Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови

– Вниз? Но нам ведь надо вверх!

– Делай, как тебе сказано, и не спорь. Пошли…

Бросив весла на дно, они столкнули челнок в воду, вплавь вывели на середину реки, придерживаясь за борта, а там уж и забрались внутрь. На берегу стояла тишина – похоже, никто их оттуда не заметил.

– Какие мы с тобой молодцы! – радостно засмеялся Истр, когда готский поселок скрылся за излучиной. – Настоящие воины – смелые, хитрые, ловкие!

– Да уж, – ухмыльнулся молодой человек. – Куда ловчее! Если бы не чьи-то голубые глаза…

– Чьи глаза, брат?

– Так… о своем я…

В черной воде отражались желтые звезды, где-то рядом, на плесе, играла крупная рыба, а на берегу в отдалении выл одинокий волк. Челн почти сам собой легко скользил по течению.

– Ты больше не греби, брат, – обернувшись, посоветовал сидевший на носу Истр. – А то еще наскочим с разбегу на камень!

Глава 10

Лето – осень 450 года. Южная лесостепь

Наречение

Обратный путь получился долгим – вскоре бросили челнок и шли пешком, запутывая следы. Зато было время обдумать все приключившееся и даже наметить план дальнейших действий. Тот факт, что неведомая сила перенесла Родиона в четыреста пятидесятый год, ему принять было трудно, но он не мог больше не верить собственным глазам. Все эти селения, старинная одежда и, самое главное, полное отсутствие признаков двадцать первого века! Ведь сколько они ни прошли, а не заметили на живописных берегах реки ни единой пивной бутылки или бумажки от какого-нибудь «сникерса» – в то время как кострища встречались, а значит, люди эти места посещали. В двадцать первом веке такого никак не может быть – чтобы отдыхали, а банок, стекляшек, окурков и мятых одноразовых тарелок после себя не набросали. В перемещение по времени и то легче поверить, ей-богу… И остается сделать вывод, что готский священник говорил правду: на дворе действительно четыреста пятидесятый год, то есть пятый век от Рождества Христова.

Но тогда неотвратимо встает следующий вопрос – как обратно-то выбираться? Хотя бы попробовать надо, но с чего начать? «Болото! – осенило Родиона. – Именно там причина!» Он хорошо помнил, как угодил в трясину и едва не утонул, как вода сомкнулась над его головой, почти заставив мысленно попрощаться с жизнью – вот тогда-то все и произошло! Ведь выбравшись из трясины, он сразу же услышал голоса, потом обнаружил привязанного к тяжелой колоде Истра…

Значит, имеет смысл разыскать то самое место. Истр поможет – он ведь там поблизости сам едва не утонул, а окрестности села знает.

– Слышь, помнишь ту болотину? – окликнул Родион товарища. – Ну, из которой мы с тобой еле выбрались.

– Болото? – Сидевший на обрыве Истр обернулся. – Конечно, помню. Если бы не ты…

– Расскажи еще раз: как ты там оказался?

– Да чего там рассказывать… – Истр отвернулся и посмотрел вдаль, на бескрайние степи, тянувшиеся почти до самого горизонта, вдоль которого синел широкой полосой лес.

– Я к чему спрашиваю – ты место это отыскать сможешь?

– Место? – Подросток наморщил лоб. – Наверное, смогу. Не о том ты сейчас заботишься, брат! Сначала домой нужно добраться.

– Доберемся, погони вроде бы нет.

– Погони-то нет, но кто сказал, что окрестные племена – мирные? Пора костер разжигать да рыбу бить на порогах, – Истр быстро поднялся, взял острую палку с обожженным концом. – Я за рыбой, а костерок с тебя. Огниво во-он там, под кустом.

Огниво они нашли в чужой лодке, в первый же день побега. Обойдя какое-то селение, подобрались незаметно, надеясь раздобыть соль. Соли не нашлось, зато разжились огнивом, что тоже неплохо – не жрать же пойманную дичь или рыбу сырыми? А уж насчет рыбы и дичи Истр оказался мастак! Что и говорить – первобытный парень. Родион при всей своей ловкости ни за что бы в рыбину палкой не попал. Огонь разводить – и то едва выучился, все пальцы отбил. Стучать изогнутой железякой по кремню, высекая искру, – это тебе не спичкой чиркнуть. Родион радовался теперь, что дома хватило ума не пристраститься к сигаретам. Ведь почему подростки курят? Потому что друг перед дружкой выделываются: вот, мол, я какой большой уже, сигаретиной дымлю, будто взрослый мужик! А еще водки могу выпить! И девку снять! Смотрите все, завидуйте. Родион без этого обошелся: на турслетах призовые места занимал, для самовыражения хватало. Взрослые они, дескать, потому что пиво умеют пить? А костер в сыром лесу с одной спички разжечь – слабо? Впрочем, добыть огонь с помощью спичек ему теперь казалось детской забавой.

Но вот наконец костерок запылал, и светлое пламя слилось с оранжевым закатным солнышком. Неширокая протока густо заросла камышом, ивняком и смородиной; жаль, осень скоро, ягод почти не осталось. Осень… Черт! Как же там братья-туристы – Валентиныч, Катерина Олеговна, Валька? Никогда, ни на одном слете такого не бывало, чтобы человек пропал бесследно. Это же ЧП! Ну, бывает, покалечится кто-нибудь, руку или ногу сломает, но так, чтобы ночью ушел на маршрут и не вернулся! Ищут сейчас, поди, спасателей вызвали, все болото слегами прошарили. Неудобно-то как – людей подвел дурацким своим исчезновением. Как потом тому же Валентинычу в глаза смотреть? Извиниться, объяснить ситуацию: я в пятом веке был, в плену у готов, так получилось… Ага, чтобы прямо со слета – в сумасшедший дом! Нет уж, придется что-то другое придумать.

Подкинув в костерок хвороста, Родион тихонько рассмеялся: ишь ты, уже сочиняет, как свое отсутствие объяснить, будто в школе урок прогулял. Еще бы выбраться отсюда, из этого чертова пятого века! Сомневаться Родион почти перестал – никак иначе объяснить происходящее было невозможно.

Красные угли как раз пылали жаром, когда с реки прибежал Истр с уловом – мокрый, веселый, уселся к костру, ловко вскрыл рыбье брюхо острым камнем. Родион даже позавидовал: и из бывалых туристов мало кто сумел бы в этом деле обойтись без ножа. А этот – пожалуйста.

– Кушай, брат! – перевернув подрумянившуюся добычу, махнул рукою подросток. – Вкусная!

Родион улыбнулся:

– И правда вкусно. Эх, жаль соль никто в лодке не позабыл!

– Смеешься, что ли? – удивился Истр. – Кто же соль в лодке оставит-то? Она в наших местах знаешь сколько стоит? На вес золота почти. Правда, у нас в селении есть, у Доброгаста в закромах. Жаль, что так все вышло. – Парнишка тяжело вздохнул. – Не удалось нам отомстить! А может, наши успели все-таки? Ну, хоть кого-нибудь… А то ведь придем домой – смеяться над нами будут.

– Не будут, – Родион потянулся за вторым куском. – Мы ведь не так просто прогулялись. Сведения важные принесем: где готы живут, сколько их, какие у них укрепления. Все это мы теперь знаем.

– Да, – подумав, согласился Истр. – Ведаем. Так, мыслишь, смеяться не будут?

– Говорю же, не будут. Особенно как про погибших узнают. Двоих-то наших парней… того…

– Зато остальные выбрались.

– Да. Если их потом не поймали.

Для ночлега Истр выбирал такие неудобные места, что Родион поначалу возмущался и спорил: и сыро тут, и кустов приличных нет, даже задницу подтереть нечем, зато вон там, у обрывчика над речкой, и сухостой, и вообще красиво – любой турист именно там палатку бы поставил. Но в ответ на эти вполне резонные замечания спутник обидно расхохотался:

– Странный ты человек, брат, опять чушь какую-то городишь. Да, есть места поудобнее, но как раз потому нам туда и нельзя. Местные охотники да рыбаки сами там останавливаются, а нам и на глаза никому показываться не надо, и следов оставлять. Чужаков нигде не любят. А сюда, в болото, никто не зайдет. Так что терпи, брат: неудобно, зато безопасно!

Родион больше не спорил: понял его правоту. Сообразительный парень Истр, да и опыт виден.

К счастью, обошлось без дождей. За два дня миновали степь, и к вечеру изумрудно-голубой океан трав с редкими вкраплениями кустарников, кое-где прорезанный руслами речек, сменился дубравами и буковыми рощицами. Потом замелькали липы, тополя, рябина, постепенно переходя в густые массивы растительности, где преобладали кустарники, но встречались и сосны.