжие бока, — Поэтому-то я тебя и выдернула из сладких объятий Вани. Нужно сначала разобраться с твоими телами, одно из которых мое!

Кот злобно сверкнул левым глазом, я икнула и поежилась. Тут вспомнила, что совершенно голая, и решила, что самое время поспать. Забралась на печку, там было тепло, лежало толстое стеганое одеяло, я в него завернулась, меня даже свежесть его не смутила. Уснула я, едва сомкнув веки.

Проснулась также внезапно. В грязное окно пробивались первые солнечные лучи. Настроение было восторженное. Еще бы! Я была влюблена. И точно знала, что это взаимно. Тут я увидела свои морщинистые руки с длинными желтовато-серыми ногтями и застонала:

— Значит, теперь я ночью молодуха, а днем старуха?

Но даже это неприятное открытие не смогло испортить мне настроение. Я соскочила с печки, больную ногу прострелило до макушки, я чертыхнулась и пошла искать, во что здесь можно облачиться.

В домике было два сундука. Сунув свой нос с мухомором в тот, что стоял ближе к печке, я обнаружила целую свалку старых вещей, здесь лежали деревянные плошки, ступки, скалки, мешалки, сломанная шумовка, дырявое сито, ведерко без ручки и еще много всякого хлама. Зато во втором сундуке у окна обнаружились сарафаны, рубашки, скатерки и даже занавесочки. И все это было таким новым, будто ни разу никто всю эту вышитую красоту не доставал отсюда.

Нарядившись в белую рубашку и накинув поверх голубой сарафан, по подолу расшитый причудливым узором, я поискала расческу и нашла маленький ларчик на дне сундука с тканями. В ларчике обнаружился малахитовый перстень. Камень был так красиво огранен, глядя на него не верилось, что это создал человек. Гребень был обыкновенный, деревянный. Я тут же расчесала как могла ту мочалку седых волос, что по нелепой прихоти природы росла у Ягуси на голове. У меня даже получилось заплести маленькую косичку. Хорошо, что ленты в сундуке тоже имелись. Убрав гребень и перстень на место, я расправила плечи и осмотрелась.

— Да, работы непочатый край! — довольно потирая руки, пробормотала я и, решительно взяв ведро у печи, отправилась к озеру за водой. Избушку нужно отмыть, срочно!

Вооружившись милым зеленым передником и повязав платок с изображением цветочной поляны с одуванчиками, я приступила к уборке. Мне всегда это помогало собственные мысли разложить по полочкам. Начала я с того, что сожгла в печи все тряпки столетней давности, сломанные табуретки и хлам из сундука. Вместе с водой я принесла немного песка с берега озера, которое оказалось совсем рядом от избушки. Натерла все котелки, тарелки, ложки и ножи до блеска. Протерла полочки и баночки на них, вымыла окно и повесила на него беленькие занавесочки. Внутри сразу стало уютнее и светлее. Печь я тоже не обошла своим вниманием, выгребла всю сажу, поскребла ее давно не беленые бока. С лежанки стащила стеганое одеяло и долго выбивала его на улице. Пол я перемывала три раза. Зато, когда закончила, удовлетворенно улыбнулась.