Варлорд

— Мастера меня не устраивают. Надо посмотреть подмастерьев, — сказал я, отчего нынешний глава гильдии мастеровых буквально заскрежетал зубами.

Какой позор на голову достопочтенного гнома и всего цеха! В гильдии не нашлось мастера, который бы удовлетворил требованиям столь важного клиента! Хотя и требования эти были весьма расплывчатые.

Я же сейчас искал человека, который изготовит броши, но делал это не как Владыка демонов, а как Третий Жрец Премудрой Нильф.

А значит, требования к качеству изделия, огранке, методу закрепления камней отходят на второй план. Мне нужен мастер достаточно любознательный, чтобы это отразилось в его изделии. Каждый творец оставляет частичку души в своей работе, и сейчас мне нужен был тот, чья душа была бы привлекательна для Нильф. Только в этом случае изготовленные броши сработают, как было задумано и будут удостоены касания самой Третьей. А значит, как только я появлюсь в Храме, это свойство благословления Нильф тут же проявится в ровном мягком свечении.

Но добиться этого молитвами или зачарованием нельзя. Тут нужна именно подходящая душа, нужен тот, кто даже если и не верит в Третью, не поклоняется ей и не возносит молитвы, то хотя бы следует пути познания, который указывает людям Нильф.

Но проблема любых цеховых в том, что они до безобразного консервативны. Передача секретов от мастера к ученику, делай так, как показывают, не поднимай головы и не задавай вопросов. Мастера-ювелиры, кузнецы и вообще все, кто работают в гильдии, впитывают мудрость предков но своего знания не создают. Все уже было придумано до них, все опробовано, на все найдены свои ответы. А значит надо просто делать, как велено, и не думать лишний раз.

Разыскать пытливый и гибкий ум в цеховом болоте так же сложно, как найти толстого эльфа. Пару раз я такое чудо видел, но в целом что первое, что второе — совершенно противоестественно. Конечно, те, кто еще в юности смогли отстоять свою независимость и при этом не оглядывались на авторитеты, очень часто либо проваливались, либо входили в историю как отменные мастера и изобретатели. Но улыбнется ли мне удача найти подобного мастера или подмастерье в Мибензите? А ведь это был самый крупный и богатый город во всей округе, да и вообще, в этой части Западных земель. Можно было бы попытать счастья в Пелофе, но я сильно сомневался, что мне там повезет. Лучшие мастера и ученики сразу же снимались с места и отправлялись сюда, в Мибензит, учиться и работать бок о бок не только с опытными коллегами по цеху, но и учиться у мастеров подгорного племени, коих в местной гильдии было с избытком.

Но и на третий день мои поиски не увенчались успехом. Усталый и раздраженный, я пришел в «Королевского Фазана», где меня уже ждала Лиан.

— Вижу, опять безуспешно, — сказала девушка, едва я уселся на свое место. — У тебя все на лице написано.

— Неужели?

— Ты после того, как помолодел на лицо, стал немного другим, старик, — со знанием дела сообщила девушка. — Может, потому что морщины ушли. Может, еще что. Не знаю. Но вот читать твое выражение лица стало намного проще.

— И что же ты читаешь сейчас на моем лице? — спросил я, поднимая бровь.

— То, что ты недоволен тем, что услышал, — рассмеялась девушка. — Я уже сделала заказ, скоро принесут. Сегодня печеная свинина с репой.

— Звучит хорошо.

— А на вкус, по словам Игрид, еще лучше!

Лиан со знанием дела перехватила за горло высокий кувшин и разлила нам пива. Я уже так привык к тому, что девушка занимается этим, что даже не потянулся за напитком сам.

— А дома это всегда делал ты, — будто читая мои мысли, сказала внезапно Лиан.

— Не скучаешь? — спросил я. — Мы тут всего лишь девять месяцев, а ты это говоришь с такой грустью, будто прошла сотня лет.

— Это для тебя девять месяцев пыль, старик. Я же еще совсем юна, — важно ответила Лиан. — Конечно скучаю. Но скажу честно, тут хлеб пекут лучше, чем ты.

— Я не пекарь.

— За семьсот лет мог бы и научиться, — хихикнула Лиан, отпивая из кружки. — У тебя даже своя мельница есть!

— Тесто дело тонкое, — ответил я.

— Неужели так сложно? Ты же ученый муж, что может быть сложного в замесе теста?

— Его надо чувствовать, просто знать, как это делать, недостаточно. А я всегда был слишком занят работой. Есть, что поставить в печь — хвала Нильф. Нет — всегда можно сделать на углях лепешку, просто смешай воду и муку.

— На углях? — удивилась Лиан.

— Да, кочевники Даркана так делают, — ответил я. — Которые живут дальше, на юге, в пустынях. Пекут хлеб прямо на углях.

— Угли же прилипнут, — поморщилась Лиан.

— Они еще и песком присыпают, чтобы задержать жар, — продолжил я пугать эльфийку особенностями южного хлебопечения, — потом отряхивают лепешку, сбивают угольки и все готово.

— Какое-то варварство и глупость, — дернула плечом Лиан. — На зубах же песок скрипеть будет. Да и уголь… Не понимаю.

— Поверь, после изнуряющей жары, в ночной прохладе пустыни это лучшее угощение, — ответил я. — Тут, на севере, у такого хлеба совершенно другой вкус.

— Говоришь так, будто бы знаешь сотню рецептов, — ответила Лиан.

— Сколько хозяев, столько и видов хлеба, — пожал я плечами. — Даже в одной семье мать и дочь могут печь по-разному, а тут столько народов…

Будто подслушав наш разговор, чего, конечно же, не могло быть, Игрид сначала принесла большую булку белого, только утром испеченного хлеба, а следом на стол встали и свинина с репой.

— Мне нравился твой хлеб, — внезапно выдала Лиан, после чего моментально уткнулась носом в тарелку, словно и вовсе ничего не говорила.

— Волнуешься? — спросил я. — Ты же сама хотела отправиться в Вечный Лес.

Девушка отложила в сторону ложку и, положив ладони на колени, уставилась куда-то в пустоту. Было видно, что сейчас она пытается сформулировать довольно сложное и новое для себя чувство.

— Это как беспричинная тревога, — наконец-то сказала она. — Я понимаю, что с тобой мне ничего не грозит, я понимаю, что сама напросилась, и мы с Ирнаром и одноглазым потратили массу сил, чтобы уговорить тебя. Но…

— Страшишься ответов? — спросил я с улыбкой, помогая Лиан выговориться.

Девушка уставилась на меня, пытаясь понять, не насмешка ли это.

— Поскорей бы жизненная сила выветрилась. Мне не нравится это лицо.

— Ты говорила, что я красавец, — усмехнулся я.

— Это правда. Но мне нравилось твое старое лицо, это мне незнакомо, — ответила эльфийка. — Но да, мне страшно. А что, если мои тревоги не беспочвенны? Ты сам говорил, что Нильф буквально навязала тебе меня. Что если Третья что-то знает, что нам пока недоступно и она только ждет, когда мы сами разберемся? Что если проклятых детей убивают не просто так?

— Я никогда об этом не слышал, во всяком случае до того, как встретился с тобой, Лиан, — серьезно сказал я. — А ведь я был сподвижником самой Элантриель. Я кое-что знаю об эльфах, что темных, что светлых.

— Почему ты сразу не сказал мне, что у королевы был меч, а не две сабли? — внезапно спросила Лиан.

— А я должен был отобрать у тебя эту сказку? — спросил я в ответ. — Меч или сабля, для тебя Элантриэль это просто легенда, которую тебе рассказывала та погибшая эльфийка. Тем более, если бы не эта сказка, у тебя никогда бы не появилось столь прекрасной сабли, которую выковал мастер Зинас.