Вариант "Новгород-1470"

— Ого, — подумал Дан, — однако, похоже, мой рассказ о телохранителях, используемых в будущем, впечатлил его, — и устроился рядом с воеводой.

— Эх, хорошо-то как! — почти дословно повторил слова Дана новгородский воевода и с удовольствием вытянул длиннющие ноги.

— Я, ведь, чую, — не смотря на Дана, едва тот уселся, произнес воевода, — ты не отрок… Давно не отрок. — Тысяцкий помолчал, и, все также, блаженно жмурясь, уронил: — Хотя и молодо выглядишь. — И, сразу, без перехода, мгновенно сменив тон, спросил: — Ты где в сражениях участвовал?

Глава 7

… Дан присмотрелся. На дороге были одни московиты.

— Непонятненько, — сам себе сказал Дан. Он попал в ситуацию, в которой ни в коем случае не желал оказаться. То есть, перестал контролировать обстановку. А этого Дан боялся больше всего и всеми силами старался избегать. И потому что людей в его отряде было минимум, и он не хотел рисковать ими, и потому что это были его люди, которых он сам обучал и к которым он привык. А главное — потому что на кону стояло, и Дан это слишком хорошо понимал, будущее Новгорода.

— Хотев, — тихонько позвал Дан. Темноволосый обитатель берегов Ладоги со славянским именем «Хотев», в маскировочной накидке поверх брони и накинутом поверх шлема капюшоне, подполз к нему.

— Пройди вдоль дороги к деревне, — шепнул ему Дан. — посмотри, нет ли кого позади московитов.

Ладожанин разрядил уже готовый к бою арбалет, сунул болт в колчан и бесшумно исчез за елями.

Всадники быстро приближались.

— Черт, — мучительно думал Дан, — что делать? Грохнем сейчас все «болты», а татары следом беспрепятственно проскочат. А, если… Хотя, какой к дьяволу проскочат, им без проводника в лесу делать нечего… Ну, а, вдруг, это не просто татары? А подданные хана из приволжских лесов? Какие-нибудь предки чувашей или еще кто? Им лес — дом родной. Обойдут нас по кругу, да еще и ударят в спину… Хотя… Стоп, — одернул себя Дан, — что за мысли? С какого-такого бодуна им обходить нас сзади, вставать ни свет ни заря и красться по лесу? Им что, кто-то конкретно нашептал — в этом месте вас ждет засада..? Чушь какая-то… Блин, правда, все равно непонятно, какого черта татары и московиты разделились?

Подумав, Дан, на всякий случай, решил подстраховаться. Чуть приподнявшись на своем месте у корня большой разлапистой ели, он, подражая пернатому ночному охотнику с кисточками на ушах, громко заухал. Замолчал, подождал несколько секунд и повторил крик ушастого филина снова. По существующей в отряде системе условных знаков, крик днем ночного хищника означал только одно — Удвоенное внимание! Позади отряда могут находиться враги!

Дан понимал, что его люди, в сущности, являлись диверсионной группой, конкретной средневековой диверсионной группой. Успех же любой диверсионной группы, как объяснили Дану еще там, в той армии, зависит от согласованности ее действий. А также от возможности в нужный момент скорректировать свои действия. Что подразумевает наличие в отряде хорошо налаженной связи. Однако, поскольку электронных гаджетов, необходимых для решения данной задачи, в 15 веке просто не существовало, то Дан, по подсказке Домаша, рискнул использовать, в качестве таковых, древнюю воинскую придумку — звуки окружающей природы. Только слегка ее доработал. Уханье совы, волчий вой, далекая трещотка дятла… Ничего необычного и удивительного для княжества, значительная часть территории которого покрыта густыми лесами… Связь хорошо вписывалась в колорит местной фауны и не вызывала, не должна была вызывать, никакого подозрения у потенциальных врагов. В тоже время она была достаточно информативна и проста…

Морось все также неприятно обволакивала лесную дорогу и отливающую вдали тускло-серым воду озера.

Копыта коня пробили траву и всадник-московит в кожаной рубашке-поддевке и мягком подшлемнике на голове, с уложенными в скатку позади седла броней и шлемом, проехал-проплыл рядом со спрятавшимся Даном.

— Зря, — подумал Дан, — зря московиты решили, что в такую рань лесные дороги безопасны. И зря не стали утруждать свои телеса панцирями и бронями дощатыми. Очень зря!

Дан подождал, пока последний из наездников, воин на явно чужом, крестьянском коньке — свой, скорее всего, либо пал в ходе вчерашней стычки-засады, либо получил серьезную рану — пересечет некую незримую черту, после которой он, как цинично прикинул Дан, с вероятностью 90 процентов должен был стать трупом… Чавкала под копытами коней сырая, усыпанная хвоей, земля, оставляя следы на дороге… И тогда Дан коротко протявкал, подражая рыжей лисе-Патрикеевне — впрочем, Дан, до сих пор, еще ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь в Новгороде называл лисицу Патрикеевной.

Короткие хлопки… и арбалетные болты, еще в тишине, сбросили с коней сразу с полдесятка всадников. После чего утро взорвалось… Вопли людей и ржание поднимаемых на дыбы лошадей, клацанье выдираемые из ножен клинков, гул от подхватываемых клевцов и чеканов. Но не успели всадники сообразить, что произошло, как металлический град из арбалетных стрел-болтов опять проредил их ряды и еще трое ратников упали с коней… Лесная дорога превратилась в бедлам. Стонали раненные, упавший с коня воин с плешивой, под сползшим подшлемником, головой и арбалетным болтом в боку, застрял ногой в стремени и волочился по траве за своим конем. Еще один московит, пожилой и усатый, на коленях стоял на земле, с торчащим из груди оперением болта и, хрипя, выплевывал кроваво-красные сгустки…

Сквозь крик, ржание, стоны раненных и глухие удары вонзающихся в плоть арбалетных болтов, Дан услышал далекий птичий посвист. Отправленный к деревне Хотев давал знать — все чисто. На дороге никого нет…

Оставшиеся в живых ратники московского князя попытались уйти из-под обстрела. Сообразив, что устроившие им «нежданную встречу» люди вовсе не торопятся, во мгле моросящего серого утра, скрестить с ними мечи, одни разворачивали коней обратно, рассчитывая вернуться назад, в деревню, другие, наоборот, понукая коней, рвались вперед. Прямо к перегораживающему лесную дорогу завалу. Двое московитов сорвались вместе с конями с обрыва… хотя, может, и сами, спасаясь от обстрела, прыгнули в озеро. А один, или самый тупоголовый или совершенно «безбашенный», заорав нечленораздельно, метнул в ельник, откуда летели стрелы-болты, свое копье и, затем, вытащив изогнутый татарский клинок, врубился в стену переплетенных хвойных веток и стволов. На очередном замахе клинком сразу два арбалетных болта, под разными углами, мерзко чавкнув, вошли ему в грудь. Но «безбашенный», заросший ярким рыжим волосом бугай, который, казалось, вытяни из стремян ноги, достанет ими до земли, снова приподнялся в седле и рубанул саблей по ельнику. На землю еще раз осыпалась куча еловых иголок и упали срубленные ветки. Бугай опять занес саблю, но… «сломавшись» опустил, вдруг, руку с саблей и молча привалился к шее коня.

Дан увидел несущихся почти прямо на него двух всадников. Дружиников-московитов, собирающихся вырваться из «капкана». Быстро потянув рычаг тетивы на себя… — Господи, лишь бы успеть… — он положил болт в направляющий паз и прицелился. Потом нажал пусковой крючок… Тяжелый болт с такой силой пробил грудь первого из наездников, что отбросил его назад, на круп лошади. Московит, скакавший следующим, тут же пригнулся к шее лошади, стремясь слиться с лошадью воедино… Еще чуть-чуть, и он бы мог стать счастливчиком, сумевшим обмануть судьбу, но вмешались старые, еще дославянские, хозяева этих мест, духи-лембои тверских лесов. И, то ли лошадь испугалась прогудевшего мимо болта, толи у всадника дернулась рука, однако вместо того, чтобы скакать в деревню, конь, неожиданно, заплясал на месте и следующий арбалетный болт вошел в спину «счастливчика».

Те, кто попытался прорваться вперед по дороге, тоже далеко не ушли. Застряли у завала из деревьев, сооруженного на повороте. Там их и перестреляли.

После уничтожения отряда московитов, Дан еще минуту сидел, прикрытый густыми лапами ельника, приходя в себя и прислушиваясь к звукам в лесу… До тех пор, пока не увидел, как на месте расстрелянного отряда появилась, вынырнула из-под покрова леса — только что не было и раз, возникла — фигура Лариона в маскировочной накидке. Это было одно из обязательных правил, неукоснительно выполнявшихся в его отряде, правило командира. Данное правило Дан активно продвигал и в сознание командующего новгородским ополчением, тысяцкого Василия, однако… Не очень, чтобы преуспел.

Правило командира, как его назвал Дан, гласило — отряд является полноценной боевой единицей лишь тогда, когда у него есть командир. Поэтому подвергать опасности жизнь командира попусту не следует, особенно, если можно этого избежать! — Данное правило было придумано, запущено в «оборот» Даном, не потому что, будучи командиром отряда, он сильно дрожал за собственную шкуру, а потому что в любом отряде, во все времена и у всех народов, командир является не только организующим началом, но еще и символом, знаменем, на которое ориентируется весь отряд. Дан знал слишком много примеров из истории, от античности до покинутого им 21 века, когда весть о смерти командира превращала солдат в неуправляемое стадо, а победу в поражение. А значит, и первым, на месте только что закончившегося побоища, во избежание разных всяких случайностей, всегда оказывался кто-нибудь из его «янычар», но не сам Дан. Сейчас таковым был Ларион. Остальные же 9 человек, оставаясь в засаде, внимательно наблюдали за ним и за лежащими на дороге, среди убитых или бьющихся в агонии раненных лошадей, воинами-московитами — а, вдруг, кто-нибудь из них только прикидывается мертвым… Это тоже было железным правилом в отряде — никогда всем сразу не выходить из засады. И ждать, пока вышедший первым не подаст знак.

Держа арбалет на взводе, Ларион, бывший тверичанин Ларион, осторожно прошел по дороге, между лежащими московитами. Ткнул носком поршня-башмака одно из неподвижных тел, приблизился к обрыву, с которого, вместе с лошадьми, сорвались в озеро двое московских ратников… И, внезапно, яростно вскрикнув, спустил тетиву арбалета. Тяжелый болт ушел вниз, к воде и, тут же, стон-вопль донесся из-под обрыва, а Ларион вскинул вверх руку с двумя поднятыми пальцами.

Дан выскочил из своего укрытия за корнями старой могучей ели… — садясь в засаду, каждый присматривал неподалеку еще, как минимум, одно место, куда можно было быстро переместиться после первых четырех — пяти выстрелов. Это тоже являлось обязательным к исполнению. Дабы стрелков не могли тупо вычислить и столь же тупо уничтожить… — и ринулся к обрыву над озером, но его опередили двое в маскировочных накидках — Янис и Рудый. Тетивы их арбалетов слитно щелкнули и вопль-стон внизу оборвался.