Варнак. "Мертвая вода"

— Не слабая черепашка, однако… — прошептал я. — Мы такой на один кутний зуб.

Нас обогнали четыре фрегата, доверху набитые игроками. Мы же двинулись по дуге, держась от черепахи подальше. Фрегаты разделились на пары и атаковали с разных сторон. Два из них окутались вспышками и молниями, в голову черепахи полетел весь магический арсенал — струи чадного пламени, огненные сгустки и шаровые молнии, ледяные копья, тучи пепла и шары из раскаленной лавы. Стрелы, гарпуны и зажигательные снаряды били беспрерывно. Черепаха задрала голову и надсадно взревела, заставив солнце испуганно потускнеть.

Вторая пара коварно зашла с тыла, высадила десант на панцирь и разошлась, тревожа черепаху с боков. Я пока не видел развития в противостоянии, но на всякий случай немного приблизился. А черепаха, продемонстрировав истинную стойкость к магической ерунде, вытянула шею и с хрустом разгрызла клювом один из фрегатов, что по какой-то причине слишком медленно плыл. Первая пара кораблей ускорилась и принялись бомбить монстра чем ни попадя, стараясь лавировать как можно хаотичнее.

Десантники тем временем окопались у первой же пластины панциря и со всей дури его ковыряли. Не знаю чем, но тут авиационная бомба вряд ли бы справилась. Если только межконтинентальной ракетой засадить. Летели крохотные осколки, игроки отчаянно рубили и кололи, но панцирь не спешил поддаваться. Вода вокруг черепахи вскипела и на панцирь полезли крабы, приплюснутые, не крупнее легковушки. Десантники бросили панцирь и схватились за мечи. Крабы деловито щелкали клешнями и методично шинковали игроков. Трех крабов успели забить, но из воды лезли еще и еще, так что десант быстро вырезали.

— Не знаю, Айне, — произнес я, — вот честно, не вижу в нас убийц черепахи.

— Я тоже, — пугливо пролепетала фея, глядя, как клюв отхватывает заднюю часть фрегата, что не слишком расторопно лавировал. — Жуть какая…

Оставшиеся корабли отошли на почтительное расстояние. Мы покрутились еще немного, издали поглядели на обломки, спасающихся в лодчонках игроков и крабов, что ползали по панцирю и лениво щелкали клешнями, добивая остатки десанта. Следующая волна, занявшая место фрегатов, состояла из орды разнокалиберных судов, больших и малых, быстрых галер и тяжеловесных бронированных тихоходов. Между ними мелькали узкие лодчонки и даже плоты.

Черепаха вытянула шею, распахнула клюв и исторгла поток черной жижи, быстро расплывшейся огромной кляксой. Охотники не успели и глазом моргнуть, как с панциря сломя голову прыгнул краб, звонко щелкнул клешнями и рухнул в черную кляксу. Не знаю, какую магию применил бесстрашный камикадзе, но было похоже, что клешнями высек искру или что-то подобное, потому что черная лужа вспыхнула чадным огнем. Черепаха довольно пророкотала и с плеском ушла под воду. Корабли бросились в стороны, а с десяток или больше скрылись в море огня и черного дыма, клубами вздымающегося в небеса. Мы расслышали истошные вопли, которые не мог заглушить треск горящего дерева и рев огня.

— Да уж, — скривился я, выкручивая штурвал и бросая «Мертвую воду» прочь, — так себе цель.

— Угу, — пискнула Айне сбоку, — давай лучше на острова. Или пиратов постреляем.

— Карту глянь, — посоветовал я, — что-нибудь не слишком напряжное. И без черепах.

Айне указала на россыпь островов, что на карте были помечены черепом с перекрещенными костями.

— Что там? — Я присмотрелся к отметке, на этот раз с пояснением. — Некроманты? Пожалуй, стоит проверить.

— Все кончилось? — Чук высунулся их трюма. — А где черепаха?

— Все уже, суши портки, — беззлобно отмахнулся я, — уплыла черепаха.

— Не стали ее убивать, — тут же добавила Айне. — Куда нам столько мяса? Испортится.

Чук с хрустом поскреб затылок и неуверенно кивнул. Довольная фея скалила зубы, а я вернулся к наблюдению за окрестностями, где разбегались остатки флотилии, мелькали пиратские галеры, да паслись осточертевшие кашалоты. Подробнее вчитался в описание островов, что выбрала Айне и приободрился. Некроманты, нежить, мертвяки. А это значит шанс на костяное оружие. «Мертвая вода» завалилась на левый борт, едва не хапнув воды, вышла из пируэта и полетела к цели.

— Аккуратнее, напарник! Мы тут серьезным делом заняты — держи ровнее.

Айне переключилась на рыбалку, скомандовав боцману замереть на цыпочках с сачком. Вообще, за эти дни на «Мертвой воде» прибавилось морепродуктов. Вернее, их было навалом. На мачтах и канатах вялилась рыба, сохли убиенные осьминоги и кальмары, в бочках в трюме что-то солилось, а на камбузе коптилось. Айне вроде как даже округлилась и набрала вес, голодный блеск в глазах пропал и она становилась все больше похожей на нормальную фею. По-крайней мере — внешне.

— Значит так, Чук, — пищала она, вытащив удочку, — сегодня ловим серьезную рыбу.

— Ага, — неуверенно ответил боцман, — понял.

Мои руки дернулись, едва не упустив штурвал, а нутро заскребли мелкими коготками самые негативные предчувствия.

— Как я успела заметить, — Айне наживляла здоровенного белого мотыля, — в океане, чем глубже, тем рыба толще. Так?

— Да! — оживился Чук. — Есть легенда о великой рыбе Чиике-Эияке, что пожирает солнце, а потом выплевывает. Она обитает на самом дне океана.

Брови Айне сошлись на переносице и она недовольно обнюхала мотыля.

— Когда солнце опускается к океану, Чиика-Эияка кушает его, — разошелся Чук, ощутивший себя в кой-то веки на своем месте собирателя легенд. — Но за ночь солнце слишком прижигает Чиику-Эияку и рыба выплевывает его обратно, чтобы не сгореть. Тогда солнце выбирается из воды с другой стороны океана и наступает утро.

— А потом снова ест? — недоверчиво спросила Айне. — Вечером?

— Да, — важно кивнул Чук. — И так будет до конца мира.

— Какая чушь! — возмутилась Айне. — И рыба глупая до ужаса. Съела бы лучше ту черепаху огромную.

— Чиика-Эияка…

— И имя дурацкое, — перебила Айне боцмана, что обидчиво дернулся. — Вот я феин огонь съела, видел?

Чук кивнул. Такое зрелище не забудешь, читалось на его физиономии.

— Мне было невыносимо больно, я ужасно страдала, но съела и не выплюнула, осознал? — Айне надулась от важности. — Я поглотила эту мощь и стала в тысячу миллионов раз сильнее. А твоя рыба? Ха! Зачем мне такой глупый трофей?

Боцман уязвленно заворчал, но вступать в полемику не решился. Айне прицепила к леске свинцовую пластину, плюнула на мотыля и отправила его в короткий полет. Удочка устроилась в держаке, а катушка засвистела, разматывая леску.

— Рассказывай, кто еще внизу плавает? — потребовала Айне, следя за удочкой. — Вспоминай, а то вдруг наживка не подходящая?

Чук откупорил бутылку и сделал несколько крупных глотков, запивая крепким ромом уязвленное самолюбие и поруганное величие рыбы, что ежедневно поедает солнце.