Варенье с косточкой

– Так Степаша же… – начала Липа и смолкла, сраженная вероломством сестры. Вероломство заключалось в том, что муж Вики был: а) на две головы ниже их случайного работника; б) в два раза шире.

– Поняла? – рассеяла сомнения сестры Вика.

– Ну ты и змея.

– Мудрая, да?

– Коварная.

– Да что б ты без меня делала?

– Жила бы себе спокойно, – с тоскливым вздохом промолвила Липочка.

…Солнечный луч вскарабкался по соседней кровле, устремился в узкое окошко и выстрелил прямо в лицо Андрею.

Ухо защекотало теплое дыхание.

– Бе-ее, – сказал кто-то совсем рядом и прикоснулся нежным поцелуем.

Попахивало домогательством.

– Э-ээ, ты че? – прохрипел Андрей сухим горлом.

Ответа не последовало.

Страдая от рези в глазах, Андрей прикрылся локтем. С недоверием обследовал потолочные балки со свисающими пучками трав, дощатые стены, увешанные косами, жавшиеся в углу лопаты, ведра… Явственно несло кислятиной.

Нечеловечески хотелось пить и по-маленькому.

– Витек, где это мы?

– Бе-еее, – повторил шутник.

Андрей повернул голову и едва не заорал от ужаса: прямо над ним покачивалась белесая морда. Желтые безумные глаза с прямоугольными зрачками, обрамленные белыми и прямыми, как палки, ресницами, смотрели прямо в душу.

– Витек, ты че? – прохрипел Андрей, отталкивая морду.

Животное обиженно попятилось.

– Тьфу, черт! – Сообразив, наконец, что это не реинкарнированный Витек, Андрей рывком сел и тут же застонал от боли в затылке.

Одновременно снаружи раздался тонкий возглас, вслед за ним дружный топот.

Превозмогая боль, Андрей взглядом прошелся по инструментам, в ассортименте имеющимся в сарае, поднялся и подошел к двери. Подергал ее, проверяя на прочность.

Дверь была ветхой, и выбить ее не составило бы труда. Или выломать. Только не в том состоянии, в каком находился Андрей, – полумертвом.

– Тьфу, скаженная, – раздался в отдалении скрипучий женский голос. Обладательнице, судя по всему, было лет сто. – А ну, уймись, Бяша!

– Бе-еее, – счастливым сопрано отозвалась коза – видимо, скрипучий голос был ей хорошо знаком.

Андрей припал к щели под притолокой (в фокус попала душегрейка и цветастые рукава) и с удвоенной силой заколотил кулаком по сухим доскам. В горле пересохло, язык прилип к небу, а в туалет хотелось все сильней.

– Бе-еее, – нетерпеливо повторила коза.

– Бегу, Бяша, бегу, – прозвучало уже совсем близко.

– Баба Тося, – остановил старуху молодой голос, – баба Тося, ты где?

– Да где мне быть-то, – проворчала баба Тося, – здеся я. Кого это принесло в такую рань? Ты, что ли, Викуся? Случилось что?

– Случилось. Баба Тося, иди сюда.

«Викуся, Викуся, – лихорадочно вспоминал Андрей, – что еще за Викуся? Не было вчера никаких Викусь. Или это Витькина пассия?».

– Сейчас, сейчас, только Бяшку выгоню, она уже в дверь ломится.

– Не открывай дверь, – заторопилась Викуся. – Это не Бяша, это наш работник.

– Какой такой работник? – поразилась баба Тося, – откуда он взялся?

Таинственная Викуся уклонилась от прямого ответа:

– Завелся.

Андрей набрал в легкие воздуха:

– Эй, – заорал он, – выпустите меня!

– Батюшки святы! – всплеснула цветастыми рукавами баба Тося, – и впрямь работник, что ли?

– Потерпишь, – отрезала Викуся, – пойдем баба Тося, я тебе все расскажу.

Голоса стали удаляться.

В этот момент Андрею показалось, что он тронулся умом. Это и было сумасшествие. Помешательство. Буйное.

Или?.. Где-то он читал о людях и вещах, которые исчезали из нашего мира, а потом обнаруживались в том же месте, в тот же день, только спустя год или больше. Однажды такое случилось с кораблем. Кажется, он назывался «Морская звезда». Судно исчезло на три года, потом материализовалось в том же месте на глазах у изумленных свидетелей. Суда, находящиеся в одном квадрате с «Морской звездой», получили сигнал: «Буря прошла, помощь не нужна» – или что-то в этом роде. Экипаж был уверен, что три часа боролся со штормом…

Елки! Может, с ним тоже самое – он пропал для всех и материализуется через год?

Андрей вскочил, навалился на хлипкую дверь.

– Эй, вы!

Очевидно, подпертая снаружи, дверь не поддавалась. Он привалился к ней спиной и заколотил по доскам ногой.

– А ну, цыц! – рявкнула Викуся – та еще, по всей видимости, фурия.

Как-то вдруг обессилев, Андрей опустился на сено и обхватил голову руками. Он ничего не понимал и чувствовал себя овцой. Или как там называется овца мужского пола? Баран, что ли?

Его тихая, ленивая, как старая, заезженная кляча, жизнь, вдруг спятила и понесла, будто в зад ей выстрелили из рогатки. И, не переставая, брала препятствия, одно круче другого.

Кто этот злодей, который навлек столько бед на голову Андрея? Кто этот жокей?

Потолковать бы с ним по-мужски…

В воображении возникло море, лунная дорожка, на песчаном берегу два тела, сплетенные в страсти…

Нет, это невозможно.

Надо выбраться из этого чертова сарая с чертовой козой. Или молодым козлом? Из чистого любопытства Андрей заглянул под брюхо животному – белая и короткая на спине, к животу шерсть становилась темно-серой, удлинялась и рунилась, скрывая отличительные половые признаки. Меринос какой-то, а не козел. Ничего не поймешь.

– Бе-еее, – нежно проблеяло животное, отводя от себя подозрение.

– Ладно, некогда мне с тобой лясы точить. – Андрей поднялся с подстилки и отряхнулся. – У меня дела поважнее есть. Эй, вы, там! – он с новой силой затряс дверь.

По ту сторону неожиданно раздался голос фурии.

– Прекрати буянить, – велела она, – отойди и сядь на пол. Обещай, что выслушаешь мое предложение спокойно.

Андрея царапнула догадка.

– Меня что, продали в рабство?

– Пока еще нет, хотя… Давай, на пол.

– Что?

– Если ты глухой, я верну тебя в полицию.

В памяти Андрея, как в калейдоскопе, множились образы: тетка с челкой, шавка с челкой, две плечистые фигуры, удар…

– Я не глухой.

– Тогда на пол. Живо.

Заинтригованный, Андрей отошел, как было велено, вглубь и устроился на сене рядом с козой.

Мир перевернулся. Похититель, кажется, боялся похищенного. Дичь полная. Может, он в психушке? Или он угодил в пространственно-временную петлю и оказался в Османской империи времен женского султаната? Его сделают наложником султанши?